Жених из Академии магии
Шрифт:
Я покосилась на отца.
– Надеюсь, ты не намекаешь на то, что мечтаешь стать дедушкой?
Глава 2. "Ты уже совсем взрослая"
Глава 2. «Ты уже совсем взрослая»
Отец таким тоном произнес «ты уже совсем взрослая», что мне только и пришло в голову, что он собирается заговорить о моем браке и будущих детях.
Но отец, услышав мой вопрос о внуках, в голос рассмеялся.
– Я хотел поговорит не об этом, - заверил он, - но к слову, от парочки внуков я бы не отказался.
Я скептически хмыкнула.
– Это невозможно, - неожиданно погрустнев, ответила я.
Отец перестал улыбаться и серьезно посмотрел на меня.
–
В следующий раз надо будет и какое-нибудь проклятие навесить на дверь, чтобы отец вместо лекций мне был занят тем, как его снять.
– Мне не нравится этот разговор, - буркнула я, предприняв попытку выбраться из объятий отца.
Моя попытка встать не увенчалась успехом. Отец держал крепко. А значит, нам предстоял серьезный разговор. Вот только с утра пораньше, вздохнула я, мне и не хватало этого разговора. Тем более, что головная боль только утихла.
Но мой отец о милосердии знал только из книг, так что он с радостью воспользовался возможностью вновь переубедить меня, понимая, что сейчас я не особо способна здраво мыслить. Да и птицы за окном уже выводили настоящую симфонию, играя на моих нервах. Я даже чуть подозрительно посмотрела на отца, не его ли рук дело эта какофония звуков за моим окном. Ведь каждый день эти птички начинали петь в одно и тоже время. Что порядком меня злило. Я уж точно не относилась к тем девицам, что, всплеснув руками, восхищались птичкой на дереве. Нет, животных я любила, но точно не пернатых. У меня к ним нелюбовь с детства. С тех пор как одна птица сначала нагадила на меня, а затем клюнула почти в глаз. Я конечно же отомстила ей – запекла прямо в полете. Но с тех пор относилась к птицам предвзято. Что не влияло на мой кулинарный вкус. Птички жаренные, запеченные, варенные, копченные… облизала губы, пернатыми я лакомилась с особым удовольствием. Покосилась на окно. А может сегодня на обед заказать повару диких птичек? Я даже сама их поймаю. Зато потом меня ожидает тишина по утрам. И даже если другие пернатые решат навестить наш сад, мясо птицы станет постоянным блюдом в моем личном меню.
– Тебе нет смысла и дальше скрываться в поместье. Если ты не будешь пользоваться своим даром, то никто и не узнает кто ты. И даже если ты воспользуешься им, я все улажу. Подумай об этом. В твоем распоряжении вся осень. И я очень надеюсь, что смогу представить тебя королю и двору в первый день зимы.
И вот так у нас с отцом заканчиваются все разговоры в последнее время. Причем, когда в детстве я мечтала покинуть поместье, не понимая, почему мне нельзя выйти за его пределы, отец объяснял свой отказ моей безопасностью.
Но вот уже три года как все изменилось. И хотя я не могла избавиться от кошмаров и головной боли, во всем другом я была как все. Ну, почти как все.
Я молчала довольно долго, понимая, что отец прав, не буду же я вечно скрываться в этом поместье. Но и покинуть свою зону комфорта я не стремилась. Слишком привыкла, усмехнулась я, к своей темнице.
Хорошо еще, что отец после единственного раза, когда предложил мне пообщаться с целителем душ, больше не поднимал эту тему. Ну да, я тогда не сдерживала себя в выражениях. Причем настолько не сдерживала, что отец понял, что перегнул палку. Ведь порой даже он ошибался в своих выводах, а я совсем не испытывала страха перед реальной жизнью. И мне точно не требовалось общение с целителем, чтобы побороть свои сомнения.
– Я подумаю, - пообещала я.
– Подумаешь, как несколько десятков раз до этого?
– не поверил мне отец.
– А я должна подумать и принять то решение, которое удобно тебе?
Кажется, утро закончится ссорой, что, впрочем, было не такой редкостью. Что у меня, что у отца характеры были не подарком. Мы оба с легкостью могли вспылить, затем наговорить много глупостей,
после чего по недели дулись и не разговаривали друг с другом. Правда мы с легкостью и мирились, но в те недели, когда мы игнорировали друг друга, даже слуги старались незаметно передвигаться по дому, опасаясь обратить на себя наш взор. Мой уж точно. Ведь в такие моменты я себя как раз и не контролировала. Особенно в детстве.Я вообще поражаюсь, что они до сих пор не разбежались. Конечно, они все подписали магический договор о неразглашении, но вытерпеть меня в детстве – это было героическим поступком. Отец как-то обмолвился, что платит им такое жалованье, что они все уже обеспеченные люди. Однако никто из них так и не оставил службу.
Наверное, ждут, что я все же покину поместье. Не зря же в последнее время каждый из слуг посчитал своим долгом донести до меня, как прекрасна жизнь в королевстве. Причем, как я подозревала, они действовали так не по приказу отца, а по собственному сговору. Только непонятно было одно – то ли они так действовали от любви ко мне, то ли желали спокойно продолжить службу, сплавив меня из поместья. А может ими двигало и то и другое.
– Ты должна принять решение, которое даст тебе настоящее будущее, не ограниченное этими стенами…
Отец поцеловал меня в лоб и вышел из комнаты.
А я задумчиво смотрела в потолок, впервые по-настоящему задумавшись о том, что мне и впрямь пора покинуть поместье.
Глава 3. Поздний ужин
Глава 3. Поздний ужин
Беспокойная ночь, кошмары вместо нормальных снов, затем раннее пробуждение, еще один разговор с отцом – все это оказалось только первыми вестниками ужасного дня. И хотя у меня редко пропадал аппетит, от мыслей – приживусь ли я за стенами поместья, сегодня и он взял отпуск.
И так как работа – это лучшая профилактика хандры и навязчивых мыслей, я и решила сосредоточиться на ней. Тем более в поместье у меня было и любимое место, которое, в том числе, и держало меня здесь – это моя лаборатория. Уже прошло два года как я оборудовала ее по своему вкусу. И я даже не сомневалась, она отвечала всем последним магическим требованиям.
Отец был богат, так что он без возражений покупал все, что я требовала. А порой он и сам дарил мне последние изобретения, которые еще даже не стали широко известны, или же о них вообще знали только единицы магов.
Вход в лабораторию был лично защищен мной – от отца, слуг и других посторонних, которые могли попасть в поместье. Правда последнее все же было сомнительно. Отец у меня такой же параноик как и я. Так что наше поместье, в случае угрозы, продержится в осаде не один день, а скорее и не одну неделю. И скорее всего, если нападение когда-нибудь произойдет, то поместье погребет под своими развалинами всех нападавших и врагов. Ведь последних у отца было много. Вернее, очень много. Благо большинство из них были не такими дураками, чтобы напасть на поместье, надеясь выжить. Как я говорила ранее, отец точно ничего не знал о милосердии, а вот карать он умел. Официально – во благо королевства. Но на его должности любой злоупотреблял бы властью и действовал и на собственное благо.
Так что защита лаборатории была излишней мерой. Это по мнению отца, когда он узнал, что я помимо десяти ступеней щитов умудрилась поставить защиту на собственной крови. Я знала, что это опасно, знала, что это запрещенная магия. Но на малом я никогда не останавливалась. Никогда не знала слово нет в магии. Или просто не верила, что у магии есть предел.
Зато отец в мою лабораторию мог войти только со мной. Конечно, раз в месяц он предпринимал попытку вскрыть защиту. Чтобы в очередной раз признать, что его «маленькая девочка очень талантлива и даже возможно гениальна». Да, это была не игра – открой дверь спальни. Ту защиту я набрасывала за мгновение, хотя и с ней отец возился уже пятнадцать секунд. А вот в то, что он вскроет защиту лаборатории, не потревожив ни одну из ловушек, я не верила.