Жених моей сестры

– Слушай, иди в зал, потом расскажу.

– Нет, уж, договаривай, – я перекрываю ему дорогу.

– Короче, несколько школьниц просочились на фестиваль, в толпе охрана не отследила. Да и как их поймешь! Все девки рослые, размалеванные, с сигаретами в губах. С такими даже секьюрити не связываются. Бандитки.

Что-то Пашка не о том рассказывает. Я своими глазами видела девушек в коже, которых привез попугай-сутенер. А эти куда пропали?

– Да-да, согласна. Это те, которых привез гомик в красных штанишках?

– Какой гомик? – Паша недоуменно смотрит на меня.

– Ну, такой, с дамской сумочкой на локте.

– А-а-а, Вольдемар! Нет, это рок-группа приехала на фестиваль. Девчонки полгода готовились, а выступить не успели.

От слов Пашки мне становится плохо. «Дурная голова рукам покоя не дает», – эта поговорка прямо про меня. И почему я такая ослица упертая? Звала же меня с собой Линка!

– Как жалко! – выдавливаю из себя я, с тревогой наблюдая за происходящим в баре.

– Погоди, – Паша поднимает палец, прислушивается к голосу в наушниках. – Лучше иди в зал, Андрей Николаевич пожаловал убытки подсчитывать.

– К-кто? – опять пробивает на икоту, второй раз за вечер.

– Андрей Николаевич, наш босс.

Так, значит Эндрю – это Андрей? Совсем меня Светка запутала. Встречаться с ее женихом желания не было. Я быстро чмокаю Пашку в щеку, на всякий случай давая аванс, и бегу в туалет. Кажется, это место станет моим привычным схроном.

Плюхаюсь на крышку унитаза, надо обдумать ситуацию, срочно! Вытаскиваю телефон, набираю Линку.

– Ты как? – спрашиваю ее. – Чем занимаешься?

– Злая, как сто китайцев. Представляешь, в «Болибаре» концерт Вити Знаменского сегодняшний отменили, – в голосе подружки дрожит обида. – Я столько его ждала! За полгода билет купила.

– А разве деньги тебе не вернули?

– Причем тут деньги! – Линка кричит в трубку. – Билет же достать трудно!

Я еще больше расстраиваюсь, получается, в порыве злости всем нагадила, а ведь хотела просто наказать гада, макнувшего меня в пол носом. Нет, надо отсюда смываться, пока не застукали. Уже повернула задвижку, чтобы выйти из кабинки, как в туалет вошли несколько девиц, судя по голосам.

– Я бы эту сучку, которая ментам настучала, своими руками задушила! – ругается одна.

– Да, Вик, согласна, – вторит ей другая. – Попадись она мне!

– Интересно, кто такая?

– Думаю та, которую Андрей по заднице нашлепал.

– Эта малолетка?

– Конечно. Шмара такая с розовыми волосами и выбритым виском. Я бы на месте Андрея ее пинком под зад из бара выставила.

«Нашли тоже малолетку! – злюсь на болтушек. – Третий курс университета уже не пахнет детством». Хотя… эти девицы оценивают, наверное, по внешности и поведению, а я вела себя как пацанка.

Дверь туалета открывается и захлопывается, голоса пропадают, а я стою ни жива ни мертва, понимая, что девки сейчас говорили обо мне. Свят-свят! Кажется, в этот бар я больше ни ногой.

Осторожно выглядываю из кабинки – никого. На цыпочках несусь к выходу, поворачиваю задвижку и вытаскиваю из пакета Светкин костюм. Быстро переодеваюсь в приличный наряд, расчесываю волосы, цепляю на нос очки. Теперь на меня из зеркала смотрит пай-девочка, случайно забежавшая в бар.

Выскальзываю из туалета и несусь к выходу. Как оказываюсь на улице, сразу даже не понимаю, в таком напряжении нахожусь. Лишь отбежав подальше от бара, вызываю такси. У дома выскакиваю из машины и сразу несусь к подъезду. На сегодня приключений достаточно.

Родная квартира встречает полумраком. В холле никого нет, но в комнате родителей горит свет.

– Соня, это ты? – окликает мама.

– Да.

Отвечаю коротко и несусь в свою комнату. Захлопываю дверь и прижимаюсь к ней спиной: наконец-то я дома и в безопасности.

– Ну, рассказывай, где шлялась?

– О боже! Светка! – вскрикиваю от испуга и щелкаю выключателем. – Хочешь меня до инфаркта довести.

– Я? Я? Это ты меня сведешь с ума!

Голос ее дрожит, словно она вот-вот заплачет. Я поднимаю руку, хочу ее успокоить, как вдруг сестра срывается с места и бросается на меня с кулаками. Я не успеваю увернуться, секунда – и мы катаемся по полу, награждая друг друга, как в детстве, тумаками.

– Что здесь происходит?

Неведомая сила растаскивает нас по сторонам. По инерции мы еще машем руками, пытаясь достать друг друга, но отец непреклонен.

– Папа, Сонька… Сонька… мне помолвку сорвала!

– Спятила? Это когда я успела? – от несправедливого обвинения комок встает в горле, ни вдохнуть, ни выдохнуть.

– Правда, Света, поясни, – в дверях стоит мама.

Она уже переоделась в пижаму, наложила на лицо глиняную маску и выглядит Фантомасом на задании.

– Я ничего не срывала, – оправдываюсь перед родителями. – Вы же сами видели, что я раньше вас ушла.

– Тогда почему Эндрю так быстро ужин свернул и куда-то убежал? – визжит Светка. – А теперь не хочет со мной разговаривать.

– Откуда я знаю?

Вернее, догадываюсь, и даже причастна каким-то боком, но рассказывать семье об этом не собираюсь.

– Зато я знаю! Ты его на свиданку позвала!

Глава 4

Я смотрю круглыми глазами на сестрицу, так и хочется треснуть ее по башке, чтобы пришла в себя.

– Ты спятила? Какая свиданка? Ты же видела, как я одна уходила.

– Да, Света, – отец укоризненно качает головой. – Ты явно перестаралась с ревностью. Соне нужно было отдать пакет подруге. Вполне невинное занятие.

– Пакет? – Светка захлебывается от возмущения. Ее лицо краснеет, голубые глаза загораются огнем. – Мам, пап, вы совсем не знаете свою дочь.

– Вот как? – в рокочущем басе папы звучит угроза. Он прищуривается, как делает, когда бывает очень зол. – Просвети.

– Не смей, Светка! – шиплю я и дергаюсь.

Мама обнимает меня за плечи, удерживает от рокового шага, иначе… Что было бы дальше, не догадываюсь. Даже в детстве мы никогда так сильно не ссорились. И все из-за этого Эндрю, будь он неладен!

– Сонька вчера в туалете переоделась и в клубешник направилась, – выпаливает Светка и, как всегда, прячется за спину отца.

На миг в комнате повисает тишина. Слышно, как на лестничной клетке раздается звоночек лифта, раздвигаются двери. А мы стоим, как враги, друг напротив друга, а недоверие сквозит в глазах родителей. Мне становится стыдно и за обман, и за поведение сестрицы.

– Это правда, София?

Теперь и мама смотрит на меня так, что хочется провалиться сквозь землю. А сестрица торжествующе хихикает. Я таращусь на нее в упор. Ярость кипит в груди, пальцы дрожат, еле сдерживаю себя, чтобы не запустить чем-то в ухмыляющуюся физиономию. Но я уже наворотила столько дел, что в большую яму лезть не собираюсь.