Женитьба дурака. Теория и предварительная подготовка

— Учусь.

— Чему?

— Создавать семейное счастье.

Потвора: С кем? (смех).

— Похоже, надо защищать.

— Если я натыкаюсь…

— Ничего не бойся, я с тобой. Друзья, встаньте у него за спиной, если что, сразу вяжите его мокрыми простынями. Ну, давай, рассказывай. Слушаешь друзей?

— Я думаю сам, но слушаю друзей. Я не разумен. Шкаф начал делать, а полочки не вставил.

Дурак ей полочки не вставил! У вас нет вопроса: дурак ей строит семейное счастье, а она сидит со мной? Не вопроса, почему он это базарит там? (смех). Ты видел это глазами, что твоя баба счастлива с другим, и ты удовлетворился тем, что базаришь, сидя на том стуле, и что она не рядом с тобой?

— Светланка!

— Что значит, Светланка? Что ты ее бьешь? Кто дурак здесь был?

— Я.

— Давай рассказывай про своего дурака.

— А я пытаюсь доказать, что я не дурак.

— Ты сейчас исследуй, по-настоящему пройди по этому дураку. Не Дедушку на это же выставлять, сколько можно?

— Саныч, я даже не вижу этого, что ей хорошо.

— Ты главное не видишь. Ты не заявил — что у тебя права собственности на нее. Понимаешь, как это важно! Он должен это заявить! Ты, конечно, буцешь как коза, смотреть на сторону. Но только до тех пор, пока он это не заявил. Помните, как Дедушка, который старательно не заявляет своим женщинам, что он готов пользоваться тем, что они делают. И тем самым показывая, что они ему не нужны. А ведь женщине так важно понять, что она нужна. И эти слова «ты мне нужна» без всяких слов о любви снесут любого.

Не, он знал, что делал. Даже поесть не нужна. Я без тебя поем. И поэтому после того, как заявлено право собственности, зачем ему провоцировать какую-то ревность? Он заявил — она часть его. Всё. Хвост бывает очень вреднючим, поэтому его всегда хочется высунуть из норы и дать собакам, чтобы они его покусали. Но, если помните, заканчивается это общей гибелью. Ты лишаешь ее того самого бабьего счастья. Это одна из составных частей, чувствовать, что нужна, и тогда всё спокойно. Тогда можно крутить сколько хочешь. Вот им всем фигу! Есть у меня хозяин.

Ты не заявил свои права на нее, я присваиваю ее какой-то частью. И ты тупо как баран на это смотришь. Хочется сказать, ты чего, бычара? Дурак? Мы нашли? Всё, спасибо, садитесь. Только начни действовать, и дурак вылезет. Где-нибудь да ошибешься. И это уже хорош — ты увидел, ты понял.

Дальше — слезы видели? До слез обидно! Значит, каждый раз, когда вы были дураком, это присутствовало. Могло присутствовать. А по жизни знаете, да каждый раз было обидно. Значит, ты можешь попробовать действовать и обязательно окажешься дураком в том или другом деле, в той или иной части своих поступков.

А можешь начать вспоминать. И эта боль от обиды там живет, потому что такие вещи мы храним в переживаниях. Эта боль не уходит до тех пор, пока ты не решишь задачу и не исправишь. И ты переживаешь эту боль заново, что значит, проживаешь ее еше раз и еще раз. Именно затем, чтобы проживать ее, она и хранится. Потому что пока она хранится, она является движителем, заставляющим тебя решать эту задачу снова. Эта боль дает силу для совершенствования разума. Значит, переживания при всей их болезненности чрезвычайно полезны. А свойство сознания хранить переживания вечно, условно вечно, то решение задачи — это благословение, которое мы с вами имеем. Вы там все болеете, и болеете от дурака, то есть от того несовершенства, которое не дало вам победить в какой-то жизненной битве. Пусть крошечной. Как сейчас.

Была битва? Дурака били. Дурака всегда бьют.

И значит, вы должны применять оба приема — ворошить, вспоминать, разглядывать, что там было и решать. Решать заново. Пока не решите. А решив, пробовать это применять, оказываться дураком заново, потому что, скорее всего совершенство еще не будет достигнуто. Опять накапливать боль, опять переживать, решать и выносить снова в действие. А другого пути-то нет. Потому что жизнь заставит то же самое делать. В сущности, мы это всего лишь ускоряем. Только так не думая об этом, пряча, вы будете это делать много жизней. А здесь можете разобраться за одну.

Как работать с переживаниями, с ворошением? Во-первых, уже рассказывалось неоднократно, во-вторых, сейчас после моей работы прочитаете об этом главу, потом проворошите своего дурака. Не забывайте, предмет сужен — дурак только в отношении семейного счастья. Только эти переживания вытаскивайте, иначе вас утащит, и вы будете не работники. Сейчас всё отсекаем — с родителями, с детьми, сейчас только — любжа, только с любимым. На этом примере научитесь. Всё остальное также будет решаться.

Если примеры видны, давайте закончим.

Давайте попробуем вытащить переживания с помощью ворошения. И это тоже не общая работа. Кто у меня ни разу не работал? Головотяжа, вылезай сюда. Ты такая у меня лошадка белая, пушистая, неведома. Я не знаю, как ты можешь работать. И я осознанно вызываю человека, в котором я не уверен, и он сам в себе не уверен, по личным знакомствам, чтобы показать, что психология — наука точная. Если вы правильно делаете тот прием, о котором договорились, то прием работает обязательно. И если он у вас впоследствии не будет работать, значит, вы что-то делаете неверно. Надо остановиться, вернуться, снова перечитать теорию и попробовать еще раз.

Теория ворошения очень проста. Надо понимать, что где-то там, в тебе есть то, что ты хочешь убрать. Если этого нет, то и нечего туда лезть. Скажи, ты как-то ощущаешь, что что-то неладно с семейным счастьем?

— Да.

— Тогда нам есть с чем работать.

Увидьте, как во всем самосовершенствовании надо иметь некое несовершенство, надо признать, что есть что-то, что надо улучшать. Значит, ты в чем-то плох. Исходно мы нашли главное, что что-то не всё ладно… Что-то можно подправить.

Ворошение — хитрая вещь. Этакая самонаводящаяся ракета. Вот если ты экстрасенс или ты практический психолог, ты про человека чего-то знаешь, чего ему надо исправить, куда-то пролезаешь, глубоко, куда бы сам он не добрался. И в сущности, насилуешь его. Ворошение работает по поверхности и само нащупает то, что нужно найти. Это поразительная вещь. Оно не будет вытаскивать что-то из глубины, то, с чем ты не справишься. Оно всегда вытащит самую поверхностную вещь и значит ту, с которой проще всего сладить. И надо всего лишь отпустить самокат и начать говорить от гамухи или помехи в жизни, которую ты хочешь найти. Просто произносить.

Но ведь вы понимаете, что произносить — это звучать. Звучать тем образом, который ты хочешь найти. Этот образ естественно связан с другими образами, которые он за собой потащит, если по-настоящему оживет. И он потащит именно те связи, которые лежат ближе всего к поверхности. Но при этом помните, что вы защитились от переживаний тем, что отодвигали их в глубь сознания, потому что они болезненны. Их лучше не видеть, их лучше спрятать, правильно? Поэтому есть защитный слой. Вы начинаете называть то, что хотите вытащить, как джина запечатанного, и первое время может не пойти. Не расстраивайтесь. Нужно позволить себе спокойно безболезненно бормотать это слово. Одного этого бормотания, как ни странно, хватит, и этот джин вылезет однажды.