Женитьба дурака. Теория и предварительная подготовка

Это одно понятие безумия.

Однако народное понятие применялось к так называемым деревенским дурачкам. То есть к людям, которые не выбирали жить в ином мире, а просто не обладали достаточным разумом, чтобы жить наравне с другими людьми. И тут Даль не совсем точен. К ним не применялось слово «дурак». Народ звал их сочувственно «дурачками», и жалел. Если слово «безумие» использовано Далем именно в этом смысле, то оно неуместно и не является определяющим для понятия «дурак».

Дурак где-то выше по своим умственным способностям, чем безумный или дурачок, он, к тому же, может и должен быть наказан за свою глупость, потому что вполне может нести ответственность за свои поступки. И это с очевидностью видно в приведенной Далем чудесной поговорке:

Матушка рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеница — по выбору.

О ком здесь речь?

Отнюдь не о дураках. А обо всех крестьянах, то есть почти обо всем русском народе, который посмеивается здесь не над своей глупостью, а над своей дурацкой умностью. За этой поговоркой чувствуется печаль от того, что русский человек всё умничает и умничает, да так и остается в дураках. И есть ему приходится, несмотря на всю его безмерную умность, что похуже. И так из году в год… а он все никак ничему не учится, и не умнеет. И всегда в дураках…

Глава 4. Дураку счастье

Продолжу с примерами живого русского языка, собранными Далем. Как вы заметили, они дают немало подсказок для понимания дурака. Последняя приведенная мною поговорка явно имела отношение к выживанию:

Матушка рожь кормит всех дураков сплошь, а пшеница — по выбору.

Выживание звучит и в других поговорках о дураке: «У богатого мужика уроди Бог сына дурака! Прокормит».

Дурак отчетливо на грани жизни и смерти, как это видно и в сказке из сборника Афанасьева, приводившейся Синявским. Но это и так очевидно. Любопытнее то, что я уже отмечал в предыдущей главе: битва за выживание делает всех ее участников приобщенными к дураку. Она сама по себе есть какая-то ловушка для человеков, но ловушка не выживания, а ловушка дурака, а значит, и разума. Будто выживание — это именно такой предмет, который независимо ни от чего включает не только разум, но и состояние дурака. В точности, как игра в «Дурака»: начал играть в эту игру — ты уже дурак! Даже если и не глуп…

«Чужой сын дурак — смех; а свой дурак — смерть (стыд)! У людей дураки — либо какъ (лишь бы какъ загляденье какъ!), а наши дураки — вона какъ Старые дураки глупее молодых».

Старые дураки глупее молодых — это важно и значимо. Они не глупее, просто это недопустимо. Дурак должен быть состоянием молодости, а лучше детства. Если бы дурак был случайным состоянием, такая поговорка не родилась бы. Но дурак состояние неизбежное, поскольку является состоянием разума. Ребенок просто не может знать того, что человек начинает знать с возрастом. Поэтому он дурак или дурачок по определению, так сказать. Исходно. Новорожденного дурака в себе полагается изживать.

С возрастом, с обретением знаний о жизни и разума, дурак должен уходить. И если он не уходит, то кажется, что прибывает. От старости ожидается мудрость. Вот почему так страшно видеть глупеющих стариков. Их поглупение противоречит ожиданиям, а тем убивает надежду и покой. Ведь их вид свидетельствует, что наше знание устройства мира, весь наш Образ мира — неверны! Но так можно дойти до мысли, что мы зря прожили жизнь, и жить надо было иначе!.. Это больно.

«От старых дураков молодым житья нет. Жили старые дураки, поживут и молодые. Молоды-то дураки разумны какъ, а стары дураки глупы какъ».

Поначалу кажется, что эти поговори — продолжение предыдущей, но очевидно, что в них смысл постепенно обращается на противоположный: начиная с того, что старики по глупости могут мешать молодым жить, народная мысль уходит в войну детей с отцами. Молодежь не хочет жить мудростью стариков и думает, что проживет умнее. Однако жизнь приводит их всё к тому же: они оказываются в дураках либо перед следующим поколением, которое, конечно же, окажется умней и не совершит тех же ошибок, либо перед самой жизнью. И застанут себя к старости у очередного разбитого корыта.

Народ раз за разом определяет свое состояние, как дурацкое. Он будто тычется по тупикам безмерно огромного лабиринта и каждый раз обнаруживает себя в дураках. И похоже, что это свойство самой ловушки по имени народная жизнь…

«На дурака вся надежа, а дурак-то и поумнел! Нашел дурака! Поди, поищи другого дурака! Дался тебе дурак! И дурак своей шкуры не продаст. Ищи дурака окромя (опричъ) меня».

Вся народная жизнь — ловушка, а Иван-дурак наших сказок — это один огромный дурак по имени русский народ. И выход из этой ловушки, видимо, лишь один — обрести однажды разум, поумнеть. Поговорки показывают, как медленно поворачивается махина дурацкого разума в этом направлении: хитрецы и проходимцы постоянно обращаются к русскому мужику в расчете, что он дурак и попадется. Но дурак-то поумнел, и на приманки не попадается. Так рождается русский разум: суметь отказаться от любого сомнительного с его дурацких понятий предложения.

В итоге мы сидим в развале, потому что отказываться от того, что может улучшить нашу жизнь, мы уже научились. А вот делать подобные предложения сами — еще нет. Попросту говоря, высшая мудрость русского мужика — не делать ничего, чтобы не оказаться в дураках. И он прекрасно знает: во что бы его ни затащили, в дураках окажется именно он. Он и не делает. Отчего страна приходит в упадок и нищает, зато мужик предельно горд своим умом и способностью послать кого угодно. Ведь дальше той тюрьмы, в которой он сам себя держит, все равно не пошлют. Просто некуда…

«На всех угождать, самому в дураках сидеть. Бог дает, и дурак берет. Дураку закон не писан. Дураку воля, что умному доля: сам себя губит! Дураку счастье, умному Бог даст! Нет его».

Дальше фронта не пошлют, глубже нужника не засунут. Синявский верно писал, что дурацкое состояние — предельное. За ним — только Бог. Либо смерть, добавлю я. И дурак по всем законам должен умереть, а дураки вымереть. Но они живут и их не становится меньше. Как это возможно? Не иначе, как Бог дураков кормит. И единственное, что делает это состояние неуютным — это людская насмешка.

Люди, как заведенные когда-то очень давно, наверное, в Начале Начал, рвутся из состояния дурака в состояние умности или разумности. И это битва, огромней и страшней которой нет и не бывало. Битва Разума с Дураком, в которой Дурак осмеян, а Разум постоянно проигрывает.

Дурак, поскольку он остается жив, имеет какую-то поддержку, ему Бог дает, либо Счастье помогает. А вот умному то же самое приходится добывать своим трудом. И ни на кого не надеяться. Если ты решил достичь чего-то своим разумом, ни счастье, ни Бог тебе больше не помощники! Нет их!

Кто же такой Бог? И кто такой Разум, если нам дано иметь либо того, либо другого? И никогда вместе…

Глава 5. Друг дурак

В действительной жизни дурак сопоставим со злыми духами. В каком-то смысле он даже страшней черта.

«От черта крестом, от медведя пестом, а от дурака ничем».

Дурак не внешний враг, он всегда в тылу, он всегда и уже внутри той защиты, которую я могу держать. Он, можно сказать, свой, почему лучше умный враг, чем друг дурак. Я беззащитен перед дураком, он обязательно сумеет проникнуть туда, куда ни один враг не заберется. Против меня не надо разрабатывать диверсии, мои собственные дураки сами всё уничтожат, надо только немножко подождать…