Женитьба Президента

Павел бросился в Восстановитель, совершенно не представляя, как встретит Василису. Что будет говорить? Насколько совпадёт увиденное на экране с явью?.. Сердце трепетно билось и, казалось, вот-вот выскочит из груди…

Глава 2

– Скоро, очень скоро мы увидим рай земной.

Скоро, очень скоро мы обнимемся с планетой.

Небесные обители, земля обетованная

Мы радуемся встрече покорителей планет. —

Напевал нескладные стихи песни с такой же нескладной мелодией сухопарый человек лет шестидесяти пяти. Это комендант космолёта пытался сочинить гимн переселенцев. Впрочем, его нисколько не заботило: получится это у него или нет. Он не был песенником или композитором. Просто сейчас вот таким образом комендант развлекал себя в аскетической обстановке своего складского хозяйства… В его облике было что-то гоголевское: близко посаженные глаза, вытянутый нос. Словно он был далёким потомком знаменитого русского писателя.

Каждому герою этого повествования пришлось хлебнуть свою долю лиха. Но события, которые случились с этим оригиналом, сам бы он, как говорят в таких случаях, не пожелал бы и врагу. Ему довелось испить, если можно так выразиться, горькую чашу с избытком, хлебнуть лиха сполна.

А ведь в своей прежней земной жизни комендант как бы парил над проблемами и обстоятельствами. По крайней мере, так считал сам комендант. А раз считал, значит, так оно и было. И только к шестидесяти годам он сдал свои победоносные позиции. Сдал не по своей воле… В это космическое путешествие он и отправился для того, чтобы вновь взлететь. Взлететь над прошлым, взлететь над обстоятельствами. Взять из прошлого лучшее и похоронить всё неудачное и тёмное.

Он пересел к большому зеркалу, которое висело у него на складе. Пригладив рукой седеющую шевелюру, комендант стал корчить перед зеркалом разные гримасы, надувать щеки, делать зверское лицо, улыбаться и опять напевать нечто собственное:

– Фигаро не здесь, Фигаро в дозоре;

Фигаро ушел в разнос на карнавал.

Фигаро не там, Фигаро на море;

Фигаро, наверно, в стельку пьян…

– И этому Фигаро уже шестьдесят пять лет, – озвучивал свои мысли комендант. – И этот Фигаро на неуютном космолёте зачем-то мчит в таинственную Тьму-Таракань.

Как и остальные члены экипажа, он уже давно привык выражать свои мысли вслух.

– Товарищ комендант, разрешите сообщить о своем присутствии? – громко проговорил начальник связи Антон, войдя в помещение склада.

– Проходи, проходи, товарищ начальник связи Антон Антонович Антонов… – певуче произнёс хозяин помещения и, чуть кружа, пронёсся к аккуратному столику с ноутбуком и амбарным журналом. – Как жизнь течет в берлоге юного связиста?

– Да всё по- старому. Как у монаха в келье.

– Для поддержания духа, я гимн тут сочинил про нас переселенцев.

Хозяин кабинета с энтузиазмом повторил гимн собственного сочинения. А потом спросил:

– Как наша связь там поживает? Что космос шепчет по утрам?

– На космолёте связь пропала, – трагическим тоном сообщил Антон.

– Ну, если б связь с Землёй наладить, – заметил комендант.

– Мне киборги нужны, – вежливо ответил Антон.

– А киборги зачем младому человеку? – улыбаясь, спросил комендант.

– В курьеров превратить. – ответил инженер по связи.

– Да, Бог с ней с этой связью! Есть поважней дела.

– Каждый отвечает за свой участок, – возразил Антон.

Хозяин склада поинтересовался:

– А, кстати, друг, Антон: с чего вдруг ты подался к звёздам? Всё тот же апокалипсис погнал тебя с Земли?

– Апокалипсис тут ни при чём, – ответил Антон. – Меня всегда тянуло в космос. Другая жизнь. События высокого разряда.

– Ну да, – согласно кивнул хозяин склада, – когда-то предки наши мчали за запахом тайги в Сибирь.

– Другие тут масштабы, горизонты, – объяснял Антон.

– А для меня Земля – так просто рай! – с патетикой воскликнул комендант. – Клондайк возможностей, желаний. Калейдоскопы разных встреч. Там фейерверк страстей, побед.

– Для вашего возраста это уже не актуально.

Хозяин склада бурно возразил:

– Что значит, наш Антон не человек искусства… Банкеты, встречи, споры и знакомства. Эксперимент, экстрим… Вот где кипение настоящей жизни.

– Сейчас мы среди звёзд горячих. Другая тут среда, – отозвался начальник связи.

– А я вот с детства полюбил кривляться. Наверно от родителей пошло. Вся юность за кулисами прошла. Я был там за красивого котёнка. Как вырос, превратился в льва.

– Вообще-то я – по делу. Мне киборги нужны, – потребовал Антон.

– Антон, тебя я прежде анекдотом развлеку. Серьёзно к жизни относиться – слишком несерьёзно… Играть, порхать и веселиться – вот главный наш девиз. Тем более на скучном космолете… А анекдот у нас такой… У дамы легкого поведения спрашивают: у вас был роман с Александром Македонским?..

– А еще – с Ивановым и Петровым, – откликнулся Антон.

– А зря не хочешь слышать, – воскликнул комендант. – Смеюсь я до сих пор, как вспомню… Мне куража на космолёте не хватает. Не то, что на Земле. Тогда я был среди богемы и сам богемой был. Я звёзды зажигал на сцене… Да что там говорить?!Всё брошено. И всё пришлось оставить… Богемный человек железки сторожит. Их анекдот не оживит. Они не рассмеются от азарта, не схватятся за свой живот…

– Вас как волной качает. То вы – в мажоре наверху, а то минор вам в спину дышит, – сделал вывод Антон.

– Да, были времена шальные… Всё в шоколаде было.

– Жить в шоколаде хорошо, – согласился Антон.

– Сюда бы половинку счастья!.. – воскликнул бывший представитель богемы. – Всю жизнь быть с публикой. А тут я – в заточение… Все от него бежали! Меня же апокалипсис манил. Я – человек азарта! Люблю я грандиозность бурь, разгул стихий. По краю пропасти промчаться.

– Так вы б погибли там! Сгорели! – воскликнул Антон.

– Я из другого сада. Достойно встретить пламя ада, – бесстрашно упивался рифмой комендант. – Но курицу зарезать не смогу.

– Слова из пьесы явно, – сказал Антон.

– Признаюсь, плагиатом иногда грешу, – подтвердил бывший комедиант. – Цитатой классика люблю я речь украсить. По краю пропасти промчаться и вознестись вновь на Олимп.

– Лучи взбесившейся звезды подпортили подкорку мозга, – констатировал Антон.

– А я – особый! Это точно, – согласился комендант.

– Тогда зачем бежали вы с Земли? – спрашивал Антон.

– Так низменно, так прозаично, – откровенничал бывалый человек искусства. – Противно даже вспоминать… Но расскажу, Антон… Не просто диабет. А сахарный, паршивый диабет. Коварный диабетище… Казалось бы – обычные слова. Набор из разных букв: д, и, а…А вместе страшно и зловеще оказалось… Как приговор растянутый на годы… Сахара в моей крови было больше, чем в патоке с глюкозой вместе взятых.

– Сочувствую я вам, – с состраданием произнёс Антон.

– Я зажигал на сцене звезды. А сам же в это время гас. В начале – лёгкая усталость, избыток веса. Затем проблемы с головой. Теряешь память и внимание, – перечислял комендант.