Женька, или Преодоление
Шрифт:
не заполните трюмы, не возвращайтесь. Золотые денечки наперечет. Если уж такая техника будет в убыток, тогда останется всем колхозом отчалить в море. Вместе с домочадцами.
Василий, стиснув последний раз жену в объятиях, поцеловал ее в лоб.
Женя подняла голову и ей показалось в его глазах что-то тревожное, и тогда она уже сама напутствовала его:
– Ничего не думай. Со мной ничего не случится. Ты сам себя береги.
Василий улыбнулся и, резко повернувшись, пошел по трапу, хлопнув по пути начальство по сутулой спине.
– Все будет о, кей, Иваныч! Золотая рыбка за нами.
Когда он поднялся на палубу, Женя внимательнее оглядела корабль. По ее мнению он чем-то напоминал буксиры, которые беспрестанно ползают по Неве. Разве что размерами побольше. Правда, когда посудина отошла от причала она удивилась, как быстро она стала уменьшаться в размерах. Минут через пять на неспокойной поверхности корабль уже выглядел даже не как речной буксир, а как щепка в море. Жене стало страшно.
Вернувшись в дом, она села на кровать, ставшую неуютной и холодной. Несмотря на то, что последние дни они с Василием старательно продумывали все детали ее жизни, Женя
Заниматься хозяйством Жене расхотелось и она, одетой, повалилась на подушки, жалея, что не может уснуть летаргическим сном. Хорошо бы, как в сказке, он вернулся и, войдя в дом, поцелуем разбудил бы ее, как спящую красавицу… Ну, может быть и не совсем красавицу, но уж и не уродину… Молодую симпатичную женщину. Свою, единственную… Она надеется. С бесконечной тоской она попыталась измерить промежуток времени, который ей предстоит преодолеть. Жаль, что его нельзя просто вычеркнуть из своей молодой жизни. Ведь два года, которые они отмерили на каторжные работы еще вилами по воде. Не факт, что они не застрянут здесь и на три, а то и четыре… Вряд ли фортуна тотчас раскроет им свои объятия, и рыба попрет в сети нескончаемым потоком. Черпать доллары из этого бескрайнего водоема придется долго и упорно. Да еще и с риском для жизни. От мысли об этом самом риске Женю бросило в жар. Она выглянула в оконце на разволновавшееся море и впервые вместо восторга почувствовала к нему жуткую неприязнь. Трудно даже поверить, что это не край света. На кой черт они вообще подались в эти края? Денег им мало? Так ли уж ей нужно это «достойное существование» Это ей-то русской женщине? Да в ней генетически заложены и стойкость и непритязательность. Россияне отваживаются на такие авантюры вообще без гроша в кармане, и не пропадают. С нашими деньгами только в Турцию… А что Турция? Если мести тротуары как следует, то можно прожить и там. За тепло не надо платить. И, главное, вдвоем. Да уж если на то пошло, можно было даже здесь устроиться. Спиной к водоему. Так нет, ему нужен экстрим! Если его нет, он создаст его сам… Конечно, и она никогда не сможет жить с ним спокойно. Правда, был бы он другой, это был бы уже и не он. Конечно, раньше он летал вольным альбатросом, рисковал только собой, а теперь она,… как балласт. Конечно, если бы она осталась в Питере, ему было бы легче, а ей?! Могла бы сидеть в тепле уюте
и безопасности…и одна. Ну, уж нет! Если она прилепи-
лась к нему, то не надолго, а раз и навсегда.
Промаявшись до головной боли, Женя проверила запо-
ры дверей, разделась и забралась под одеяло. Видимо от пережитых волнений сон никак не шел, и она пожалела, что не запаслась снотворными таблетками. Да и какие таблетки?! Тут спать следует, навострив уши. Хотя какие звуки можно различить сквозь бесконечный шум моря… Если опасность и возникнет, то обнаружится в последнюю минуту. Ну, ничего. Оружие у нее есть. Нажать на курок она успеет. Женя зажмурила глаза и вдруг вспомнила еще об одном подарке, который Василий сунул под кровать. Она протянула руку, нащупала коробку, устроилась поудобнее, положила ее на колени и раскрыла. То, что Женя увидела, повергло ее в шок. Она так и думала! Муж, конечно же, принимает ее за какую-то сексуальную шизофреничку. Будто ей в этой жизни ничего не нужно, кроме этой оглобли. И как он мог?! Она почувствовала, как кровь прилила к ее лицу, швырнула коробку под кровать и едва не заревела. От обиды, злости и …от сознания, что эта штука ей все-таки пригодится… Но еще не сегодня. Она еще долго будет жить теми ощущениями, какие оставил ей муж … Она все еще чувствует его в себе. Женя еще раз шмыгнула носом и закрыла глаза. Чтобы не сойти с ума, надо изначально приучить себя просчитывать каждый день, не таращась в туманную даль. Смотреть под ноги. Завтра она займется баней. Надо ее хорошенько отмыть, заложить в печку дрова, как растолковал ей Василий, и ждать. Ведь он явится весь пропахший рыбой. Она не переносит этого запаха и станет отмывать его в нескольких водах, затем ароматным мылом, ототрет пенистой мочалкой, Кожа его порозовеет, и она станет пахнуть как у младенца. Она как ребенка поцелует его в щеку в грудь, живот, опустится на колени и тронет губами… Ну вот…не сексуальная ли маньячка на самом деле?! Только-только корабль скрылся за горизонтом, а она уже с бреднями. Нет, это все от безделья. Надо чем-то основательно отвлечься. Домашние дела домашними, а надо настоять, чтобы Василий пристроил ее на какую-нибудь работу. Она уже пыталась заговорить с ним на эту тему, так он и слушать не пожелал. По его мнению мороки и проблем от ее производственной деятельности будет больше, чем доходов. Конечно, большой радости от перелопачивания навоза или погрузочных работ ждать не приходится, но зато на подвиги будет тянуть меньше. Да, в общем-то, кроме фантазий с участием мужа никакие другие мысли ее и не посещают… Чего уж клеймить себя понапрасну! Просто в делах и время проходит куда незаметнее, да и общение с аборигенами, наверное, отвлекло бы от тупого созерцания циферблата часов.
В последующие дни Женя вплотную занялась изучением всей «усадьбы». Когда она лазала по закоулкам затянутым паутиной и пыталась определить, сколько же веков этому дому, ей вдруг пришла в голову шальная мысль, а вдруг где-нибудь с давних времен спрятан клад?! Ведь если бы ей удалось его найти!… С той минуты она уже осматривала все уголки с особым вниманием, простукивала каждый пятачок, заглядывала за каждую дверь, доску, кустик. В деталях она изучила и саму баню, но быстро поняла, что ловить тут нечего – Василий уже здесь все перерыл,
пока менял бревна, и копаться под ними не имело смысла. Да и, поскольку это баня, вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову хранить драгоценности в сырости и агрессивной мыльной среде… В доме не обследованным оставался только подвал. Они лишь разок заглянули в него и решили из-за дефицита времени отложить его обустройство. Но на этот раз Женьке за деревянной прогнившей обшивкой померещились сундуки с золотыми слитками. Мог же здесь жить какой-нибудь пират?! Местечко то отшельное. Она осторожно опустилась на дно подвала, потыкала щепочкой в щели, потянула одну их трухлявых дощечек, которая тотчас обломилась, а в пролом ей на ноги хлынула земля. Изучение подвала пришлось отложить. За неделю поисковых работ она нашла лишь ворох веников, на чердаке, с осыпающимися листочками, груду каких-то палок неизвестного предназначения, и кучу пыли.Убедившись, что Фортуна не торопится им улыбаться она еще денек, уже без энтузиазма, поковыряла лопатой по разным углам двора и, наконец, угомонилась.
Опасения, что ночами ее будут доставать эротические настроения, оказались преувеличенными. Непривычность обстановки, постоянные слуховые галлюцинации, когда сквозь шум моря начинают мерещиться чьи-то шаги, никак не располагали к подобным желаниям. Первое время она на каждый такой сигнал вскакивала, подкрадывалась к двери и пыталась определить, что там снаружи происходит. Не дождавшись повторения звуков, ощупывала солидные запоры отремонтированные Василием, убеждалась в их надежности и возвращалась в постель. Иногда, выключив свет, всматривалась в щелку занавески в ночную темень. Поскольку различить ничего не удавалось и здесь, Женя оставила прискакивания и в минуты, когда возникали какие-то подозрения, протягивала руку к берданке, которую укладывала рядом с собой. Холодок грозного металла успокаивал…
За пару недель Женя стала привыкать к одиночеству и начинать общение с местными аборигенами уже не торопилась. Изредка, она всматривалась в дома вдоль улицы (люди появлялись в поле зрения редко, чаще можно было увидеть бродячих собак и кошек), пытаясь представить себе быт этих инопланетян. Из полсотни домов в поселке, преимущественно деревянных и большей частью некрашеных, лишь два были из красного обсыпающегося кирпича – как объяснил ей Василий – магазин и отделение связи. Оба в центре поселка на небольшом пригорке.
Хотя рассмотреть все это крупным планом особого желания и не было, но стали заканчиваться запасы продовольствия, которые сделал для нее муж и Женя отважилась на экскурсию. По улице она прошла беспрепятственно – никто не остановил и не окликнул ее. Да и некому было. Только в одном из дворов она увидела старушку (а может молодушку) закутанную в платок, которая замерла вполоборота к ней, и безмолвно проводила взглядом.
Василий перед отплытием предупредил, что ассортимент товаров у тети Клавы невелик – здесь всегда есть хлеб, соль, спички и сигареты, а список постоянно имеющихся в продаже, замыкается на виски «Белая лошадь» и «Пепси Кола». Вполне могут завезти и шампанское «Вдова Клико», зато других продуктов, сахара или макарон, можно и не застать.
В магазине, кроме тети Клавы, никого не было. Да и саму хозяйку не сразу удалось разглядеть в полутемном помещении – телогрейка, поверх белый халат, платок, надвинутый чуть ли не на глаза, валенки с галошами…Классика! Как в кино тридцатых ….
Женю она встретила оживленным взглядом, сообщила, что звать ее Кирой, а не какой-то Клавой, что ассортимент товара у них, конечно, не столичный, поставка товара находится под контролем председателя артели, который считает, что главный продукт на столе рыбака это сельдь. По его мнению, сельдь для рыбака обязательное блюдо. Если ребенок охотно мусолит кусочек сельди, значит, родился потомственный рыбак. Если это блюдо ему не по вкусу, значит не наш человек. Это он считает приметой… Дурак, иными словами. На самом же деле молодежь как уходила, так и уходит на большую землю натоптанной тропой, мусолила она эту селедку или нет. Половина нынешних жителей здесь временщики, приехавшие подзаработать деньжат и податься обратно. Такие же, как они. Она-то уже знает, что Женя из Питера, что она вчерашняя студентка, что ее муж бывший военный моряк и даже преподавал в академии и, кто знает, может и что другое. Только состояние на рыбе здесь не сколотишь. Редко когда траулер возвращается загруженным. Да и скупают ее за гроши. Так, что надо искать другие пути… Тетя Кира неожиданно подмигнула Жене.
В ответ на удивленный взгляд Жени тетя пояснила, что такой осведомленностью в сельской местности может блеснуть только продавец магазина, да разве что еще почтальон. Последний, правда, работает больше теоретически, потому что по нынешним временам, почта здесь не в чести – пишут редко, посылок не посылают, денег не хватает на прожитие, а уж, чтобы отправлять их направо и налево … Так что, почта здесь на общественных началах, то есть никто ни за что не отвечает. Желающие, правда, могут опустить свои труды в зашарпанный ящик, он на наружной стене магазина, но какова дальнейшая судьба этих отправлений никто не знает. Правда, ходят слухи, что кому-то на некоторые письма даже отвечали… Короче, если самому не взять штурвал в руки можно здесь и закиснуть. Сама она тоже приезжая. Когда-то в молодости прикатила сюда из Вологодчины с аборигеном этих мест, которого черт занес к ним. Привез ее сюда, здесь же и оставил. Сам подался учиться дальше, она даже некоторое время высылала ему денег, ждала, что вернется крупным специалистом, но через пару лет выяснилось, что он крупный специалист по другому делу и у него там, на большой земле, уже растут двое близнецов, которые, понятно, и на дух не переносят запах селедки.
Возвращаться домой она не собиралась. Нашла мужика посолиднее. И снова облом. Этот вместе с ботом и парой таких же проходимцев смотался то ли в Швецию, то ли в Норвегию. Сначала обещал вытащить и ее, потом связь оборвалась. Наверное, тоже сменил специализацию… Да и черт с ними со всеми!
Продавщица ухмыльнулась. Ничего и никого она уже не ждет, просто остался у нее от того беглого сын, а сама здесь уже свыклась, хороший домик, все ее здесь опекают, особенно по ночам, когда выпивка кончится, или еще что понадобится…