Женька

— В морозилке окорочек куриный лежит. В столе лапша, а остальное, смотри на кухне сама. Морковь в подполе. Вход туда у печки под половиком.

Через час печь была истоплена, а на табуретке перед больным дымилась тарелка горячего куриного супа, лежал черный хлеб и стояла кружка со свежим морсом. Сергей с трудом сел на диване. Привалился к спинке и замер на несколько минут, приходя в себя от затраченных усилий. Женька видела, как он прикусывает губы, чтобы не застонать. Попыталась протестовать, но он устало ответил:

— Я сам управлюсь. Тебе домой надо. Спасибо.

— Тогда я пошла. Вечером забегу.

Кареева выглянула сквозь щель на улицу. Вокруг не было ни души. Она не боялась, что ее увидят из окон: нагребенные грейдером сугробы позволяли людям из домов напротив видеть лишь крыши проезжавших машин. Дом слева пустовал несколько лет, а из правого Карееву увидеть не могли, так как он стоял на значительном удалении. Между домами стояли плодовые деревья и шикарные вишенники.

Торопливо выскочила на дорогу. Быстро добралась до дома. Помогла матери с салатами–винегретами, постоянно переговариваясь о разных мелочах. Отец, пришедший домой с работы в два часа, приволок небольшую елочку и Женька тут же принялась ее наряжать. Несколько нижних еловых веточек сломила и вынесла на улицу, сделав вид, что они лишние.

После четырех часов начало темнеть и Женька принялась поглядывать на часы. Родители легли отдохнуть в спальне перед новогодней ночью, чтобы потом спокойно сидеть у телевизора, а не дремать. Девушка не находила себе места. Просмотрела по телевизору какую–то комедию, но на душе веселее не становилось. Мысли о Зотове не отпускали. Едва пробило шесть вечера, как она начала собираться. Тщательно накрасилась, надела новый костюм. Повесила на шею ленту из блестящей мишуры. Выглянувшая в кухню мать, разбуженная ее шагами и шорохами, улыбнулась и осмотрела дочь со всех сторон:

— Никак кавалера нашла, раз торопишься! В полночь–то придешь домой, чтоб Новый Год встретить или с подружками отгуляешь?

Дочь покраснела, застегивая сапожки:

— Как получится. Вы не ждите. Встречайте без меня. На всякий случай, с наступающим! Папаню поцелуй за меня!

Выскользнула за дверь. Прихватила воткнутые в сугроб еловые веточки с собой. На улице было пустынно и тихо. Лишь в паре домов на всей улице горел свет. В остальных окнах стояла темнота. Она проскользнула в знакомую калитку, не звякнув щеколдой. Положила ветки на крылечко. Точно так же выбралась назад и откидала снег с дорожки. Женька знала, что сейчас ее никто не увидит. Все готовятся к встрече Нового года: готовят, убираются или просто спят.

Обметя ноги, тихо вошла в дом Зотова. Прошла вперед и зажгла свет. Сергей сидел, привалившись затылком к спинке дивана, с укрытыми одеялом ногами и тяжело дышал. Поглядев на девушку и еловые веточки в ее руке, глухо произнес:

— Мне уже лучше. Я все потихоньку сделаю сам. За заботу спасибо. Сегодня Новый Год. Иди встречай, нечего тебе со мной сидеть…

С усилием сбросил одеяло с ног и попытался встать. Женька, бросив лапки на табуретку, положила руки ему на плечи и удержала. Заглянула в темные глаза:

— Не надо, дядя Сережа! Пожалуйста. Вам нельзя… — Присела на диван рядом. Сложила руки на коленях. Опустила голову и тихо сказала: — Не гоните меня. Ведь вы ничего не знаете… или не хотите знать. Вы никогда не замечали меня. Я понимаю, что для вас являюсь соплячкой, но с четырнадцати лет я не свожу с вас глаз. Я люблю вас, дядя Сережа!

Она замолчала. Не глядя на Зотова, встала. Как–то устало принялась растегивать пуговицы на пальто. Повесила его рядом с курткой мужчины. Вернулась в кухню. Накинула фартук на нарядный костюм. Нашла банку. Налила воды и поставила еловые веточки в нее, украсив снятой с шеи мишурой. Поставила на стол и в кухне стало нарядно. Женька быстро взглянула на Сергея, не решавшегося повернуть голову в ее сторону и продолжавшего сидеть на диване. Твердо добавила:

— Не пугайтесь! Когда вам действительно станет легче, я уйду, чтобы не мешать. А сейчас не гоните, я все равно не брошу вас в таком состоянии. К тому же сегодня Новый год, а его нельзя встречать в одиночестве. — Зотов молчал от изумления. Женька отвернулась, чтобы он не увидел ее глаз, наполненных слезами: — Я в кухне печь истоплю, сготовлю вам праздничный ужин, какой–нибудь салат и что–нибудь вкусное на завтрак…

Вымыла несколько картофелин и морковку со свеклой. В алюминиевой кастрюльке поставила на плиту. Рядом поставила вторую кастрюльку с яйцами. Забила дрова в подтопок и разожгла огонь, стараясь не поворачиваться к мужчине лицом, по которому текли слезы. Справилась с собой. Украдкой стерла мокрые полоски. Пальцем проверила не потекла ли тушь. Судорожно вздохнула, пытаясь успокоиться.

Подойдя к столу, принялась чистить картошку и лук. Поставила на плиту сковородку, чтобы пожарить кусочки куриного филе, обваляного в яйце и сухарях с сыром. Возилась у плиты, обжаривая лук, филе, помешивала соус и жарившуюся картошку. Довольно долго стояла тишина. Мужчина хрипло спросил:

— Женя! То, что ты сказала, это правда? Может, тебе только кажется?

Она обернулась и спокойно произнесла, глядя в карие глаза:

— Не кажется. Это правда.

Он опустил глаза и теперь смотрел себе в ноги. Тихо сказал:

— Но ведь я больше чем на двадцать лет старше тебя, девочка! Я ровесник твоей матери…

— Ну и что? Разве это имеет значение?

Зотов замолчал надолго. Женька позвякивала кастрюльками и сковородками на плите. Перемыла посуду, вымела пол, помыла руки и подошла к нему:

— Куриное филе с картошкой через минуту будут готовы. Я потом салат приготовлю.

Сергей предложил:

— В столе, в углу, бутылка шампанского. Я к Новому году брал. Захвати с собой и беги. С девчонками выпьете. Праздник все же. Чего тебе с больным мужиком сидеть? На сегодня ты все сделала. Не надо никакого салата. Иди, встречай Новый год…

Девушка упрямо покачала головой, ставя тарелку ему на колени:

— Я же сказала, в новогоднюю ночь человек не должен быть один. В час ночи я уйду.

Зотов не рискнул спорить и принялся за еду. Отметил про себя, что девушка готовить умеет. Женька присела у стола, принимаясь чистить горячую картошку, морковь, свеклу и яйца. Мужчина заговорил:

— Поешь. Открой шампанское для себя, раз уж решила со мной праздник встречать.

Она слабо улыбнулась:

— Я есть не хочу, дома поужинала. Вино открывать не буду. Целую бутылку шампанского мне одной не осилить, а вам пока нельзя, так что пусть стоит для другого случая. Можно и без него встретить праздник достойно.

Быстро порезала салат, время от времени спрашивая у Зотова, где находится тот или иной нужный ей продукт. Она понимала, что он тоже готовился к Новому году и наверняка закупился. Так оно и оказалось. Вместо одного салата, Женька сделала три. Помыла грязную посуду. Тщательно протерла руки. Подмела пол в кухне и сняла фартук. Немного смущенно поглядела на наблюдающего за ней мужчину:

— Надо бы взглянуть на рану у вас на лбу и, если вы не против, осмотреть вас. Мне не нравится, как вы дышите. Жаль, стетоскопа нет, но можно и без него обойтись. Слух у меня, слава Богу, хороший!