Женщина и кларнет

ЛЮБА. Просто нужна практика.

ДЖОРДЖ. Ну, естественно. А что это было?

ЛЮБА. Что — это?

ДЖОРДЖ. Ну, на ужин. Что это было за блюдо?

ЛЮБА. Бифштекс.

ДЖОРДЖ. А — а… Да нет, бифштекс — я понял. Я имею в виду, вокруг бифштекса. Ну, то, что рядом лежало. Типа гарнира… Это что было?

ЛЮБА. Картофель.

ДЖОРДЖ. Отварной?

ЛЮБА. Печеный.

ДЖОРДЖ. Перестань. Ты смеешься..

ЛЮБА. Что, ужасно, да?

ДЖОРДЖ. Ну, почему…

ЛЮБА. Да ладно, все правильно. Я как-то не сумела сосредоточиться… Хотя, вообще-то смысл всех этих блюд вовсе не в еде.

ДЖОРДЖ. Да что ты?

ЛЮБА. Конечно. Смысл в том, чтоб побыть вместе.

ДЖОРДЖ. Серьезно?

ЛЮБА. Да! Ужин — это когда все члены семьи встречаются за общим столом. Чтобы пообщаться..

ДЖОРДЖ. Понятно. Правда нас-то в семье всего двое.

ЛЮБА. Над этим я уже думаю, ты знаешь.

ДЖОРДЖ. И потом, мы и так все время общаемся. Мы за завтраком общались, за обедом, за ужином, и я полагаю, ночью мы тоже пообщаемся.

ЛЮБА. Надеюсь.

ДЖОРДЖ. Ну так если еда уже не просто повод для общения, нельзя ли сделать ее более съедобной?

ЛЮБА. У тебя плохое настроение.

ДЖОРДЖ. У меня не настроение. У меня несварение желудка.

ЛЮБА. Несварение бывает на нервной почве.

ДЖОРДЖ. Но не в данном случае! В данном случае — это результат того, что ты выгнала меня из кухни! Это результат того что вот уже три недели ты с маниакальным упорством все готовишь сама. И результат того, что ты и чайник воды не можешь вскипятить нормально, не говоря уже про бифштекс с картофелем, как ты называешь эту кучу горелых отбросов!

ЛЮБА. А раньше я очень хорошо готовила.

ДЖОРДЖ. Когда это было?

ЛЮБА. До того как тебя встретила. Я сказала, мне нужно какое-то время.

ДЖОРДЖ. Какое? По статистике мне осталось жить всего двадцать два года. Этого тебе хватит? Или я уберусь отсюда досрочно — от заворота кишок?

ЛЮБА Ты уберешься отсюда через пять минут, если не проявишь хоть каплю уважения.

ДЖОРДЖ. Уважения к чему?

ЛЮБА. К тому, что я стараюсь.

ДЖОРДЖ. А ты стараешься?

ЛЮБА. А это уже, черт возьми, просто свинство. (Кларнетисту) Давай, играй что-нибудь! Слышишь? Сидит там и ухмыляется! Играй, говорю!

Тот начинает играть. Музыка Q-26.

ДЖОРДЖ. Я стал чувствовать себя чужим в собственном доме! Ты не даешь мне готовить. Не даешь убирать. За полтора месяца я ни разу не был в магазине. Я начинаю с ума сходить. Не знаю, чем себя занять. Последние три дня я развлекался тем, что прятал по углам свою грязную одежду. Хотел накопить побольше, а потом пойти в прачечную — автомат и устроить оргию самообслуживания. А сегодня утром я не мог ничего найти —.одежда исчезла

ЛЮБА. Это я ее взяла.

ДЖОРДЖ. Ты сама отнесла ее в прачечную.

ЛЮБА. Я сама ее выстирала.

ДЖОРДЖ. О Боже.

ЛЮБА. Руками. Уж извини!

ДЖОРДЖ. Знаешь, чего ты добилась? Ты сделала меня ненужным. Абсолютно ненужным.

ЛЮБА. Неправда. Это не так.

Делает знак Кларнетисту — тот перестает играть.

ДЖОРДЖ. Короче, вчера я решил, что буду искать работу. Я уже приготовил пиджак в полоску, новую рубашку и старый «дипломат». Даже успокоительные таблетки взял. Так что готов.

ЛЮБА Ну, уж работать тебе точно незачем. Просто незачем.

ДЖОРДЖ. А тогда для чего я вообще нужен?

ЛЮБА. Ну, ладно, хорошо, давай. Ты снова начнешь готовить, следить за домом и ходить по магазинам, а я снова займусь бизнесом. Все это просто. Но только жить по — прежнему мы уже не сможем.

ДЖОРДЖ. Почему не сможем? Почему?

ЛЮБА. Потому что всего этого мало. Мало!

ДЖОРДЖ. Нам же с тобой было хорошо.

ЛЮБА. Да, хорошо. Но хорошо — этого тоже мало.

ДЖОРДЖ. У нас была чудная, спокойная жизнь без ненужных проблем. Возможно, эта жизнь была несколько своеобразна, но она была замечательна.

ЛЮБА. Да, правда.

ДЖОРДЖ. Ну так чего тебе еще не хватает?

ЛЮБА. Любви. Хочу, чтобы у меня была любовь, понимаешь? Любовь. Чтобы жар и холод, и радость и мука, и взлеты и падения. Чтобы ревность, и ссоры, и скандалы, чтоб перебить всю посуду. А потом вместе заниматься уборкой, и заниматься любовью, и пить кофе, и бродить по улицам, и ходить в кино, и держаться за руки, и чтоб было хорошо, а потом плохо, а потом …

Джордж направляется к двери.

Джордж, послушай…

ДЖОРДЖ. Наслушался. Теперь ты послушай. Сейчас я уйду. А когда вернусь, хочу найти веские причины, чтобы здесь остаться. Я не хочу ни жары, ни холода, ни взлетать, ни падать, ни вверх, ни вниз. Я хочу, чтобы на мебели появилась пыль. Чтобы в раковине было полно немытой посуды, а в духовке — пусто. Хочу увидеть в ванной гору грязного белья. А на полу — кучи мусора, а на стене — следы жирных пальцев, и чтобы пустые бутылки валялись от входной двери до твоей кровати. Мне все равно как ты это сделаешь, но когда я вернусь, я хочу тут найти настоящий свинарник. А если его не будет, я повернусь и уйду, и не больше вернусь никогда.

Выходит.

ЛЮБА. Боже мой. Это было бы так просто — устроить в доме свинарник. Я могла бы устроить даже общественный туалет — но это уже не помогло бы ни ему ни мне. … Потому что он врал. Вернее, он боялся. Боялся признаться, что хочет того же, что и я… Да, да, да, чтобы жар и холод, и взлеты и падения, и радость и мука …. Да, да он хотел всего этого — просто не со мной.

Звонит телефон.

Он позвонил из автомата. Сказал, что нам нужно какое-то время. Что ему очень жаль. Что, он ничего не знает, ни в чем не уверен. Он сказал, знаешь, все на свете меняется. Я сказала, я знаю… Он сказал, может, нам какое-то время пожить отдельно? Я сказала, может быть. Я сказала, почему бы нет. Я сказала, конечно. Если ты так считаешь. Я сказала, береги себя. Он сказал, я тебя люблю. Я положила трубку.