Женщина, которая все делала не так.

– Хорошо, будем ждать гаишников, пусть едут.

Оля вернулась на место, включила магнитолу, зябко закуталась в шубку и молча закрыла глаза, давая понять красавчику, что никто и ничего от нее не добьется.

– Ну чего, чего ты им сказала?

– Я просила их отпустить тебя, но они ответили, что вызвали службу ГАИ. Держу пари, что никто не приедет. Гаишники с ментами не в ладу, как кошки с собаками.

Шло время, уже брезжил рассвет. Из ментовской машины по очереди, друг за другом представители закона бегали на пустырь, очевидно по малой нужде. Оля понимала: они уже и сами не рады, что связались с упрямой дамочкой, но сейчас дело упиралось в принцип, и так просто уехать с позором, запятнав честь мундира, они тоже не могли.

Часа через полтора один из ментов постучал в боковое стекло.

– Давайте, я из ваших рук взгляну на ваш паспорт и на водительские права.

Оля вышла, вслед за ней торопливо выскочил и Юра. И уже через минуту они мчались по пустой заснеженной дороге к Юриному дому. Вышел не прощаясь, хлопнул дверцей, Оля только вздохнула с облегчением, и включив погромче магнитолу, направила свою Блошку в сторону центра.

«Улетаю, улетаю за своей душой, за потерянной мечтой вслед за солнцем.

Убегаю, убегаю, но вернусь еще, я вернусь когда земли ночь коснется…»

№ 21

В конце зимы на город обрушилось настоящее бедствие – небывалые морозы, от которых, казалось, застыло все: дома, деревья, воздух. Город, закутанный, как дымом, в белесую искрящуюся мглу, словно замер. Стужей обжигало лицо, руки, колени, перехватывало дыхание. Автомобилей на дорогах почти не было. Заработки тоже словно заморозились. Напрасно Оля грела свою Блошку каждые 4 часа, без сна и отдыха, напрасно моталась по городу, сжигая дорогое топливо, подвозить было не кого.

Вот на остановке одинокая старушка от отчаяния машет клюкой проезжавшим авто. Оля остановилась. Долго ждала, пока пожилая женщина, с трудом втиснув свои непослушные ноги и неуклюжее больное тело, устроится на заднем сиденье. Отвезла ее в какую-то бюрократическую контору для продления пенсионных или инвалидных льгот, денег не взяла.

«Спасибо, доченька».

Провезла мальчика-студента за 30 рублей две остановки, женщину с ребенком из школы - домой за 50. Поколесила еще немного безрезультатно по Веселому Поселку, и направилась домой. Проезжая мимо кафе «Солнечный ангел», увидела строительные леса над входом, здесь шли какие-то ремонтные работы. Золотой таблички с надписью не было.

На Бабушкина, напротив ресторана, на середине дороги, увидела одинокую «голосующую» фигуру молодого человека в парадном костюме, в белой рубашке.

– Куда тебе? Обморозиться решил?

– Да нет, я со свадьбы сбежал.

– Странно, скучная свадьба что ли?

– Веселая, а я на ней был женихом. Поссорились с невестой, решил сбежать на всю ночь, пусть остынет немного, задумается над своим поведением.

– Ты ненормальный! Лучше сам остынь немного, успокойся и возвращайся к невесте, родственникам и гостям. Они же волноваться будут, тем более, что такой мороз, а ты в одном костюмчике! Давай, отвезу тебя назад.

– Нет! Я уже решил, вернусь только утром. Как вас зовут?

– Ольга меня зовут, поехали назад, даже денег с тебя не возьму.

– У меня полные карманы денег! Я богатый парень, она еще пожалеет! А ты красивая женщина, Оля! Поехали со мной есть суши.

– Я не ем такую гадость.

– Ну. называй любой ресторан, куда хочешь? У меня полно денег, все прокутим с тобой.

– Мне лестно, конечно, но тебя юная девушка ждет, уже твоя жена, а ты пристаешь к первой встречной, зачем тебе это?!

Отвезла незадачливого жениха в ресторан на Итальянскую улицу, он щедро расплатился, пожелал удачи.

– Может, все-таки останешься со мной?

– А ты, быть может, надумал вернуться?

Возвращалась домой по пустынным улицам Питера, размышляя над печальной участью невесты, которая уже в первую брачную ночь проливает горькие слезы. Что ждет ее в будущем? Променяла бы Оля свое одиночество на совместное проживание с таким вот бесчувственным чурбаном, к тому же далеко не красавцем? Ответ очевиден, хотя от молчащего телефона иногда и звенело в ушах.

Чаще всего звонила мама, и всегда утром.

– Оленька, как ты? Работу нашла? Деньги есть у тебя? Может, приедешь хотя бы ненадолго?

– Мамочка, все в порядке. Приехать пока не смогу, работаю продавщицей в маленьком магазине на Невском проспекте. Сегодня как раз выходной.

– Правда? Ой как хорошо! Услышаны мои молитвы.

– Мамочка, я все время чувствую, как твои молитвы оберегают меня, помогают! Очень чувствую!

– И работа какая хорошая, в самый раз по тебе! Ты же у нас такая общительная, да и модница! Ой, как я рада! Оленька, а попадется тебе человек порядочный, вдовец или разведенный, так ты еще и замуж выйдешь! Ты же еще такая молодая!

– Не волнуйся за меня, мама, меня и так все устраивает.

– Ну не век же тебе одной быть, Оленька.

– Хорошо, мамочка, попадется такой, и как знать…

Звонит изредка и Вера, но у нее одна тема: ее Ванечка, которого выпустили под условный срок, как оказалось за немалые деньги, а спустя месяц снова посадили в кресты за хранение наркотиков.

В Интернете никто не цеплял. Более того, она стала у всех вызывать раздражение поисками неземной красоты. «Иди к геям, там полно таких» - отсылали ее.

Зашла на сайт геев, выбрала самого красивого и обратилась к нему: «Как ты относишься к женщинам? Они возбуждают тебя?» Услышала неожиданный ответ: «Я же не извращенец».

Как неприкаянная бродила по квартире из угла в угол, кутаясь в теплую шаль. За окном завывала вьюга, и даже не верилось, что уже март.

К концу апреля черновой вариант рукописи о профессоре Лопухине был закончен. Оля была довольна, хотя получалось, что она сильно отошла от первоначального замысла: оказалось, что вместо сухой, биографической повести, она пишет повесть о первой любви, об уходящей эпохе, меняющихся на глазах ценностях.

Окружающий мир менялся на Олиных глазах с бешеной скоростью. Свободная, раскованная, холеная молодежь, новое поколение кибер-мобильных акселератов, все чаще страдало хандрой, жаловалось на скуку, или увлекалось погоней за удовольствиями, подчас сомнительными и даже рискованными. Стройные, красивые, длинноногие и длинноволосые, они были раскрепощены, чужды предрассудкам прошлого, пропагандировали секс без условностей и без возраста, любовь без страдания и слез, детей из пробирок.

Этот наступающий новый мир, с его новыми веяниями в музыке, искусстве, треками, ремиксами, он-лайнами, мобилами, провайдерами, коннектами, ай би эм, ай пи, ай Кью, ви ай пи, р н би, ай лав ю, увлекал Олю, гипнотически притягивал, но пугал своей холодностью и равнодушием. Но разве сама она не являлась ярким представителем этого нового мира? Одинокая, холодная, больше всего оберегающая свое личное пространство и свободу? Жаждущая поклонения, но не ищущая любви, она выглядела эксцентрично даже для молодежи. Наверное, ее сердце превратилось в симбиоз системного блока с коробкой передач.