Женщина мира

Олег закончил, вышел на кухню. Положил печенье на пустой желудок, запил водой, не найдя желания возиться с чаем. Грустно заглянул в сигаретную пачку. Да, опять покупать. Сколько уходит на эту привычку? А сколько уходит, благодаря ей? Дополнительно замаскировав перегар мятной жвачкой, накинул куртку. Интересно, почему ему было стыдно дышать после попойки на продавщицу табачного, а на коллег уже нет?

Олег закрыл за собой металлическую дверь. Ключ в замке дважды звонко провернулся и спрятался в правом внешнем кармане. Ватные ноги, покачивая, вынесли из подъезда человека, вывели за угол на проспект имени идеолога коммунизма и смешали с толпой. Навстречу шли уже уставшие мужчины и женщины, ещё активные студенты-технари и люди в синей форме с позолоченными плечами.

Никогда не сдашься? Звучит как наказание.

8.

Тюмень, Российская Федерация. 22 января 2020 года.

Человеку нужен не просто человек, а уверенность в следующем дне. Человеку необходимо знать, что будет завтра. И даже те, кто говорят, что живут одним днём, просто уверены в завтрашнем, но молчат об этом и живут якобы сегодняшним. Искусственно создаётся иллюзия того, что лёгкость бытия порождает счастье, но это не так. Счастье – это труд. Иногда адский. И чтобы с ним справиться, как раз и нужен человек. Человек надёжный и любящий, с которым приятнее смотреть в одну сторону, чем просто друг на друга.

Аня по обыкновению готовила завтрак. Мясо громко шкварчало на сковородке, разнося аппетитные ароматы по всей квартире. Все движения девушки были невероятно легки и точны. Вадим ещё спал. Он никак не мог восстановиться после командировки, и Аня решила его не беспокоить, использовав прекрасную возможность неспешно повозиться с домашними делами наедине со своими мыслями и сделать приятный сюрприз для любимого. Через открытую форточку доносились звуки утреннего города – шум автомобилей и чьи-то приглушённые разговоры.

Минут через десять Вадим всё-таки проснулся и сразу прошёл в ванную. Аня заулыбалась, предвкушая похвалу за заботу.

Звучит эгоистично, но любой труд должен вознаграждаться. Хотя бы словом. Особенно труд каждодневный и в суете малозаметный. Отдавая эмоцию, ты должен получать эмоцию взамен. То же о времени. Эти вещи, пропущенные через его призму, оказываются ценнее денег и одолжений.

Аня услышала торопливые шаги своего мужчины. Вадим прошёл мимо, правой рукой коснувшись её спины.

– Доброе утро, – вскольз бросил он, потянувшись за стаканом с водой.

– Доброе, любимый.

– Уже готовишь?

– Конечно.

Ответное молчание Аню немного задело. Да, готовлю. А дальше? Но через секунду это отпустило.

– Совсем нет настроения с утра.

– Почему?

– Не знаю.

– А кто будет знать? – детским голоском она игриво подразнила его, размахивая деревянной лопаткой.

Вадим не оценил её юмора, и, скривившись, достал телефон.

– Ты же не слышал, Катька со своим улетает в Черногорию? – Аня не оставляла попыток растормошить усевшегося на диванчик мистера "встал не с той ноги".

– Откуда мне знать?

– Ну вот. Они урвали билеты по хорошей цене, распродажа какая-то. Ну сейчас не сезон ведь, и отели дешёвые. Мне кажется, всё равно здорово. Хоть не загареть, так страну посмотреть.

– Кредит взяли?

– Почему кредит? А может и заняли у кого, я не в курсе.

– Не понимаю, зачем им.

– То есть?

– По средствам нужно жить.

– Не пугай меня. А кто определяет эти средства?

– Они же никогда богато не жили. Какая Черногория? Тем более в кредит?

– Эмоции недостижимы для бюджета, Вадя, – почти отчаянно протянула Аня.

– Я просто не понимаю, куда они лезут.

– Да что с тобой, Вадим? Ты-то чем лучше? – Аня бросила лопатку мимо плиты.

Кажется, это прозвучало слишком грубо, и ей стало немного неловко. Аня умела оправдывать людей, обычно считая их хорошими, просто другими. "Кто мы такие? Цари Иудейские?", – учила её мать. А с близкими это даже и не обсуждалось. Но пауза продолжала висеть. Хотелось то ли продолжить спор, чтобы расставить по доске фигуры, то ли извиниться. Часы, как метроном, отсчитывали эту минуту молчания и неповиновения. Вадим, не отрывая глаз, смотрел на женщину, сказавшую недопустимые в отношении мужчины слова.

– Ну что ты смотришь? Вадим? – чаша весов качнулась в сторону шахмат.

– Я промолчу, – он поднялся и ушёл в комнату.

– Господи, – резко бросила Аня. – Да как так?

Аня сняла фартук и заторопилась за ним. Вадим уже одевался.

– Ну куда ты?

– Завтракать.

– Это шутка такая? Вадим, ну нельзя так. Я грубо сказала, я понимаю, но не без причины. Ты же не глупый.

– Но нашла поумнее? – застегнулась последняя пуговица на рубашке.

– Зачем эти демарши?

– Какие демарши? Всё вполне искреннее.

Аня пыталась закрыть своим телом выход из комнаты, но силы были неравны. Вадим уверенно отодвинул её и пошёл за курткой.

– Вадим?

– Можно я поем?

– Так вон я приготовила. Ты чего?

– Не скучай, – вышагивая бросил парень.

– Извини, – успела протянуть Аня прежде, чем дверь хлопнула. – А за что? – простонала уже себе под нос.

Девушка стояла посреди комнаты в полумраке, опустив руки, сгорбившись. Мысли бегали в диапазоне от "Почему я такая дура? Почему не промолчала?" до "Что он себе позволяет?" Стало обидно и грустно именно от неясности ситуации. Кто и что всё-таки скрывает? Почему бы просто не поговорить?

9.

Санкт-Петербург, Российская Федерация. 21 января 2020 года.

Влад оказался прав – дома никто уже не спал. Его встречал не только Женя, но и Денис со своей девушкой, которые приехали на неделю погостить из Тюмени. В конечном итоге именно этот факт подтолкнул Влада прилететь сейчас, отложив все дела.

Денис учился с Женей в одном классе в Сургуте, и, несмотря на то, что в их жизни уже многое поменялось, их объединяли общие счастливые моменты детства и общие на всю их некогда большую компанию шутки, которые они, теперь уже вдвоём, хранили. Денис, в отличие от Жени, был уроженцем города, а не переехал туда с семьёй в поисках денег. Долгое время он увлекался роком, даже когда-то мечтая, как все подростки, собрать группу и играть, хотя бы для своих ребят, но понимал, что это большой труд, на который у него не хватит сил, а баловаться было не в его стиле. Много слушал зарубежного, но больше всех уважал Егора Летова, и в целом, считал "сибирский панк" ярчайшим музыкальным феноменом России. Он носил длинные волосы, как символ протеста, выразившегося в музыке. "Творчество – самый совершенный бунт", – не раз твердил он, и, глядя на его образ и вникая в его рассуждения о роли музыки в трансформации общества, в это хотелось верить.

Его возлюбленную звали Верой, и, как когда-то Владу нашептал сам Женя, он не понимал, что их связывает. Новость об их отношениях стала для него шоком. Философ-бунтарь, нацеленный идти вперёд до победного и брать от жизни как можно больше, против плывущей по течению девушки. Сюжет для фильма? Сюжет для любви. Но как бы то ни было, любые отношения нужно уважать, кроме тех, что действительно разрушают, а Дениса всё устраивало.

Встречали с распростёртыми объятиями, громкими возгласами и глупыми шутками, позволительными только тем, с кем с младенчества пил из одной кружки. Дениса Влад лично знал от силы год, но даже такой небольшой срок позволяет понять, на одной вы волне или нет. Денис всегда был готов поддержать, несмотря на то, что и сам часто бывал не так уж и весел, да и проблем в жизни хватало. И это была их общая черта. Влад тоже определял себя как кризис-менеджера, ожидающего падения небес или хотя бы чьей-нибудь ссоры, повлекшей запой или затяжную меланхолию, из которой он был готов вытаскивать незамедлительно. И обоих объединяло то, что повторение кризисов трижды подряд у одного человека в течение короткого срока могло повергать в ярость и провоцировать отторжение до нормализации состояния.