Женщина в его вкусе

— Итак, ты собиралась объяснить, почему ты увольняешься, хотя… — он взял письмо и прочитал: — «Работа хорошая, интересная, и дает неоценимый опыт, который поможет найти новую».

— Просто я думаю… — Что она думала? Цитировать ее собственное письмо было глупо. Предполагалось, что сейчас она назовет разумную причину, почему покидает работу, о которой можно только мечтать. И эта причина — не была зарплата, потому что получаемые здесь деньги были как раз достоинством этого места.

— Короче, Тесса. Мы оба знаем, почему ты решила уйти.

Молчание. Тесса словно приросла к стулу и уставилась в пол. Теперь предстоит тот самый разговор, на который она его и вызывала.

Она не заметила, что Кертис встал, и очнулась, только когда он наклонился к ней. Расстояние между их лицами стало угрожающе опасным.

— Я хочу, чтобы ты все объяснила.

Это сработало! Она разозлилась — почти так же, как и он.

Как будто ему мало того, что она все знала! Нет, он решил высказать все в открытую, чтобы они могли это обсудить. Основательно, как взрослые люди. Возможно, когда дело доходило до постели, в нем просыпалась совесть?

— Хорошо. Я ухожу, так как знаю: между тобой и моей сестрой что-то происходит, и я не думаю, что мне стоит тут оставаться при таких обстоятельствах.

— Ты знаешь, что происходит между мной и твоей сестрой?

Тесса вдруг подумала, что она могла и ошибиться. Но нет! Она ведь слышала их разговор, да и знала достаточно. Люси, как никто, подходила Кертису. По мнению Тессы, слишком много проблем возникало из-за того, что люди не могли принять правду. По опыту своих друзей и Люси она знала, что это может дорого обойтись. Сколько страданий испытывали девушки, когда их молодые люди вдруг начинали избегать телефонных разговоров и встреч. Не лучше ли сразу сказать все как есть?

Их интрижка, если случившееся можно было так назвать, закончилась слишком быстро. Ну что ж… Оказывается, он и не собирался оставаться с ней надолго, и если она и влюбилась в него, то это исключительно ее вина.

— Долго придумывала? — Его голос прозвучал мягко. Это было опасно, и Тесса предпочла не замечать сладкого тона.

— Не понимаю, о чем ты? Ты не мог бы отодвинуться? Я едва могу дышать.

Он отошел к окну и прислонился к подоконнику, сложив руки на груди.

— Ты думаешь… что именно?

— Ты знаешь, что я думаю! И не надо даже пытаться это отрицать! Я слышала, как вы шептались у входной двери, обсуждая, что лучше все скрыть от меня. Я слышала! И, пожалуйста, не старайся заботиться обо мне, притворяясь, что ты не понимаешь, о чем я говорю!

— Я не собирался этого делать, и я прекрасно помню тот разговор.

— Отлично. Хорошо. Тогда…

Тогда, подумала она, я уйду.

— Итак, ты сделала вывод, что я подонок, который сначала спит с женщиной, а потом без всяких предрассудков переключается на ее сестру? Ты ведь не скажешь, что хорошо знаешь меня?

— Я не обвиняла тебя в том, что ты спал с Люси!

— Это мелочь. Подозревать нас в том, что мы встречаемся за твоей спиной, ничуть не лучше. Какой я, оказывается, шустрый! Всего за двадцать минут сумел договориться о свидании с девушкой, которую видел первый раз в жизни. Да уж, ты веришь в меня! Не говоря о своей сестре.

— Люси не знала о… о нас.

— Да, конечно. Тем не менее для нее не проблема назначить свидание с мужчиной после нескольких минут вежливой беседы. Она всегда так делает? Начинает встречаться с прекрасным незнакомцем, даже не потрудившись узнать его?

— Если вы договорились о свидании, это первый шаг к тому, чтобы узнать друг друга, разве нет?

— Да уж, записав меня в коллекционера женщин, ты поступила очень мудро и дала мне возможность переключиться на следующую кандидатуру, не закончив с этой.

— Что-то вроде того.

В комнате повисла мертвая тишина. Тесса почти слышала, как бешено колотится ее сердце.

— Прекрасно.

— Что-что?

— Я сказал — прекрасно. Теперь можешь идти. Ты уволена прямо сейчас. Деньги, которые ты заработала, мы тебе передадим, и я буду платить тебе пособие, пока ты не найдешь другую работу.

Тесса уставилась на него. Она получила то, что хотела. Она была избавлена от необходимости работать с ним, пока он встречался с ее сестрой. По сути дела, это была только одна причина. Люси могла появиться и исчезнуть, но ведь будут другие женщины, много женщин. Любящие поразвлечься куколки-блондинки, которыми Кертис любил украшать свой офис и с которыми ему нравилось выходить в свет. Если бы она осталась, ей пришлось бы все это выносить и заодно проверять, насколько она непробиваемая.

Да, это логичная и основательная причина для ухода…

Тесса заставила себя подняться и даже подошла к нему, протянув руку на прощание.

Кертис презрительно посмотрел на нее.

— Я только…

Ее рука опустилась, и она почувствовала, как слезы наворачиваются ей на глаза. Выражение его лица было невыносимым. Словно клинок вонзился ей в сердце…

— Я… — опять начала она.

— Не говори ничего.

С этими словами он повернулся на каблуках и уставился в окно.

Пусть уходит. Он продолжал стоять у окна, хотя смотреть особо было не на что. Снег еще не выпал, и пейзаж за окном был унылым и угнетающим.

Он слышал, как Тесса ушла, хлопнув дверью, и только потом повернулся и сел на свое место, даже не пытаясь вернуться к работе. Он не знал, сколько просидел так, глядя на заставку на компьютере, пока мысли путались в его голове. Когда он в следующий раз посмотрел в окно, пошел снег. Сколько же детей в городе сейчас восхищенно смотрят в окна, мечтая, что хлопья станут больше и они смогут лепить снеговиков. Мысли плавно перетекли на его дочь.

Он пообещал Анне, что придет домой пораньше и они вместе с ее бабушкой пойдут куда-нибудь поужинать. Кертис собирался позвать с собой и Тессу…

Теперь об этом не было и речи. Он повернулся на стуле, посмотрел в окно и подумал, что ему еще повезло. Он шел привычным курсом, не понимая, что женщинам с такими качествами, как у Тессы, недостаточно просто развлечений. Кертис нахмурился. Он круглый год работал как проклятый, и легкие, ни к чему не обязывающие отношения с женщинами позволяли ему расслабиться. Они привносили радость в его жизнь. Но теперь… Он никогда еще не чувствовал себя так плохо, никогда ему не хотелось зашвырнуть в окно что-нибудь тяжелое, а потом бродить часами под снегом, потому что только так можно разобраться в своих мыслях.