Женщины в эпоху Крестовых походов

Таким образом, все 26 лет замужества Бланка, оказавшаяся весьма плодовитой, прилежно трудилась на ниве воспроизводства потомства. Она родила по меньшей мере 12 сыновей и дочерей. Но, несмотря на заботы ее и многочисленных помощниц и лекарей, в живых осталось только пятеро. Как все знатные дамы, наследная принцесса не вскармливала детей и не ухаживала за ними, а препоручала их кормилицам и нянькам, которые пестовали и лелеяли юных принцев и принцесс до шести лет. Однако вынашивание ребенка было всецело функцией его матери, и женщина, прожившая 12 лет в состоянии постоянной беременности, вряд ли могла с головой окунуться в политику. Учитывая уровень развития медицины того времени, остается только восхищаться выносливостью и здоровьем супруги наследника. Но ей можно и изрядно посочувствовать, представляя расплывшуюся талию, испорченные зубы, набухшие на ногах синие вены, целлюлит…

О внешности Бланки нет исторических данных. В наши дни ее почему-то принято изображать желчной женщиной с оливковой кожей, иссиня-черными волосами и жгучими черными глазами. Однако можно с уверенность заявить, что все эти восточные красоты — всего лишь плод богатого воображения, питаемого традицией «страстного» испанского типа. Короли Испании были белокожими блондинами и ревностно блюли чистоту крови, не вступая в браки ни с мусульманами, ни с цыганами. На всех средневековых миниатюрах, конечно, довольно условных, у Бланки светлые волосы, а ее скульптурное изображение очень далеко от традиционного «испанского» облика. Само ее имя означает «белая, светлая».

По-видимому, ей были присущи женственность и обаяние, изящные линии, гордая, царственная осанка. Ее верный поклонник Тибо Шампанский восторгался «благородной легкостью ее стана».

Муж Бланки, несмотря на слабое здоровье, был воином и мало времени проводил в семье. Долг звал его на поля сражений, где он дрался за интересы Франции. За храбрость в бою он получил прозвище «Лев», хотя саркастически настроенные или недоброжелательные историки полагают, будто это прозвище дано ему в насмешку: принцу больше бы подошло другое — «Больной». По мнению современников, Филипп опасался, что его болезненный сын может умереть молодым и королевство попадет в руки неопытной регентши-иностранки.

Принято считать, что, находя в невестке много замечательных качеств, король стремился привлекать Бланку к делам правления. Возможно, это и так. Наверняка свекр преподал ей много полезных уроков. Иначе трудно объяснить ее необыкновенные способности, проявленные во время регентства. Она унаследовала от этого блестящего политика административные таланты, а также его гибкость мышления и понимание силы власти. Подобно ему, она хорошо умела повернуть дело к своей выгоде, и, принимая сложившиеся обстоятельства, шла собственным путем, огибая препятствия, однако никогда пе отступая.

Но стремилась ли в бытность наследной принцессой к участию в делах государства сама Бланка? Жизнь в вечном состоянии беременности, в желании и невозможности сосредоточиться, при рассеянности внимания, быстрой утомляемости и недомоганиях не оставляла простора для честолюбивых устремлений. Постоянно хотелось спать, к вечеру уставали и отекали ноги, то нападал страх, то одолевали тоска и слезы. В наше время врачи наконец признали, что беременность — болезнь, а раньше считалось, что это естественное состояние и основное предназначение женщины. В это безоговорочно верили и они сами. И, чтобы оправдать свое существование, тысячи женщин из года в год без перерыва вынашивали в себе зародыш новой жизни. Далеко не всегда удавалось произвести на свет здорового и жизнеспособного ребенка — невозможность иметь потомство стало проклятием многих владетельных семей, источником горя и трагедий, династических кризисов и войн, гибелью или рождением новых государств.

К счастью, подобные невзгоды миновали французский королевский дом с появлением в нем Бланки.

Быт королевской семьи был далек от тех роскоши и пышности, которую принято представлять при словах «королевский двор». Начать со стола: о супах [11] и кашах не знали; богатые питались различными мясными, преимущественно жареными блюдами. Даже самые знатные вельможи ели руками — вилки еще не были изобретены. От этого обычая возникла манера изящно оттопыривать мизинец — он должен был оставаться чистым; мизинцами брались куски с общего блюда, чтобы оказать уважение сотрапезникам. После еды руки омывали в специальном тазике и утирали полотенцами. Не были изобретены и зубные щетки; принцессам в приданое давалось по нескольку штук ткани для чистки зубов и специальные зубочистки. Сведения об ухищрениях по уходу за красотой кожи лица, рук и волос, об уловках декоративной косметики, сохранили фармацевтические кодексы тех времен. Известно, что широко использовались румяна для лица, жидкости для осветления смуглой кожи, косметика на бараньей желчи и на собачьем жире, пасты для эпиляции из негашеной извести, изощренные средства для придания яркости губам и блеска — эмали зубов и целый арсенал пинцетов, ножниц и бритв. Зато нижнее белье не стирали годами и меняли, если только оно истлело.

11

Супом называли вино с размоченным в нем хлебом. Перед битвой при Бувине Филипп-Август предложил своим рыцарям вместе с ним подкрепить силы таким «супом».

Средневековые монархи вели полукочевое существование, переезжая из одного своего замка в другой. Таким способом осуществлялся контроль и надзор за ведением хозяйства. Представления об уюте отличались исключительной примитивностью. Стекол не было; витражи являлись редкостью и встречались лишь в церквях. Вместо стекла использовались либо легкий пергамент, либо промасленный холст. Во время непогоды окна прикрывали ставнями, и тогда становилось совсем темно. Для освещения в королевских покоях использовались восковые свечи. В некоторых старых замках стояла такая сырость, что стены сочились влагой. Стенные шпалеры из тканей и гобеленов встречались лишь в самых богатых домах. К тому же короли постоянно «гостили» у своих вассалов, пользуясь правом постоя, а в домах знати условия были еще хуже, чем в королевских особняках. Дети следовали за родителями в их разъездах по замкам и городам. Они быстро привыкали к такому образу жизни.

Бланка сама учила своих детей читать Псалтырь. Она очень заботилась об их душах и желала, чтобы сыновья были достойны своего имени и положения, которое им предстояло занять в мире. Жан Жуанвиль, биограф Людовика Святого, писал, что тот приобрел святость «посредством добрых наставлений его матери, учившей верить в Бога и любить его; она собрала вокруг него священников и заставляла его, хотя он и был ребенком, творить все молитвы и слушать весь Часослов по праздникам. Он вспоминал, что мать порой давала ему понять, что скорее предпочла бы, чтобы он умер, нежели впал в смертный грех». Она внушала детям, что быть принцем — это значит всегда подчиняться необходимости.

Наверно, поэтому так много изображений юного Людовика, принимающего бичевание. На средневековых миниатюрах мы видим схематичный рисунок тонкой детской фигурки с занесенной над ней розгой.

Набожность в те времена находила свое выражение в слушании литургии. У знатных особ, даже не стремившихся к святости, было принято прослушивать одну или две мессы в день и держать у себя на службе капелланов, читавших им Часослов. Так же поступали и французский король [12] , и наследник престола. Бланка ревностно и неукоснительно соблюдала все обряды, хотя, наверно, в те годы она не была той религиозно одержимой женщиной, которой стала впоследствии: каждый раз осеняющей себя крестом, прежде чем заговорить, а заговорив — поминутно славящей Господа. С самых первых дней она внушала своим детям веру в Бога и его законы и воспитывала их в добродетели.

12

В глазах современников Филипп-Август остался государем вольнодумным, мало склонным дать себя поработить какой-либо установившейся доктрине. Тревожная набожность Филиппа была смешана с некой боязливой суеверностью и еще в большей мере со скептицизмом и едкой иронией.

Но не только о душах детей она радела: все современники отмечали, что она была очень заботливой матерью. Принцы были одеты тепло, удобно и сообразно своему сану. Бланка полагала, что детей не следует наряжать в роскошные одежды и позволять им жить в праздности. Она делала все, что возможно, чтобы у них не развилось стремление к красивым вещам и вину; зато у них было вдосталь деревянных лошадок, тряпичных и кожаных мячей, волчков, деревянных кукол с движущимися ручками, и других игрушек, распространенных в Средние века. До 6 лет они могли сколько угодно бегать и играть с ровесниками и няньками в прятки, жмурки, чехарду.

В то же время дети должны были научиться достойно вести себя в официальной обстановке, им следовало наблюдать за придворными манерами и приемами, учиться постоянно помнить о своем христианском долге, привыкать к тому, что у них существуют обязанности, возлагаемые высоким происхождением, оказывать уважение дамам и почтение старшим. Бланка в своей семье сделала церемониальный ужин ежедневным ритуалом. На этих вечерах дети приобретали необходимые принцам лоск и светскость и, может быть, умение скрывать свои истинные чувства.