Женщины в войне разведок

Оракул внешней разведки

В 1939 году по возвращении в Москву Воскресенская-Рыбкина занялась аналитической работой и вскоре стала одним из самых авторитетных аналитиков в системе разведки. Заместитель начальника советской внешней разведки того периода генерал Судоплатов по этому поводу вспоминал:

«С ноября 1940 года мы все находились в состоянии повышенной боевой готовности. К этому времени Зоя Рыбкина и ее непосредственный начальник Павел Журавлев завели литерное дело под кодовым названием «ЗАТЕЯ», где сосредоточивались информационные материалы о подготовке Германии к войне против Советского Союза. С помощью этого дела было легче регулярно отслеживать развитие немецкой политики, в частности, ее возрастающую агрессивность. Данные из этого литерного дела постоянно поступали к Сталину и Молотову, что позволяло им корректировать их политику в отношении Гитлера».

Именно к Воскресенской-Рыбкиной стекались все разведданные от знаменитой «Красной капеллы» – группы антифашистов, действовавших в гитлеровской Германии. Во главе организации стоял обер-лейтенант штаба ВВС Германии Харро Шульце-Бойзен (агент НКВД «Старшина»), племянник гросс-адмирала Тирпица, и Арвид Хорнак (агент НКВД «Корсиканец»), ведущий сотрудник министерства экономики Германии.

С января 1941 года они, независимо друг от друга, практически ежедневно информировали Москву о реальности нападения Германии на Советский Союз. В апреле «Корсиканец», ссылаясь на данные, добытые в общении с лицами из окружения главы внешнеполитического отдела НСДАП Альфреда Розенберга, доложил в московский Центр: «Вопрос о вооруженном выступлении против СССР решен». Ему вторил «Старшина»: «Окончательно решен вопрос о выступлении Германии против Советского Союза. Начало его следует ожидать в ближайшее время».

17 июня 1941 года Зоя Ивановна закончила подготовку той знаменитой аналитической справки для И.В. Сталина, где утверждалось, что нападения Гитлера на Советский Союз можно ожидать в любой момент. Вспоминая об этом, она писала в своих мемуарах:

«Специализированная группа под моим руководством и непосредственном участии проанализировала информацию о военных планах гитлеровского командования и подготовила докладную записку. Для этого мы отобрали материалы из наиболее достоверных источников, проверили надежность каждого агента, дававшего информацию о подготовке гитлеровской Германии к нападению на Советский Союз.

Аналитическая справка вышла довольно объемистой, но резюме – кратким и четким: “мы на пороге войны”.

17 июня 1941 года я, опираясь на последние сообщения “Старшины” и “Корсиканца”, с волнением поставила точку в документе. Его заключительным аккордом звучала фраза: “Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время”.

Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года. Тогда же начальник внешней разведки П.М. Фитин повез доклад лично И.В. Сталину.

Иосиф Виссарионович ознакомился с нашим докладом и отшвырнул его. “Это блеф, – раздраженно сказал он. – Не поднимайте паники. Не занимайтесь ерундой. Идите-ка и получше разберитесь!”»

У Зои Ивановны была возможность и лично убедиться в близости войны. Чтобы опровергнуть слухи о якобы готовящемся нападении на СССР и продемонстрировать свою приверженность заключенному в 1939 году германо-советскому договору, руководство Германии в первой декаде июня 1941 года прислало в Москву группу солистов балета Берлинской оперы. Германский посол в Москве граф Вернер фон Шуленбург устроил в здании посольства прием в их честь и пригласил солистов Большого театра. Присутствовала на приеме и представитель Всесоюзного общества культурных связей с заграницей (ВОКС) госпожа Ярцева. В ее задачу, в частности, входило оценить обстановку в посольстве и настроение его сотрудников.

Ослепительная красота госпожи Ярцевой не могла не привлечь внимание посла. При первых же аккордах «Венского леса» гениального Иоганна Штрауса граф Шуленбург пригласил ее на тур вальса. В ритме танца Зоя Ивановна прошлась с послом по всему залу. Заметила, что на стенах смежных комнат были отчетливо видны светлые прямоугольные пятна от снятых картин. Не ускользнула от разведчицы и груда чемоданов, возвышавшихся напротив приоткрытой двери одной из комнат. Наблюдения Зои Ивановны являлись подтверждением, хотя и косвенным, агентурных данных о скором начале войны. Обо всем увиденном она в тот же вечер письменно доложила руководству внешней разведки, отметив в заключении:

«Германское посольство в Москве по указке из Берлина ведет продуманную в мельчайших деталях и нюансах, тщательно скоординированную и неукоснительно претворяемую в жизнь дезинформационную кампанию, чтобы ввести в заблуждение советское руководство относительно целей Гитлера и, таким образом, зашифровать готовящееся нападение на СССР».

Разведчики в рясах

С первых дней войны Воскресенская-Рыбкина вошла в Особую группу НКВД, возглавляемую заместителем начальника внешней разведки генералом П.А. Судоплатовым. Особая группа занималась подбором, обучением и заброской в тыл врага диверсионных и разведывательных отрядов. И Зоя Ивановна стала одним из создателей партизанского отряда № 1 под командованием легендарного Никифора Захаровича Каляды по прозвищу «Батя». Отряд действовал в районе треугольника Орша – Витебск – Смоленск и уже в 1941—1942 годах сумел восстановить там советскую власть.

Воскресенская-Рыбкина приложила руку и к созданию и заброске в тыл противника разведывательной группы № 1, которая с ее подачи работала под весьма оригинальным – церковным – прикрытием. В своих мемуарах она пишет:

«Я узнала, что в военкомат обратился епископ Василий, в миру – Василий Михайлович Ратмиров, с просьбой направить его на фронт, “дабы послужить Отечеству и оборонить от фашистских супостатов православный люд”.

Я пригласила его к себе домой и в течение нескольких часов убеждала его взять под свою опеку двух разведчиков, которые не помешают ему выполнять долг архипастыря, а он “прикроет” их своим саном. Больше всего святого отца заботило, не осквернят ли его “подручные” храм Божий кровопролитием. В итоге он дал согласие, и на следующий день в моей квартире началось обучение двух сотрудников внешней разведки “Васько” (старший группы) и “Михася” богослужению: молитвам, обрядам, облачению…

18 августа разведгруппа, которую наши острословы окрестили “Святой троицей”, начала вести службы в Покровской церкви Пресвятой Богородицы в г. Калинин, а когда немцы ее разбомбили, перебралась в городской собор.

С захватом немцами г. Калинин разведчики стали выполнять задания по широкому фронту: собирали сведения о дислокации немецких штабов, складов и баз; о численности войск и наличии у них новых образцов оружия; выявляли пособников оккупантов; налаживали контакты с населением. Для связи с Центром “Святой троице” была придана радистка “Марта”.

Результаты разведывательной деятельности группы “Васько” были более чем убедительны: выявлены две резидентуры Абвера; разоблачены более тридцати агентов гестапо; обнаружены тайные склады оружия, которые гитлеровцы законсервировали при отступлении, надеясь вернуться через некоторое время.

Не обошлось без казусов. Однажды при выходе из собора на отца Василия с криком: “Амбец тебе, фашистский прихвостень!” набросился местный милиционер, скрутил его и доставил в штаб СМЕРШа. Хорошо, что в нужное время и в нужном месте оказался заместитель начальника местного управления НКВД подполковник Крашенинников (только он один знал о группе “Васько”), и инцидент был исчерпан.

Патриотизм и убежденность в правоте веры отца Василия были высоко оценены Синодом: ему присвоили сан архиепископа с разрешением отправлять службы в соборе Смоленска. От внешней разведки Василий Михайлович Ратмиров получил в награду золотые часы. Кадровые разведчики “Васько”, “Марта” и “Михась” были награждены соответственно: орденом “Знак Почета”, медалями “Партизану Отечественной войны” I степени…»

Тандем «Кин» – «Ирина» в стане викингов