Женская история о наивности, слабости и силе

– Ну что ты расклеилась, руки опустила, слезы льешь, сопли-слюни пускаешь. Мягкотелая стала и безвольная. Ты же раньше не такая была. Соберись. Бороться, биться за себя надо!

Как я ей бойко советовала, что надо делать.

А сейчас сама сижу, реву и не знаю, что делать.

Вот такая я и жизнь непутевая моя.

Пытаюсь себе говорить те же самые слова – но как-то не воодушевляет. Может быть, для меня нужны другие слова? Кто бы только мне их подсказал…

Депрессия.

Депрессивная ли я? Внешне по мне этого не скажешь. На людях внутренне собираюсь, настраиваюсь и выгляжу достойно. Обманываю. Как мне надоел этот обман. Завралась. Помимо того, что обманываю их, обманываю и себя.

Но когда прихожу домой, где меня никто не видит, я чувствую себя полностью опустошенной.

По большому счету меня сейчас ничто не радует. Даже временная трезвость моего мужа. Твердо знаю, что за неделей трезвости будет недельный запой. Это раньше я была тревожной – а теперь безразлична. Стала как автомат.

Меня перестали интересовать женские штучки. Я стала равнодушна к хорошей косметике. Крашусь, чем придется. Когда дома нахожусь одна, по большей части сижу и тупо пялюсь в телевизор. Смотрю какие-то идиотские сериалы. Если бы мне раньше сказали, что я буду глазеть на это «мыло», я бы в лицо рассмеялась тому, кто это сказал, и покрутила бы пальцем у виска. Боже мой, что со мной произошло? Неужели это я?

Кошмар.

Искренность в отношениях.

Исчезла искренность в отношениях. Я всегда была общительная и открытая. Да, именно была. Сейчас я другая. Внешне это может быть и незаметно, но я стала другой. Скрытной и лживой. Скрываю то, что имеет отношение к моей семье. Когда вопрос касается супруга – или уклоняюсь от прямого ответа, или беззастенчиво вру. Научилась. Никто и не заподозрит. В театре хуже играют. А у меня все естественно. Или, может, мне это кажется? Видят и молчат?

Физическое насилие.

Меня муж не бил. И вообще я не знаю, что такое физическая боль. Я удивляюсь долготерпению некоторых женщин. Они готовы сносить не только измены, пьянство, унижение, но и физическое насилие над собой. Если бы такое произошло в нашей семье, со мной, я бы этого никогда не простила. Я думаю, что если мужчина ударил женщину хоть раз, не важно, в каком состоянии он находился, считай, что у него тормозов нет. Если ударил хоть раз, значит, ударит еще и не единожды.

Какая я?

Какой я стала за последнее время? Что и как во мне изменилось?

Я – жена алкоголика. Как-то неприятно, сказала бы даже – неприлично звучит. И неприятно, и неприлично одновременно. Все равно, что железом по стеклу – мурашки по коже и противно.

Самое печальное, что это про меня. Я долго обманывала себя и убеждала, что у нас в семье с мужем нет проблем, все нормально, все хорошо. Другие еще хуже живут. Да, у мужа бывают иногда срывы. Но это временно. Это пройдет. Он успокоится – и все изменится. К сожалению, все оказалось не так просто.

Я долго думала, что же такое пьянство, и поняла, что это не просто употребление больших количеств алкоголя. Пьянство – это образ жизни, к которому человек приспосабливается. Меняется жизнь, меняется и человек. Исчезают одни человеческие качества, появляются другие.

Пьянство по сути своей замешано на человеческих пороках. Ложь, вранье, обман – какая все это мерзость! Грязь.

Как от этого очиститься и можно ли от этого отмыться вообще?

Не дождетесь!

Больно и тяжело переносить такую жизнь. Иногда я думаю о самоубийстве.

Самоубийство. Нет, до этого я не дошла, но иногда посещают такие мысли. Думаешь – раз…. И таким образом решишь все проблемы сразу. Все будет хорошо и красиво. Предсмертная записка мужу, в которой будет написано приблизительно следующее: «Милый! Когда-то я тебя сильно любила. Ты для меня был самым близким и дорогим человеком. Но все прошло. Предательство не прощают. Я ухожу. Прощай навсегда».

Воображение рисует торжественные картины похорон. Я лежу в гробу, в ногах живые цветы. Все вижу и слышу. Скорбящие люди. Рыдающий муж. Похудевший, осунувшийся, почерневший, он сидит у гроба и просит у меня прощения. Его слезы капают мне на руки. Я уже готова его простить, но в памяти всплывают воспоминания моих унижений и страданий. Мне становится горестно и хочется плакать. Слезы наворачиваются на глаза, но не бегут. Руки и ноги не шевелятся. Дыхания нет. Пытаюсь прислушаться к биению сердца, но внутри пустота и тишина.

«Неужели я умерла? Нет, нет! Ты не можешь вот так взять и умереть. Это твое больное воображение рисует ужасные картины», – говорит мне мой внутренний голос.

На секунду сознание проясняется, и я понимаю, что это холодное мертвое тело не мое. Мимолетно возникшее чувство радости исчезает.

Ощущаю, что во мне идет борьба между здоровым и больным.

Извращенное нездоровьем воображение возвращает меня к погребальным мотивам. Лежать в гробу неудобно, а повернуться невозможно. Где-то в изголовье женский шепот нарушает тишину. Голоса мне не знакомы, и что говорят, понять невозможно. Однако в интонациях чувствуется осуждение. Прислушиваюсь, но долетают только обрывки фраз: «Они хорошо жили… самоубийство – грех… страдают невинные, а ей хоть бы что… бедный муж…позор родителям… клеймо на ребенке…»

От услышанного хочется вскочить и закричать: «Вы ничего не знаете и не понимаете! Кто дал вам право судить меня?» Но не могу. Покойники не имеют права голоса. И вообще я поняла – самоубийц, скорее, осуждают, чем жалеют.

Интересно, будут меня отпевать или нет? Слышала, что от самоубийц Церковь отрекается. Говорят, что грех это, что не по-христиански заканчивать жизнь самому. Богу такие души неугодны. А кому угодны? На земле мучаемся и на небесах, если они есть, что, тоже должны мучиться?

Где же меня похоронят? Раньше самоубийц хоронили на отдельном кладбище. Сейчас – не знаю. Да, собственно, меня это и не должно интересовать. Я же умерла. И какая разница, где лежать под землей.

Мне становится жалко себя. Они, живые, сейчас похоронят меня, немного погрустят – и их жизнь вернется в прежнее русло. Они будут радоваться, смеяться, они будут жить и любить. А я не буду. Я умерла.

Не хочу музыки. Эти похоронные оркестры, собранные из любителей выпить, и раньше меня раздражали. И вообще, я не хочу умирать, я хочу жить.

Красивая трагическая история жизни и смерти Анны Карениной, приравненная великим гением Толстого почти к подвигу, подтолкнула многих женщин во всем мире к самоубийству. Обратная сторона могучей силы искусства.

Необходимо научиться различать художественный вымысел и реальную жизнь. Здравый смысл, как государственная граница, должен разделять их, не давая им перемешаться. По себе знаю, что женское воображение склонно отрываться от реальности. Всегда нужна точка опоры.

С одной стороны – фантазии, красивые сказки о смерти, с другой – реальность, но уже без тебя. Осознание этого, как холодный душ, приводит меня в чувство. И внутри меня звучит голос: «Какое самоубийство? Очнись. У тебя ребенок. А муж? Да он будет рад избавиться от тебя! Не смей даже думать об этом».