Женская месть

– Думаю, они так горячи, что обожгли бы твою кожу, Роз.

Джек снова вытащил лупу и начал рассматривать камни ожерелья один за другим.

– Давно они у него?

– Вы же знаете, он никогда не рассказывает мне о своих делах. Но эти камни у него недавно. Они такие огромные, что кажутся подделкой.

– Они настоящие, Роз.

Джек не собирался вести игру с человеком, от которого постоянно поступал товар.

– Потрясающие камни, к тому же тонкая работа. – Джек осторожно, даже нежно положил ожерелье и отодвинул браслет. – Эта вещь не для нас. Мы интересуемся только камнями.

Кончиком ярко-розового ногтя Роз дотронулась до ожерелья.

– Люблю красивые побрякушки.

– Все их любят. Они-то и держат нас на плаву… Великолепный гарнитур, – помолчав, заметил Коэн. Отложив серьги, он придвинул к себе калькулятор и погрузился в вычисления, бормоча себе под нос цифры. – Сто двадцать пять, Роз.

Девушка выпятила подбородок.

– Он сказал, я должна запросить двести пятьдесят.

Коэн сложил руки на груди. Голубоглазый мужчина с редеющими волосами, он был похож на добродушного дядюшку, однако под его пиджаком был спрятан пистолет 38-го калибра.

– Роз, дорогая, но мне ведь еще предстоит эти вещи пристроить. И я не знаю, за какую цену удастся их перепродать.

– Он сказал, двести пятьдесят. – Теперь в голосе девушки прозвучали слезливые нотки. – Если я принесу домой половину назначенной суммы, меня ждет взбучка.

Коэн мог заплатить за камни две сотни, и его обычные комиссионные остались бы при нем, но ему нравилось играть с Роз. Если бы не репутация человека, которого она представляла, он готов был бы поиграть с ней и в более интимные игры.

– Каждый раз, когда ты приходишь, я терплю убытки. Тем не менее, девочка, ты мне нравишься.

Роз мгновенно просияла. Это была старая песня.

– Вы мне тоже очень нравитесь, мистер Коэн.

– А как насчет ста семидесяти пяти и парочки хорошеньких маленьких камешков, которые я рассматривал, когда ты вошла? Это была бы наша тайна.

Она сделала вид, что готова принять это соблазнительное предложение, но потом на лице ее отразился испуг.

– Боюсь, он узнает. Он всегда все узнает и терпеть не может, когда я принимаю подарки от других мужчин.

– Ладно, Роз. Это для меня все равно что перерезать глотку, но пусть уж будет двести. Скажи ему, что лишний риск требует дополнительных расходов. Через пару часов у меня будут наличные.

– Ладно. – Девушка встала и запахнула пальто. – Я постараюсь его успокоить, если он разорется. Обычно он злится недолго. Могу я оставить товар у вас, мистер Коэн? Не люблю ходить по улице с такими вещами.

– Несомненно, дорогая.

Роз знала, что у перекупщика хватит ума не украсть вещи столь ценного поставщика. Четким аккуратным почерком Коэн написал расписку и отдал ей. Она служила документом в любой сделке, легальной или нелегальной.

– Иди пройдись по магазинам, Роз. Я обо всем позабочусь.

Тремя часами позже Адриенна бросила сумку, пальто и парик на огромную кровать в спальне. Сначала она избавилась от контактных линз, промыла их и опустила в раствор, потом сняла накладные ногти. Поправив примявшиеся под париком волосы, она набрала номер.

– Попросите, пожалуйста, Джорджа-младшего. У телефона принцесса Адриенна.

– Да, ваша светлость, сейчас.

Со вздохом облегчения девушка сбросила туфли на высоких каблуках и села на кровать.

– Эдди, как я рад тебя слышать.

– Привет, Джордж. Я тебя долго не задержу, знаю, как обычно заняты адвокаты.

– Для тебя я всегда свободен.

– Приятно слышать.

– Главное, это правда. Я надеялся, что ты сможешь пообедать со мной на этой неделе. Давай устроим для разнообразия не деловое, а светское свидание.

– Подумаю над твоим предложением.

Джордж был славным человеком, слегка влюбленным в нее, поэтому Адриенна была честна с ним и собиралась встретиться.

– Кстати, я слышала, что ты обручился с немецкой баронессой фон Вайсбург.

– Неужели? Ах, да, припоминаю, мы разговаривали с ней о каком-то мероприятии по сбору средств на политическую кампанию. Беседа длилась всего пять минут. И в разговоре брак не упоминался.

Сунув руку в сумку, Адриенна вытащила пачку сотенных купюр. Они были неновыми, и их серийные номера шли не подряд. На ощупь бумажки были мягкими и сохраняли кисловатый запах, какой бывает у денег, не раз переходивших из рук в руки.

– Джордж, я собираюсь сделать небольшой вклад в фонд «Женщины в беде».

– Это женский приют?

– Верно. Я хочу, чтобы взнос остался анонимным, но деньги, конечно, пройдут через твой офис. Я хочу передать на особый счет сто семьдесят пять тысяч. Ты позаботишься об этом?

– Конечно, Эдди. Ты очень щедра.

Адриенна провела пальцем по краю пачки, думая о том, как много еще женщин находятся в бедственном положении.

– Это самое малое, что я могу сделать.

11

За спиной Филиппа послышался львиный рык: лев зарычал скорее от скуки, чем от ярости. Молодому человеку всегда было тяжело видеть животных в неволе. Он питал к ним нежные чувства, особенно к тем, кто сидел в клетках. И все же любил бывать в лондонском зоопарке. Возможно, Филиппу было приятно видеть засовы и решетки и радоваться, что за всю свою карьеру вора он ухитрился не попасть в тюрьму и никогда не видел мира в клетку.

По воровскому промыслу он не скучал. Теперь он время от времени подумывало том, чтобы написать триллер, основанный на историях своих самых удачных ограблений. Например, о похищении сапфиров Трафальи. Конечно, это будет не документальное произведение, а художественный вымысел, хотя очень часто правда бывает более странной и жестокой, чем вымысел. Филипп сожалел, что его нынешний работодатель не смог оценить его намерений и отнестись к нему с юмором. Поэтому решил, что отложит написание романа до того времени, когда совсем отойдет от дел, до той поры, когда уютно устроится в Оксфордшире и будет разводить охотничьих собак и травить с их помощью фазанов. Но это время должно было насту пить только через пару десятков лет.

Филипп пошел взглянуть на пантер. Беспокойные, раздраженные, они метались по своему загону, не в силах смириться с пленом. Филипп им сочувствовал. Ему нравилась грация движений этих животных, их большие мрачные глаза. Многие сравнивали его с этими хищниками.

Сев на скамью, Филипп принялся наблюдать за прохожими. Для октября погода стояла необычайно теплой, и в зоопарке было много посетителей. Филипп поймал на себе взгляд молодой и хорошенькой брюнетки, которая гуляла с карапузом в коротком пальтишке. Брюнетка одарила его улыбкой, кокетливо взмахнув при этом ресницами, и была не на шутку разочарована, что он не последовал за ней. Он бы обязательно это сделал, если бы у него не была назначена здесь встреча. Женщины всегда привлекали его, и не только потому, что носили драгоценности, за которыми он охотился.