Женская мудрость и мужская логика. Война полов или принцип дополнительности?

мужчины и женщины оживает вся история человечества. Осознания этой истории в общественном сознании нет, и поэтому женщины не то что не вспоминают, они и не помнят, и не знают, что внутри себя, в глубине себя любая женщина содержит иллюзию о том, что только она является носителем физиологического удовольствия, в силу чего она и склонна к торговле своим телом как товаром.

Это тотальная сила, тотальная власть. И когда мужчина тоскует об идеальной партнерше, то еще надо бы разобраться, что он имеет в виду. Потому что, не дай бог, реальность ответит на его запрос прямо, непосредственно, он будет бежать от такого счастья, не оглядываясь и очень долго. Женщинам, которые мечтают об идеальной паре, тоже надо разобраться, того ли они хотят. Потому что если реальность ответит на их мечту непосредственно, то придется забыть все — социальное признание, духовное признание и т. д.

Если исследовать имеющийся у женщины в подсознании образ идеального мужчины, то это такой сексуальный гигант, что, пока он на работе, дай бог успеть хоть немного прийти в себя. А если соответственно исследовать идеальный образ женщины, скрытый в подсознании мужчины, то там обнаружится такая стихия, что дай бог не сойти с ума и выжить. И если эти подсознательные проекции станут явными, то они вступят в противоречие со всеми остальными запросами человека. Это еще один источник проблем, потому что если совместить два образа и представить, как бы жили идеальная женщина из мужских грез и идеальный мужчина из женских грез, то нам пришлось бы констатировать, что они просто ничем бы не занимались, кроме секса. Никаких бытовых забот. Идеальный вариант — это королевский отель, номер люкс и — пока не умрем. Приблизительно так.

Сверхценностное отношение к сексу связано с тем, что это единственный осознаваемый источник удовольствий и наслаждений. И очень часто людям кажется, что именно в этом они проявляют себя как частности, как неповторимый индивид. Сюда и нагружается вся проблематика. Кораблик нагружается, нагружается и потом начинает тонуть. Потому я приветствовал и приветствую сексуальную революцию хотя бы в том, что она позволила говорить о сексуальных отношениях более или менее открыто.

Мужчины — боги

Мужчины, следуя своей природе, строили, строили и наконец построили сложный социальный мир, огнем и мечом, договорами и хитростью создавая такую конструкцию, которая отражала бы правила совместного проживания на планете как отдельных людей, так и целых государств, добиваясь, чтобы эти правила так или иначе устраивали большинство.

Мужчина наконец занял именно то место, на котором и видит его женщина в этом классическом треугольнике: мужчина — женщина — мир.

Мир хаотичен, неизведан и пугающ, женщина сама — воплощение хаоса, как ей наедине с миром остаться? Она боится мира и боится себя и поэтому, инстинктивно чувствуя заложенную в мужскую природу способность организовать, а, следовательно, хранить и защищать, ставит его между собой и миром. Она, конечно, в результате этого теряет возможность непосредственно этот мир слышать, но это — цена безопасности.

И когда мужчина оказался между женщиной и миром, то естественным следствием такой позиции был перенос на мужчину всех божественных функций. Это же отразилось и в том, что при переходе от многобожия к единобожию бог — всегда мужчина. Женщины-богини исчезли из пантеона богов в тот момент, когда люди перестали обожествлять природу и природные явления. Таким образом, получается, что в самой основе, в сердцевине всех отношений у женщин лежит отношение к мужчине как к богу.

— Какой статус! Какие права!

— А какие обязанности!

Таки началось. Обретя в мужчине «бога», женщины, естественно, сразу перешли к требованиям: если ты бог, то соответствуй. Твори, защищай, охраняй, добывай, выстраивай, люби и береги. Вспомните романтические сказки. Кого ждет принцесса? Принца на белом коне, рыцаря в сверкающих доспехах, освободителя на сером волке. И даже если нечаянно натыкается на нищего, на чудовище, в результате всяких перипетий, ее природного подхода и ее веры он превращается из чудовища в принца, нищий оказывается единственным сыном царя, которого по справедливости опять вернут в отчий дом, и все будет хорошо. Таким образом, фольклор очень ясно отражает глубинную позицию во взаимоотношениях мужчин и женщин.

Это с позиции женщин, а мужчину-то спросили? У него поинтересовались, нуждается ли он в этом?

«Не надо, отрекитесь!» Что-то не слышал я об отречении мужчины от своих, «данных ему по праву рождения» прав. Про отречение царствующих особ от престола — слышал, а вот про такое отречение — никогда.

Женщина ждет в соответствии с программой ну если уж не бога, то царя, а если не царя, то хотя бы принца-наследника на белом коне, который все это сделает, из башни вызволит, от Кощея спасет, из хрустального гроба поцелуем поднимет. И до сих пор в трудную минуту, в экстремальной ситуации женщины оборачиваются на мужчин в ожидании, что они примут решение и что-нибудь сделают. «Сделайте же что-нибудь!» «Сделайте что-нибудь, чтобы мир стал безопаснее, сделайте что-нибудь, чтобы не было страшно, сделайте что-нибудь, чтобы была свобода от выживания для жизни. Сделайте что-нибудь».

Красивая сказка. Они, женщины, только тогда этого ждут, когда ситуация окончательно вышла у них из-под контроля, когда они сами себя в такой угол загнали, где только и остается «караул!» кричать. А пока этого не случилось, они все сами могут, все сами умеют. И вообще от нас, мужчин, одно беспокойство и хлопоты.

Ну, хорошо. Женщина ждет от мужчины, что он прикроет ее от мира. Это в фундаменте. Все ссоры, споры и претензии — это потом, и мы к ним еще вернемся. А мужчины? Что в основе, в глубине их позиции?

Женщины — богини

Тут все тоже достаточно просто, как все, что находится в первопричине. Путаница и так любимые всеми сложности обычно начинаются на уровне следствий. Мужчина, оказавшись на краю, на острие и постоянно в зоне риска, обращается к женщине в поисках матери. В первую очередь женщина для него — это всегда мать. Дом, тепло, место, куда можно приползти в любом виде и отдохнуть в безопасности от трудов праведных и не очень.

Это же пока романтическая составляющая отношений этих двух миров, мужского и женского. Чистая, еще не замутненная долгой историей войны, борьбы и несоответствия позиция. Бог-Творец, стоящий между хаосом, страхом и жизнью, с одной стороны, и тихая гавань, где можно укрыться от бурь, — с другой.

На этом романтическая часть заканчивается.

А на фоне следующие фигуры. С окончанием матриархата и постепенным развитием цивилизации мужчины обнаружили, что женщина годится не только для того, чтобы рожать. Они постепенно стали замечать, что удовольствие, получаемое ими от деятельности, на которую их толкает потребность в продолжении рода, далеко не всегда бывает одинаковым. От общения с одной женщиной рождается большее чувственное удовольствие, от общения с другой — меньшее. Одна больше подходит на роль матери семейства и хозяйки дома, а другая меньше, а самым главным открытием оказалось то, что можно не требовать одинаково качественного исполнения всех функций от одной и той же женщины.

Так начался процесс дифференциации.

Кроме исконной и необходимой для выживания рода человеческого функции женщины — рожать, выделились еще две — вести дом, хозяйничать и доставлять наслаждение. А так как мир был уже мужской, и, следовательно, мужчина — хозяин и купец, то женщины, как всегда, быстро сориентировавшись в изменившейся обстановке, начали совершенствовать свой товар.

Одни холили и лелеяли себя для того, чтобы производить на свет здоровое потомство, и в этом видели свою ценность на базаре под названием «ярмарка невест», другие совершенствовались в ведении хозяйства, от фермы до дворца, а третьи постигали науку доставления чувственных удовольствий. И это было только начало.