Женские истории. Просто о сложном

— Ни при чём. Просто поддержал светскую беседу. Но вы же не за этим явились ко мне?

— Вы в курсе, что Кристина погибла?

— Да. А вы в курсе, что Катя моя дочь?

— Давно предполагал, что она нагулянная. Но меня больше интересует другое. Моя жена кинула меня на большую сумму денег. И у меня есть все основания предполагать, что она оставила вам не только ребёнка.

— Кристина оставила сумку, — Матвей ногой пододвинул баул к Игорю. Я не смотрел, что там. Если она набита деньгами — забирайте. Мне чужого не надо.

Игорь схватил сумку, и, расстегнув молнию, вывернул содержимое наружу. Катины вещи ворохом упали на пол. Игорь с досадой пнул их носком ботинка.

— В общем так, Борзов. Если думаешь, что меня можно вот так просто кинуть, то ты заблуждаешься.

Игорь кивнул одному из приятелей и тот, схватив Матвея за грудки, втолкнул его в кухню. Матвей удержался на ногах и, схватив скальпель, занял боевую стойку.

— Я хирург и мимо сердца не промахнусь!

Пёс вцепился в ногу одному из нападавших, а из комнаты выпрыгнул барс и с рыком оскалил пасть. Воронов вылетел на лестничную площадку, за ним бросились и его приспешники. Матвей захлопнул за ними дверь и подхватил барса на руки.

— Ну ты красава!

Из комнаты выглянула сияющая Катя:

— Это я его выпустила.

— Я уже понял, — улыбнулся Матвей. — С тобой не пропадёшь.

Воронова задержали в тот же вечер, ему грозил серьёзный срок. Мама Кристины попала с сердечным приступом в больницу, и организация похорон легла на плечи Матвея. Он не знал людей, пришедших проводить в последний путь женщину, оставившую ему рану в сердце и прекрасную дочь.

Спустя месяц они принесли с Катей домой котят, найденных на улице. Они наглым образом облюбовали Катину сумку под туалет. Прежде чем закинуть её в стирку, Матвей вытащил из неё твёрдое дно и обнаружил под ним конверт. В нём лежало письмо и банковская карта.

«Матвей, если ты сам нашёл это письмо, меня, скорее всего, уже нет в живых. На этой карте двадцать миллионов. Пин-код — год Катиного рождения. Ещё раз тебя прошу, заклинаю! Позаботься, пожалуйста, о нашей дочери. Впрочем, я не сомневаясь отдала тебе дочь. Ты лучше меня. В сто, в тысячу раз. Прости меня за всё. Кристина».

— Ты чего на полу сидишь? — выбежала Катя из комнаты и схватила конверт с карточкой. — Что это? Письмо Деду Морозу?

— Ответ от Снегурочки. Мы ведь с тобой мечтали о доме, как у доктора Айболита?

— Где будет жить много зверюшек?

— Точно.

— Мечтали!

— Мечты сбываются.

Кто прославит меня лучше всех

Нотариус поправил очки на переносице и провозгласил:

— Согласно завещанию, наследницей состояния покойного объявляется Наталья Афанасьевна Вострова.

— Кто это? — пронёсся шепоток по кабинету и двадцать пар глаз устремились на худенькую женщину лет пятидесяти в длинном чёрном платье.

***

— Иван Петрович Смирнов скончался сегодня в семь утра, — сообщил Марине ранним утром усталый женский голос.

— В какой больнице? — смутилась Марина.

— На Костюшко.

— Спасибо, — Марина сбросила звонок.

Упала на подушку и толкнула спящего мужа локтем в бок:

— Помер дед. Земля ему пухом.

Муж всхрапнул и сел на постели.

— Да ты чего! А про завещание ты точно знаешь?

— Да. Говорю же, подглядела, когда дед его составлял. Нотариуса, думаешь, просто так вызывал. Всё честь по чести. — Марина поднялась и накинула халат.

— Честно говоря, когда он всю родню собрал, я думал старик из ума выжил. Откуда у него деньги? Всю жизнь в нищете прожил, над книгами своими корпел.

— Так он ведь историк. Ездил с археологами на раскопки. Может, и сам себе накопал чего-нибудь.

— Может. Чего он там хотел? Памятник красивый? — Андрей схватился за телефон.

— В завещании написано, что деньги достанутся тому, кто над его могилой склеп возведёт и памятник поставит.

— И чего? — опешил Андрей. — Ипотеку ему на посмертную хату теперь брать? Это же какие деньжищи!

— Так и наследство ого-го-го получим. Прогугли цену вопроса. А я пока обзвоню всех. Надо с похоронами ещё что-то думать.

— Зря ты про завещание растрепала.

— Да я только тётке сказала. Да и то в шутку.

К двум часам дня у Марины в гостиной было не протолкнуться. Родственники сидели даже на полу. Приехали и те, кто деда раньше только на фотографии видел.

Поначалу изображали скорбь. Но когда Марина, вздохнув, сказала, что будет брать кредит на памятник дедушке, разгорелась свара.

— А почему это ты решила вдруг деду на памятник разориться, — поджала губы тётя Люда. — Я и сама отцу могу памятник поставить.

— Он у меня жил, мне и заниматься этим! — парировала Марина.

— Во-первых, не он у тебя, а ты у него!

— И всё время жаловалась, что он вас стесняет! — поддакнула Маринина двоюродная сестра.

— Я уже макет у дизайнера заказал! — деловито заявил троюродный брат, достал из портфеля папку и разложил на столе чертежи: — Вот.

— Ну ты молодец, — усмехнулся Андрей. — Человек ещё не померши был, а ты его уже похоронил.

— Мы дедушку толком не знали, но память чтим! — поднялись с пола Маринины племянники Дюша и Коля. — И как никто знаем, какой памятник он хотел бы. Читали его книги.

— Вы-то откуда деньги возьмёте? — рассмеялась тётя Люда.

— А вы свои считайте! — презрительно фыркнула мать Дюши и Коли. — Для любимого дяди найдём.

— Да когда он у вас любимым-то стал? — возмутилась Марина. — Когда я просила взять его к себе на лето, очередь не выстроилась.

— Да, может, дед пошутил. — Андрей не ожидал, что найдётся столько желающих влезть в несусветные долги. Но игра стоила свеч.

Поднялся гвалт. Говорили сразу человек двадцать. Вскоре перешли на взаимные оскорбления и угрозы. Андрей дал в пузо троюродному брату Марины и скомкал чертежи. Тётя Люда вцепилась в волосы троюродной сестре, та в ответ сдёрнула с неё парик.

В суете никто не услышал, как открылась входная дверь. Иван Петрович живой, хоть и не вполне здоровый, вернулся домой. Он всю жизнь считал себя независимым ни от кого. Почувствовав себя лучше, он попросил врача отпустить его домой. Потратился на такси, хотя всю жизнь предпочитал экономить. Сейчас он смотрел на прихожую, заваленную вещами и с ужасом слушал крики, доносящиеся из гостиной. Он не сразу понял, что родственники мысленно уже похоронили его и дерутся из-за наследства. Сел в прихожей на табуретку и стал слушать, чем дело кончится.