Женское лицо СМЕРШа

23 зенитные установки различных типов,

7 переносных зенитных комплексов «Игла»,

42 танка Т-52 и Т-72,

36 БМП-1 и БМП-2,

30 ТТР-70 и БРДМ-2,

153 единицы артиллерии и минометов,

18 реактивных установок БМ-21 «Град»,

600 единиц современных противотанковых средств,

18882 автомата АК-74,

9307 автомата АКМ,

533 снайперских винтовок системы Драгунова,

138 автоматических гранатометов АГС_17 «Пламя»,

678 танковых пулеметов,

319 крупнокалиберных пулеметов,

10 581 пистолет ПМ и ТТ,

740 управляемых ракетных снарядов,

1000 82-мм ракет для установки град,

24 000 снарядов для гаубиц Д-30,

200 000 ручных гранат,

15 000 000 патронов под стрелковое оружие разного калибра…

Можно и дальше перечислять этот предательски-коварный список, но остановимся. Вот он вам, уважаемый читатель, ответ на вопрос, где чеченские повстанцы взяли оружие, которым потом убивали и до сих пор убивают россиян. Разве это не преступление властей вооружить гражданское население? Тем более на горячем Кавказе, где у горцев в крови любовь к лошадям и оружию.

А тем временем начался бурный рост криминализации республики. Грабили воинские эшелоны, совершались массовые умышленные убийства славян, захватывались заложники из числа русскоговоря-щего населения, отбирались у них дома и квартиры.

Это была страшная болячка на теле России.

В результате объявления президентом Ичкерии Джохаром Дудаевым фактической независимости Чечни в девяносто втором с последующим выходом ее из состава России с лета 1994 года в республике развернулись боевые действия между верными генералу Дудаеву войсками и силами оппозиционного Верховного совета. Силы сторон приблизительно были равны. Поэтому ни одна из них не смогла одержать верх в борьбе.

11 декабря 1994 года Ельцин подписал Указ № 2169 «О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской республики».

В тот же день подразделения и части Объединенной группировки войск (ОГВ) — Министерства обороны и Внутренних войск МВД вступили на территорию Чечни. Завязались кровопролитные бои с непродуманным министром обороны РФ П. Грачевым штурмом столицы Ичкерии, испокон веков русского города Грозный.

* * *

С самого начала чеченской кампании российские спецслужбы неоднократно пытались физически устранить президента Чеченской Республики Ичкерия. Попытки подослать наемных убийц заканчивались неудачно. Удалось выяснить, что Дудаев часто разговаривает по мобильному телефону системы «Inmarsat».

21 апреля 1996 года самолет российских ВВС «ДРЛО А-50», на котором было установлено оборудование для пеленгации сигнала спутникового телефона, получил приказ на взлет. Одновременно с этим в район села Гехи-Чу выехал кортеж Дудаева. Развернув свой небольшой полевой узел управления, Дудаев по телефону связался с Константином Боровым. Именно в этот момент сигнал с мобильника был перехвачен, и два штурмовика СУ-25 стремительно поднялись в воздух. Когда самолеты достигли цели, по кортежу было выпущено две ракеты. Одна попала прямо в цель. Так закончилась жизнь боевого генерала, ставшего сепаратистом в результате горбачевско-ельцинского противоборства предательской «перестройки» и непродуманных «реформ без реформ».

Но гибель Дудаева ситуации не изменила. В августе того же года чеченские формирования фактически захватили Грозный. В этих условиях Ельцин поручил секретарю Совета Безопасности России А.И. Лебедю провести мирные переговоры с сепаратистами в городе Хасавюрте на территории Дагестана. Позорные соглашения подписали. По его условиям предусматривался полный вывод из Чечни всех российских войск. Россия капитулировала перед своей же автономной республикой.

Это был позор армии, народа и страны!

Армия попала в обстрел не только в Чечне. Ее обстреливала аморальными снарядами, минами и пулями продажные журналюги. Вместо того, чтобы строчить газетно-журнальными строками по истинно виновными этой трагедии, они наносили ранения и убивали солдат, офицеров и достойных генералов, одинаково прокопченных пороховой гарью.

Это они, подкормленные тогдашними политиками и семибанкир-щиной, делали подлое дело унижения наших воинов. Обворовав государство через халявные аукционы и получив шальные деньги за народное имущество, элита, и экономическая, и политическая, сделала все, чтобы поменять Родину. Потекли золотые реки бабла на Запад. За деньги, добытые потом и своей, а не чужой кровью, строились даже во время войны новые заводы, а другие восстанавливались после их эвакуации.

Теперь они — флагманы индустриализации, вытащившие страну в ранг Сверхдержавы, скупались за бесценок, чтобы потом перепродать или перепрофилировать «по-умному», а за вырученные деньги обосноваться в Англии, США, Германии, Франции и других «райских кущах» Америки и Европы.

Новые владельцы России — Гусинские и березовские, смоленские и Ходорковские, абрамовичи и фридманы, а вместе с ними и другие радетели обобранной и обкусанной России стали обустраиваться за границей недвижимостью, яхтами, самолетами, счетами в иностранных банках, персональными спортивными клубами, чадами, направленными на обучение и приезжающими уже на Родину чужими. Страна для них была так, для воспоминаний, а Отчизны уже не было. Теперь Россия, ими загнанная в стойло, использовалась исключительно дойной коровой с «синим и черным» молоком. По трубам оно перетекало за кордон. А по своим городам и весям россиянами топились печи дровами в ожидании голубого топлива десятилетиями.

* * *

Начало грозненской трагедии в Чечне почему-то отцом Олега было воспринято как конец мучительной эпохи Ельцина. Но он ошибся она продолжалась. И всё же многие тогда считали, что «всенародно избранный» президент войной на Северном Кавказе закладывает мины замедленного действия для России. Что непродуманная политика, которую он проводит с горцами, не отвечает интересам России.

«Режим обожжется на этой авантюре, — часто рассуждал про себя Петр Вениаминович. — Власть и бизнес сошлись в одном: война выгодна для собственных карманов. Она планировалась. Не случайно Кремль дал добро на оставление в Чечне 50 % оружия гарнизонов Советской Армии. А в республике их много, особенно складов с оружием. Горцы любят оружие, это в их крови».

Петр рассуждал часто абстрактно, однако конкретность и эмоциональный окрас раздумий появлялись лишь тогда, когда его сын — солдат-«срочник» чуть ли не с «учебки» был срочно направлен в Чечню.

Отец как-то спросил сына о возможности дальнейшей учебы. Сын ответил, что хотел бы пройти школу жизни — он ведь был из советских.

— Я хочу, батя, служить и жить так, как все простые парни. Мои друзья все идут в армию, — таким резоном он ответил отцу. — И ещё я знаю, ты же сам не позволишь, чтобы я струсил. Побоялся трудностей. Беда навалилась на страну.

Письма шли систематично. Восемнадцатилетний Олег писал, что служба ему нравится, — «броня крепка и танки наши быстры…»

Он попал, как положено, в «учебку» — учебное подразделение одной из танковых воинских частей Сибирского военного округа.

Отучившись несколько месяцев, Олег неизвестно по чьему приказу и в нарушение положения о сроке прохождении службы в учебном подразделении, был, буквально, выдернут из него и попал в Чечню. Молодой солдат стал не столько свидетелем, сколько участником грачевского штурма Грозного.