Женское счастье

Мне хочется заплакать, но у меня настолько оглушенное состояние, как после удара по голове, что я не могу. У меня просто не получается. Хотя внутри такое, от чего не просто хочется плакать - хочется выть раненным зверем. Вот только поможет ли это?

Очень сомневаюсь.

Я уже жалею, что выгнала Валеева. Так быстро. Как тряпка. Готова звонить и умолять его вернуться. Но есть еще один момент: я работаю учителем в обычной школе. И если вдруг кто-то узнает о моем участии в оргиях, то никого не будет волновать, что я сделала это, потому что пыталась остаться рядом с человеком, которого люблю. Реакция людей, чьих детей я учу, будет однозначной. Кто захочет, чтобы его ребенка учила подобная особа? Выходя за границы, очерченные обществом, стоит четко представлять себе, чем ты рискуешь. Реальность - это не сказка, где все люди терпимы друг к другу. На самом деле люди часто проявляют друг к другу отрицательные чувства, иногда не имеющие под собой веской причины. И что ждет меня тогда? Кто останется на моей стороне? Будет ли Демьян прикрывать меня собой или оставит на растерзание?

Я не знаю.

Ни в чем нельзя быть уверенной до конца. И ни в ком. Цена за наивность и доверчивость бывает огромной.

Бесконечно сидеть в одном месте у меня не получается. Сначала я понимаю, что хочу в туалет. Потом мне хочется хоть чего-то, что притупит мою боль.

В баре у меня есть хороший коньяк. Если так пойдет дальше, то я просто сопьюсь. Может, и к лучшему? У меня не будет никаких других зависимостей, кроме алкоголя?

Во времена учебы в университете я вместе со своим первым молодым человеком Никитой была завсегдатаем клубов. Не видела в выпивке ничего страшного. Наркотики, правда, не пробовала, хотя предлагали. Никита был душой любой компании - веселый, харизматичный, он нравился всем. Люди шли за ним так просто, как будто это было то, чего они всегда хотели. Он был классный. Пока не начал катиться в пропасть. Я пыталась удержать его на краю. Но, наверное, сама катилась в бездну вместе с ним. И удержать его не могла. Самой надо было как-то спасаться. Тревогу забили мама и сестра. Они говорили, что я должна расстаться с ним. Я ругалась, ненавидела их обеих - и мать, и Жасмин. Считала себя правой. Пока на моих глазах от передоза не умерла молодая девочка. Ей было всего восемнадцать. И никто из компании этого не заметил. Все были пьяные или под кайфом. После этого я рассталась с Никитой, хоть мне и было тяжело. И пару лет вообще не ходила в клубы. С людьми из той компании тоже разорвала все связи. И считаю, что поступила правильно. Я смогла из этого выбраться. А вот Никита - нет. Он умер через год после того, как мы расстались.

Тогда я сделала вывод, что погоня за вечным наслаждением может быть губительной.

И не заметила, как вляпалась так сильно, как никогда прежде. Моя зависимость от Демьяна сейчас пугает меня саму.

Сделав пару глотков прямо из горлышка, я убираю бутылку обратно. Это не выход. Это ничего не решит. Остаток субботы проходит возле телевизора. Если меня спросить, что же я смотрела, то я не смогу назвать ни одного фильма и ни одной передачи. Я просто следила глазами за меняющимися картинками и думала, как буду жить без Валеева.

В воскресенье я развела бурную деятельность: уборка, стирка, готовка, проверка тетрадей. Я старалась занять каждую секунду своего времени. Телефон молчал, а рука машинально тянулась к нему, но звонить и писать я себе не позволила. Демьян тоже молчал. Сердце кололо от мысли, что он может быть с другой.

Или даже с другими.

Понедельник закружил меня в вихре повседневных забот. Думать о Валееве было некогда.

Отработав, я поняла, как чудовищно устала и в каком напряжении находилась эти несколько дней.

Выйдя из школы, я вдруг услышала чей-то оклик:

– Даниэла!
– имея редкое имя, трудно рассчитывать, что обращаются к кому-то другому.

Чуть повернув голову, я увидела, как ко мне приближается мужчина. Не сразу узнала.

А узнав, испытала прилив негодования.

– Вы меня преследуете?!
– выдала, не пытаясь скрыть раздражения.

– Даниэла, мне не хочется, чтобы вы воспринимали меня как врага. Это не так. Я вполне адекватный и состоявшийся человек. Я был бы вам очень признателен, если бы вы уделили мне время. Разговор пойдет о Демьяне.

Я ошарашенно смотрела на Германа. Откуда такая наглость? С чего он решил, что может лезть в мою жизнь?!

– Пожалуйста!
– произнес мужчина сдержанно.

Глава 8

Даниэла

Последнее слово удерживает меня от взрыва - я не могу грубить тем, кто со мной вежлив. Но и воспринимать спокойно стоящего поблизости мужчину не получается. Он для меня как триггер. После его появления в моей жизни всё пошло наперекосяк. И скорее всего, это не его вина, ведь он к моей жизни не имеет никакого отношения. Но само его присутствие вызывает во мне некий внутренний протест.

– Мне не хочется с вами разговаривать. Я не понимаю, зачем вы пришли. Я вас знать не знаю. И не хочу узнавать. А если Демьяну есть, что сказать, то это должен делать он. Не вы.

Когда мы общались в прошлую пятницу, то перешли на "ты". Сейчас же я специально использую "вы", чтобы у мужчины не сложилось впечатления, что я рада нашей новой встрече. Ведь я не рада. Ни капли. А потом мне вообще делается нехорошо от мысли, что Демьян мог обсуждать меня с ним, обсуждать наш секс, рассказывать, как я выгляжу обнаженной. Это мысль причиняет физическую боль. Что-то внутри слева сжимается и не отпускает. Я пошатываюсь и словно через вату слышу голос Германа:

– Даниэла! Что с вами? Вам плохо?

Мне плохо. От переживаний становится физически плохо. Я на грани обморока - голова кружится, слова не достигают сознания, отвечать не могу.

– Да что ж это такое!
– все же удается мне разобрать.

Меня подхватывает сильная рука. А дальше - дальше я все же отключаюсь. Не знаю, насколько долго по времени. Но в себя прихожу в салоне автомобиля. Это я понимаю, потому что ощущаю автомобильное сиденье. Глаза у меня закрыты. Попытка открыть их приводит к тому, что голова начинает кружиться еще сильнее.

– Вот!
– у меня возле губ оказывается горлышко открытой бутылки, - Попейте воды...

Отворачиваю голову и крепче сжимаю губы. Сознание начинает потихоньку проясняться. А вместе с ним просыпается и здравый смысл. А еще опыт, приобретенный во времена развеселой клубной жизни. Я хорошо помню, как орал на меня Никита, когда я, семнадцатилетняя дуреха, которую он протащил с собой в популярный клуб, выпила коктейль, которым меня угостили. "Никогда и никому не доверяй" - это фразу он повторил бесконечное количество раз, пока промывал мне желудок в туалете заведения. Многие говорили, что Никита - плохой. Но я знала его совсем другим. Несмотря на все свои недостатки он относился ко мне как к своей королеве. И также берег. А я, глупая, тогда воспринимала это как должное.

– Не буду, - произношу тихо, но твердо, - Где моя сумка?

Герман никак не комментирует мой отказ, лишь подает мне то, что я просила. Там у меня маленькая бутылка с минеральной водой. Она новая, я ее не открывала. Достаю ее, убеждаюсь, что она по-прежнему закрыта, затем откупориваю и делаю несколько глотков. Мне становится лучше. Несколько глубоких вдохов-выдохов позволяют окончательно прийти в себя. Внутри правда еще ощущается противная слабость. Но думаю, с ней я справлюсь.

Сталкиваюсь с внимательным взглядом карих глаз. А мужчина старше, чем мне показалось в кафе. Интересно, сколько ему лет? И о чем я вообще?

– Вам лучше?
– спрашивает Герман.

– Да, спасибо, - подтверждаю я. И как никогда прежде мне хочется расстаться с ним, как можно быстрее.

Но я сижу в салоне машины. Видимо, машины Германа, потому что он сидит на водительском месте, а больше в салоне и рядом с машиной никого нет. Единственное, что меня успокаивает, это то, что дверца с моей стороны открыта.

– Даниэла, я, кажется, вас напугал. Простите, не думал, что у вас будет такая реакция на меня. Поверьте, я не маньяк...