Жены, которым не повезло

ПАША. В квартире по адресу Измайловский бульвар, дом пятьдесят пять, строение два. Это элитный дом. Такой, елочкой, разноэтажный. Квартира убитой на втором этаже.

Я. Сколько лет было этой женщине?

ПАША. Точно не знаю. Что-то около сорока.

Я. Она одна жила?

ПАША. Нет, с мужем.

Я. Дети есть?

ПАША. Кажется, нет.

Я. Кто обнаружил труп?

ПАША. Следак говорил, что труп обнаружили менты, приехавшие по звонку соседки. Это она их вызвала. У соседей ее, Крохиных, телевизор уж слишком громко орал, а время уже позднее было. Вот она и настучала полицейским, что соседи нарушают тишину.

Я. Во сколько это было?

ПАША. Что-то около двенадцати ночи, точнее не скажу.

Я. Где в это время был муж убитой женщины?

ПАША. Не знаю… Но в квартире, кроме покойницы, полицейские никого не обнаружили.

Я. Из квартиры что-нибудь пропало?

ПАША. В том-то и дело, что пропало. Побрякушки [1] дорогие пропали, рыжье [2] всякое.

Я. Значит, следователь считает, что это ограбление?

ПАША. Да. Все ж налицо. Поэтому меня и трясут.

1

Побрякушки – драгоценности (жарг.). (Здесь и далее прим. автора.)

2

Рыжье – золотые украшения (жарг.).

Я. Почему именно вас?

ПАША. А кто ж их знает, что у них там на уме? Мне бы тоже хотелось это узнать. Хотя, по большому счету, удивляться не стоит. Если какая-то кража, так сразу ко мне.

Я. А в районе Измайлово были еще ограбления квартир в последнее время? Только откровенно, пожалуйста. Я вижу, что вы чего-то недоговариваете.

ПАША. Были. Еще три.

Я. За какой период?

ПАША. В последние два месяца.

Я. Вы к этому имеете какое-нибудь отношение?

ПАША. Да. Но я вам ничего не говорил. О них менты не знают.

Я. Понятно… Эти три квартиры взяли вы?

ПАША (с глухим отчаянием). Да, я. Но ту квартиру, где убили женщину, я не брал…

Я. А у следователя на вас что-нибудь есть? Я имею в виду эти три кражи в Измайлово.

ПАША. Нет. Я все сделал чисто. Следов не оставлял. Уж, извините меня, не в первый раз, знаю, что почем.

Я. Но вы на подозрении?

ПАША. Да.

Я. Что следователь говорил о времени убийства?

ПАША. Ничего не говорил. Спрашивал меня, где я был в ту субботу с десяти до половины двенадцатого.

Я (задумчиво). Значит, это и есть время убийства. Ну, и где же вы были в то время?

ПАША. Я был в это время вместе со своим корешем, ну, с приятелем. Пиво с ним пили…

Я. Как зовут вашего кореша?

ПАША. Шалый.

Я. Это погоняло, а как по-настоящему?

ПАША. А зачем вам?

Я. Так, для общего развития.

ПАША (с большой неохотой). Шалимов Борис.

Я. А где вы с ним пиво пили?

ПАША. В «Закусочной» на Измайловском бульваре.

Я. Вы об этом следователю говорили?

ПАША. Говорил.

Я. Кореш подтвердил, что вы были с ним в той «Закусочной»?

ПАША. Подтвердил. Только что в этом толку? Ему веры мало.

Я. Почему?

ПАША (не сразу). Потому что он такой же, как и я.

Я. Что, в той «Закусочной» больше никого не было, кроме вас?

ПАША. Был еще народ. Полно. Но из знакомых никого не было…

Я. А вы что, первый раз туда с корешем вашим зашли?

ПАША. Нет.

Я. Получается, что вас должен был узнать обслуживающий персонал.

ПАША. Может быть. Но следак, кажись, никого не опрашивал.

Я. Это почему?

ПАША. Я так полагаю, не нужно ему мое алиби…

Я. Установление наличия или отсутствия алиби на время убийства – первейшая задача любого следователя.

ПАША (с нескрываемым сарказмом). Ага, наслышан. Это вы тому следаку скажите, Михееву.

Я. Значит, вы полагаете, что рано или поздно вас повяжут?

ПАША. Да это к бабке не ходи! Прижмет начальство следака, скажет ему: время, мол, вышло твое, выкладывай нам на стол убийцу Крохиной немедля. И если к тому времени Михеев настоящего мокрушника [3] не найдет, ему ничего не останется, как меня повязать и перед начальством мною и отрапортоваться. Я ведь для этого самый подходящий кандидат. А мокрушника реального, что Крохину замочил, Михеев ни в жисть не отыщет. Мозгов ему на это не хватит. Вот он меня и прихватит. И улики найдет, и мотив отыщет, можете не сомневаться…

3

Мокрушник – убийца (жарг.).

Я. Интересный господин этот следователь Михеев.

ПАША. Да уж куда интереснее!

Я. Я могу сделать ваше фото?

ПАША (удивленно). А это еще зачем?

Я. Схожу в закусочную. Порасспрошу персонал про вас. Может, кто-нибудь и найдется, кто видел вас в субботу… вечером.

ПАША. Ну, коли нужно…

Я снял Пашу на сотовый, на чем допрос его был закончен. Потом дал ему номер своего телефона. Так, на «всякий пожарный» случай.

Когда Паша уходил, он вдруг спросил:

– Вы что, правда возьметесь за расследование?

– Я обещал вашей сестре, – ответил я. – И уже взялся за него… Кроме того, мне сильно не нравится, когда люди садятся в тюрьму и тянут сроки за преступления, которые они не совершали.

– Маша говорила, что вы отличный следак.

– Смею надеяться. У меня иногда получается распутать то или иное дело, хотя я всего лишь криминальный репортер.

– Что ж, если у вас получится с этим расследованием, я буду вам благодарен по гроб жизни, – произнес Паша.

– Меня устроит, если вы просто будете мне благодарны, – ответил я. – Но пока об этом еще рано говорить.

Мы пожали друг другу руки, и он ушел. Ладонь у него оказалась сильная и сухая.

Я сделал себе кофейку, испил его с удовольствием, решив про себя, что первым делом мне нужно узнать три вещи.

Первое: где во время убийства жены находился господин Крохин и кто он, собственно, такой.

Второе: что конкретно пропало из квартиры Крохиных.

Третье: видел ли кто-либо из обслуживающего персонала Пашу Кочета, когда тот со своим корешем Борей Шалым пил вечером в субботу шестого декабря пиво в «Закусочной», что на Измайловском бульваре.

Ну а там видно будет…

Я уже нутром чувствовал, что дело, которое я по доброте душевной взвалил на свои плечи, будет ох каким непростым. Но раз взялся за гуж…

Глава 3 «Горничная» Алена в кружевной наколке, или Подробности убийства

«Закусочная» на Измайловском бульваре – это вам не ресторация под названием «Жбан» на Измайловском шоссе, больше похожая на плацкартный вагон, где и шаурма, и шашлыки, и небритая черноволосая обслуга, с трудом разговаривающая по-русски или просто не желающая этого делать. Это и не бар «Гурман-сити» на Первомайской, со стейком из тунца, который надо ждать минут сорок-пятьдесят, армянским салатом, яблочным штруделем, ванильной панакоттой и глинтвейном, по вкусу весьма напоминающим азербайджанскую краску-бормотуху кондовых советских времен под названием «Алабашлы». И хочешь не хочешь, а полторы штуки – выложи!