Женя

— А где вы были эти два дня? Я Вам звонил, пытался Вас найти, что бы предупредить, но на звонки ни кто не отвечал.

— О чём предупредить?

— Ну, как это о чём? Вы теперь являетесь единственным свидетелем и, скорее всего, нет даже не, скорее всего, а наверняка за вами охотятся. Раз он отказывается от всего, и они избавились от одного свидетеля, то будут избавляться и от второго.

— А он кто? Бандит?

— Да как Вам сказать, кличка его Штырь он является членом одной преступной группировки. Они занимаются рэкетом, грабежами, под ними находятся кафе, рестораны в районе вокзалов, там же распространяют наркотики. Правда, он мелкая сошка, но вся проблема в том, что он им, зачем-то понадобился, и они прикладывают все силы, что бы вытащить его на свободу.

— А вы знаете, я не первый раз с ним встречалась, — вдруг сказала я.

— Как не первый? Когда вы его видели? При каких обстоятельствах? — быстро задавал вопросы Олег Владимирович.

— Это произошло в сентябре, мы с ребятами собрались у меня на даче…, и я подробно рассказала, что со мной тогда произошло.

— Этого мы не знали, хотя сейчас это сути дела не меняет. На данный момент перед нами стоит задача сохранить Вас до суда.

— Что, значит, сохранить до суда?

— В целях Вашей безопасности, нужно сделать, так что бы они Вас не нашли, и вы живой и здоровой дожили до суда.

— Понятно. И когда же состоится суд?

— Вот по этому поводу я как раз и хотел с Вами поговорить. Мы знаем, что недавно вашу семью постигло горе, вы и ваш мама Елена Алексеевна остались вдвоём. Ваш отец и брат погибли.

— Откуда вы знаете? Мы с мамой, вернее мама, куда только не обращалась, что бы узнать о судьбе папы и брата, только толком нам ни кто и ни чего не говорит, только руками разводят, да отсылают друг к другу. Мы до сих пор не знаем, что с ними случилось.

— По официальному запросу мы получили подтверждение о смерти ваших родных, от компании, которой принадлежит теплоход, на котором проходил тот круиз.

И он показал мне бумагу. Я взяла её, что бы посмотреть, что там написано, но она была написана на каком-то неизвестном мне иностранном языке.

— На каком это языке?

— Это итальянский язык.

— И что же там написано о том, как погибли папа с братом?

— Во время шторма они видимо упали за борт.

— Так и написано — видимо?

— Да. Был сильный шторм, кстати, погибло ещё четыре человека, кроме ваших родных.

— Жалко сейчас мамы в Москве нет.

— Она сегодня прилетает.

Как это сегодня? Она же в командировку уехала на целый месяц.

— Мы с ней связались и попросили приехать.

— А зачем?

— Вот теперь мы дошли до самого главного, — помолчав, он продолжил, — Мы хотим предложить Вам на время стать вашим братом, то есть Евгением Новиковым.

— Как это стать братом, — я опешила, не ожидая от него такого предложения, — вы же говорите, что он погиб.

— Но об этом можно сказать пока ни кто не знает. Можно, например, представить, что он всё это время был без сознания, потерял память, и находился в больнице. А сейчас он выздоровел и вернулся домой.

— А со мной что делать, куда, по-вашему, деть меня? То есть его сестру. Вам не кажется, что это будет странно выглядеть. Вдруг неожиданно появился брат, а сестра исчезает, и потом я же в институте учусь, мне ещё один экзамен сдавать.

— С институтом мы уладим, последний экзамен вам засчитают, мы наводили справки, вы оказывается отличница. Поэтому с чистой совестью поедете отдыхать куда-нибудь, на пример во Францию, Франция Вас устроит.

Я продолжала сопротивляться, -

— Но у меня сейчас есть молодой человек, с которым, ну в общем эти два дня я была у него.

— И кто же это?

— Олег Петрович Северов, он у нас историю преподаёт.

— Да, этого я не знал, — подумав некоторое время, он спросил, — а поссориться с ним вы можете? — а потом утвердительно, — вот именно поссориться. Вам нужно будет поссориться с ним, а когда всё закончится, то помиритесь.

— Постойте, но я не хочу, я не могу, — я никак не могла согласиться с этим, — в конце концов, я девушка, — завопила я.

— Да, но вы с братом очень похожи и потом это же не на всегда., а только до суда.

— А когда суд? Вы мне так и не ответили.

— Я думаю месяца через два.

— Как через два. Я что должна буду целых два месяца быть мальчиком. Нет, нет, я не согласна, и потом я просто могу уехать на два месяца и всё. Да, я уеду до суда в ту же Францию. Какая разница?

— Разница есть. Если вы уедете во Францию или ещё куда-нибудь, Вас будут искать и найдут. Они умеют искать.

— Постойте, но они же искать будут и в другом случае.

— Да искать будут, но найти не смогут.

— Почему?

— Потому что вы здесь будете, а если поедете на самом деле, могут и найти, а мы рисковать не можем.

Я не знала, что мне делать. Я была в растерянности. Мне предлагали стать самим собой. Бред, какой-то. Я уже свыклась, что я девушка, я чувствую своё тело — это девичье тело, а не мужское.

Как утопающий цепляется за соломинку, так и я цеплялась за что угодно, лишь бы не соглашаться.

— Меня могут забрать в армию. Я уже один раз чуть не попала туда. Я больше не хочу.

— Это было недоразумение. Сейчас такого не случится.

— Почему не случится?

— Мы подстрахуемся. Тебе выдадут военный билет на руки, где будет написано, что ты освобождаешься от призыва.

— Мне надо посоветоваться с мамой. Как она скажет, так и будет, — упавшим голосом ответила я.

— Вот и хорошо, сейчас Елена Алексеевна приедет, и мы решим этот вопрос.

Зазвонил мой телефон.

— Мама, привет.

— Дочка здравствуй, где ты?

— Я в милиции.

— Как в милиции, почему?

Я пыталась ей объяснить, но запуталась, заплакала, и смогла только выдавить из себя, -

— Мам. Приезжай, пожалуйста, приезжай и забери меня от сюда.

Увидев, что со мной происходит, Олег Владимирович попросил у меня телефон, чтобы поговорить с мамой. Я молча протянула ему телефон.

— Здравствуйте Елена Алексеевна, вы сейчас где?

— Отлично, сейчас Вас встретят и привезут сюда.

— Что, что с Вашей дочкой?

— Да нет с ней всё в порядке.

— Давайте поговорим, когда вы приедете.