Женюсь. Срочно!

– Ира? – набрала подругу я. – До обеда в кофейне меня не жди, появились новые неотложные дела.

– Что-то мне совсем не нравится твой голос, – заметила Ларина – проницательная, как всегда. – Опять Зайцев подгадил?

– Кажется, он успел взять гигантский кредит без моего ведома. А теперь меня преследуют коллекторы.

– Вот это петрушка… – протянула Ира. – Эту кучу дерьма под названием «коллекторы» только затронь, вонять бу-у-удет…

– Уже догадалась, – хмыкнула в ответ я.

И пусть Бог меня миловал от таких ситуаций раньше, должного опыта я не имела, но такого успела начитаться в сети на форумах, что кровь стыла в жилах.

– А муженек что же? – спросила подруга.

– Не отвечает на звонки, словно сквозь землю провалился. Мама и Лида тоже.

– Не верю я в такие совпадения, Вики, – озвучила Ларина то, о чем я тоже все время думала. – С Горячевой уже советовалась?

– Она вне зоны. Вчера предупредила, что повезет на обследование сына, а по поводу моего дела свяжется со мной потом, попозже, – тяжело вздохнула я. – Так что я проконсультируюсь с ней потом, а пока навещу наших доблестных стражей порядка.

– Ну удачи тебе с этим, – как-то не слишком весело пожелала подруга.

Прошлой весной их с Лариным дачу ограбили. Не то чтобы жили они богато, так, деревянный домик с банькой за городом имелся, кусочек земли для грядок, фруктовый сад. Никаких буржуйских высоких заборов, постов охраны или сигнализации.

Ира хоть и не признавалась в открытую, но дачу эту ставила перед поездками на море или курорты. Как-то подруга проговорилась, что слишком в ней сильны бабкины корни: ковыряясь в грядках, Ларина ловила больший кайф, чем отлеживая бока на морских пляжах. Я не особо такое понимала, природа и я – как две параллельные Вселенные, что никогда не соприкоснутся.

Грабители обчистили дачу Лариных подчистую, полиция, конечно, завела дело, но в остальном лишь руками разводила. Через друзей-знакомых Андрей выяснил, что в близлежащих деревнях орудовала банда нариков. Они с Ирой воришек следователю едва ли не на блюдечке с белой каемочкой подали, но в итоге… виновные все равно не понесли должного наказания. Были отпущены по причине, цитирую: «отсутствия состава преступления», а проще говоря, кто-то отмазал.

С тех самых пор Ларина любовью к нашим законным защитникам и не пылала. Ну а мне деваться было некуда, кто-то должен был прекратить это коллекторское безобразие.

На выходе из подъезда я столкнулась с хмурым, как ночь, Власовым. Рядом с ним был седовласый импозантный мужчина, очень напоминающий Демьяна лет так через тридцать. Если не отец, то наверняка кровный родственник. Уж слишком похожи.

– Простите, – буркнула я, едва не врезавшись в Демьяна.

Тот ничего не ответил, молча уступил мне дорогу. Лишь вслед себе я услышала странное:

– Чем не вариант?

Правда, не обратила на это никакого внимания. Мне до чужих разговоров не было никакого дела.

Решимость перемещаться по городу на собственном транспорте пошатнулась, когда я встала в привычную утреннюю пробку на проспекте. Зато еще раз набрала «любимых» родственничков, а потом решила и свекрови позвонить.

– Вика? – искренне удивилась Юлия Владимировна вместо должного приветствия. – А я думала, вы с Эдиком еще не приземлились.

Власов

Изольда Варфоломеевна Власова имела привычку умирать не реже раза в квартал. Об этом прекрасно знал весь ее ближний круг, но все равно исправно шел на поводу у старейшины рода. Тем более Изольда всегда знала, куда надавить, чтобы к ее мнению прислушались.

– Ян, ты не имеешь права оставлять последнюю волю бабушки без внимания, – нахмурился Герман Власов, следуя за сыном по пятам.

Мало того, что тот не пустил отца в клоповник, который прикупил недавно, так и выслушать толком не захотел.

– Летом ее последней волей было, чтобы я позировал нагим для ее давнего друга Вальдемара, – фыркнул Демьян. – Он, видите ли, должен за Изу доделать скульптуру Эроса. И не знать бабушке покоя в загробном мире, если эта скульптура не будет готова к Пафосскому фестивалю Афродиты.

– Так и поработал бы моделью, что с того?

– Меня несколько напрягает светить бубенцами перед стариканом, возомнившим себя реинкарнацией Микеланджело.

– Ой, перестань! Можно подумать, тебя вообще что-то способно смутить, – закатил глаза Герман. – Твой отказ настолько ранил бабушку, что…

– Что она передумала умирать, – поджал губы Демьян. – В который раз.

– …месяц с нами не разговаривала!

– Да ты что?! – округлил глаза мужчина.

– Ян, – нахмурился его отец. – Это совсем не смешно.

– Как вы пережили эту потерю, просто в голове не укладывается, – сгримасничал младший Власов. – Мама, небось, распила лучшую бутылку вина из своей знаменитой коллекции?

– Лана переживала так же, как и я!

– Ну понятно, – протянул Демьян. – До сих пор боитесь, что Иза выпишет вас из завещания.

– На этот раз все серьезно, сын, – скорбно выдал Герман. – Бабушка очень больна.

– Опять пропало вдохновение?

– Не паясничай, – возмутился отец Демьяна. Они давно преодолели небольшое расстояние от уличного кафе, где встретились, до подъезда многоэтажки, в которой младший Власов решил ненадолго осесть. – Изольда составила завещание, усиленно готовится к собственным похоронам и…

– Мне кажется, она всю сознательную жизнь к ним готовится.

– …грозится лишить тебя права наследования законной части семейных активов, – поставил точку в собственной реплике Герман.

– Хорошо, что у меня давно собственный бизнес, не зависящий от денег Крейзольды, – пожал плечами Демьян. – Иначе я бы плясал перед ней так же, как и остальные Власовы.

– Не забывай, что у твоей бабушки прекрасные связи. Перед тем как издать последний вздох, она успеет здорово попортить тебе кровь, – напомнил Герман. – Я слышал, несколько твоих последних сделок провалились? Сдаешь позиции, сын. Твои айти-продукты перестали удивлять рынок.

– Я всегда знал, что ты веришь в мой талант, – кивнул Демьян. – У меня в компании завелся крот, но отдел безопасности почти решил это досадное недоразумение.

– Или это происки бабушки. Не сомневайся, она способна сделать тебя банкротом одним щелчком пальцев, – сказал старший Власов. – Стоит ей только кому надо сказать «фас», и ты станешь нищебродом.

Про обидчивость и мстительность Изольды в семье слагали легенды. И небеспричинно, конечно.

– Ты демонизируешь собственную мать, – заметил Демьян.