Жертва Гименея

Домой Аллочка ехала темнее тучи, зато сестра заливалась соловьем.

– Я не понимаю, что тебе не нравится? Такая курточка славненькая. Модненькая, с перетяжечками, черненькая. И тепло, и хорошо. Ты в ней как королева.

– Какая там королева! – ворчала Аллочка. – Ты даже не обратила внимания, что это мужской пуховик. Наряжусь, и попробуй пойми – мужик я или баба? И так мне никак жениха найти не можем, так давай меня еще в это убожество нарядим!

– А потому что женских пуховиков твоего размера не было. А уже скоро наступят холода. И замерзнешь, – тараторила Гутя. – И потом, какая разница – мужской, женский? Я специально смотрела, на них вытачки не делают. Скажем, что женский.

Аллочке даже отвечать не хотелось.

– Забежим домой, переоденешься, и поедем в ресторан, надо же дело двигать, – намечала Гутя план действий.

– В этой фуфайке я никуда не поеду, – категорично заявила Аллочка. – Не хочу позорить фамилию.

– А, – беспечно отмахнулась Гутя и фыркнула: – Нашу фамилию никаким пуховиком не опозоришь. Клоповы – звучит гордо! Но если ты не хочешь, я и сама сбегаю.

Алла Власовна все же совершила подвиг – ради того чтобы найти преступника, она наступила на свою гордость, влезла в толстый пуховик и направилась вместе с Гутей в ресторан.

Однако как ни хвалила Гутя сестринский наряд, но одежка сыграла с ними злую шутку. Завидев приличную женщину (Гутю), а рядом с ней – даму в подозрительно большом пуховике, явно с мужского плеча, ни один работник славного «Сентября» с ними попросту не стал разговаривать. Дамы к себе не располагали.

– Мущщина! Мы хотели бы поговорить, – безуспешно цеплялась за всех проходивших мимо официантов Гутя. – Только парочка вопросов. В интересах следствия!

Но ее, точно колонну, упрямо обходили стороной.

– Придется сесть за столики и спиртное заказать, тогда, может, что-то они и расскажут, – равнодушно отвернулась к окну Аллочка. – Вперлись в зал, когда я в этом панцире, поговорить нам захотелось. Ха! А им не хочется. А будь я в том пальто!

– Ничего. Отправим в ресторан Фому с Варькой. Перед Варькой они не устоят, – сказала Гутя.

Совершенно разбитые, они приплелись домой, и сразу же, словно дожидался он только их прихода, затрезвонил телефон.

– Алле! – подскочила к аппарату Аллочка. Все же думалось, что позвонит Максим.

– Аллочка! Я сегодня домой приду поздно! А ко мне тут одна дама пришла! – закричал в трубку Фома.

– Все, Гутя, Фомка сбежал, – опустила руки Аллочка. – Упустили! К нему опять пришла какая-то баба, и он сообщает, что вернется поздно.

Между тем трубка что-то пищала, кричала и рвалась к разговору.

– Дай-ка, я сама с ним поговорю, – тяжело задышала Гутя и выхватила трубку. – Алле, Фома! Ты что там опять… так… ну и правильно… да, конечно! Мы прямо… ага, ага… хорошо. А я тебе голубцов настряпаю, сильно не перегружайся!

Гутя положила трубку и повернулась к Аллочке.

– Опять чуть до инфаркта не довела, – недобро посмотрела она на сестру. – Фома сказал, что у них сегодня установка этого аппарата, поэтому он задержится. Но главное не это. К нему пришла на прием женщина, очень хорошо знавшая Трофимову, ее, собственно, Трофимова и привела в клинику.

– Я же говорила, к нему бабы опять зачастили, – подпрыгнула Аллочка.

– Это не баба. Это – свидетель! Но Фома с ней сейчас поговорить не может, потому что у него полный коридор народу.

– А адрес взять он, коне-е-ечно же, не догадался?

– Адрес он взял. И предупредил, что к ней придут. И мы с тобой отправляемся выяснять – что за человек была Трофимова, – отчеканила Гутя. – Собирайся.

Аллочка посмотрела на обнову и влезла в свой старенький плащик.

Гутя вздохнула:

– Ну что, тебе совсем не нравится куртка?

– А давай ты в ней походишь, – предложила Аллочка. – Недолго: только сходишь в ней к этой женщине и мне вернешь.

– Можно подумать, ты мне предлагаешь невесть что. Можно подумать, ты мне голой пройтись предлагаешь. И надену!

Гутя демонстративно влезла в пуховик, Аллочка напялила старый плащ, и дамы отправились на задание.

– Гутенька! И куда это вы в такое время? Никак картошку копать? – приветливо закудахтала соседка со второго этажа, тетя Нюра. – А что ж вилы не взяли? У меня на даче такие вилы! Надо было попросить.

– С чего это вы, тетя Нюра, подумали про какую-то картошку? Когда мы ее сажали? – пожала плечами Гутя. – Мы гулять идем.

– А-а, вон оно чо, а я думала, раз уж ты так разрядилась, значит, на картошку. Нешто кто в такой-то фуфайке гуляет?

Гутя шмыгнула носом и постаралась поскорее выскочить на улицу.

– Гутя, куда ж тебя так несет? – не успевала за сестрой Аллочка. – Мы никуда не опаздываем, пройдемся не спеша, насладимся осенью.

– Тебе бы только шататься! А я вот спешу насладиться допросом. Со свидетелем, – быстро-быстро перебирала ножками Гутя.

– Боже мой! Как быстро ты переродилась. Это тебя вовсе не красит, – кривлялась Аллочка, стараясь не отставать. – Я же говорила, не надо было покупать этот пуховик. Ты становишься китайским трудоголиком, право слово.

Глава 4 Откуда деньги растут

Подруга Трофимовой Вероники Семеновны оказалась очень приятной женщиной лет пятидесяти. Звали ее Елизавета Николаевна, она была улыбчива, гостеприимна и принадлежала к тем типам счастливых дам, которых время только красит. Красиво уложенные волосы, легкий макияж, прекрасно сохранившаяся фигура и теплых тонов домашний костюм – все так и притягивало к ней взгляд. Между тем, нельзя было сказать, что проживает Елизавета Николаевна в какой-то особенной роскоши, Гутя с семейством жила лишь чуть скромнее.

– Прошу вас, проходите! Раздевайтесь. Прошу, – и женщина любезно протянула «плечики» для старенького плащика Аллочки. Гутину же верхнюю одежду она просто повесила на крючок. – Доктор Неверов меня предупредил, что вы зайдете. Чай? Кофе?

– Спасибо, мы по делу, – сухо сообщила Гутя.

– Поэтому лучше кофе, – мило улыбнулась Аллочка.

Елизавета Николаевна бесшумно удалилась в кухню, а Гутя зашипела на сестрицу:

– Нам некогда кофе распивать. Настройся на рабочий лад. И мор… лицо серьезнее сделай. Расплылась вся!