Жертва вторжения
Шрифт:
Изобретение профессора Минца уже начало давать горькие и даже бесполезные плоды.
Перед сном Минц еще побаловался немного в одиночестве. Ему обязательно захотелось узнать, кто поджег в прошлом году на выборах мэра детскую библиотеку. За что демократа Дудкина сняли с выборной гонки. Ведь у него дома нашли спички и книжку «Приключения Травки», которую сочли пропагандой наркомании.
Видимость была ночная, неясная, поджигали на экране библиотеку совсем иные люди во главе с известным детским поэтом-песенником Мишкой Сорокиным и председательницей фонда «Счастливое детство» Марфой Сорокиной.
– Нет, – не поверил своим глазам Минц. – Даже наша система может давать сбой.
Пока он смеялся, оскорбленная Лика сидела в ночном клубе «Пуля Дантеса», пила кампари в компании Мишки Сорокина и ругала Минца последними словами. Мишка, как вы, может, знаете, и был петушком Лики, но нередко изменял ей, выполняя общественный долг.
Потом Минц пошел спать, думая, что завтра собственными глазами увидит последнего неандертальца, а Лика перешла в казино «Последний рейс старого фрегата», стала там пить мартини в обществе Соли Шустера и спрашивать его:
– Нет, ты скажи, интересно будет еврейскому народу увидеть, что делал ваш Моисей на Синайских горах и как он ходил вброд через Суэцкий канал? Вот обхохочешься!
Минц видел себя во сне выдирающим гадюку из слабой руки Клеопатры, очень похожей на его первую любовь Верочку Н., а Лика тем временем встречала рассвет на веранде ночной закусочной «Вокзал на троих», где исповедалась бывшему члену бюро горкома, а ныне хозяину магазина «Только для взрослых» Варамееву Г.Ф., уверяя, что завтра уже можно будет поприсутствовать на заседании Политбюро ЦК КПСС, принимавшего решение о вводе в Афганистан ограниченного контингента.
Так прошла ночь у главных героев этой смешной истории.
Минц проснулся рано.
И подумал: что же я такой счастливый?
Потом вспомнил – я принес человечеству историческую правду!
Человечество утыкает памятниками мне все населенные пункты.
С чего начнем день? – спросил сам себя профессор Минц.
И тут услышал над головой, на втором этаже глухой тяжелый удар. Старенький деревянный дом барачного типа содрогнулся.
Что бы это могло быть? – подумал Минц.
А это упал на пол Корнелий Удалов, который пытался повеситься, не в силах выдерживать скандалов с женой. Но веревка была слаба для такого плотного тела и оборвалась.
А Минц догадался: это Ксения во сне с кровати бухнулась.
И засмеялся своей догадке.
Он помылся, почистил зубы и все думал о том, какую радость он несет людям.
Потом вспомнил: надо за молоком сходить.
Минц открыл дверь и вышел, но в дверях развязался шнурок, и Минц присел на карточки, чтобы его завязать.
Это Минца и спасло.
Потому что очередь из автомата, направленная ему в сердце, просвистела как раз над головой.
Это вела прицельный огонь охрана благотворительного фонда «Счастливое детство».
Рядом с ухом в косяк двери вонзились пистолетные пули, направленные рукой владельца ночного клуба «Пуля Дантеса» Мишки Сорокина, который когда-то украл ноты всех своих песен у композитора Шаинского.
Бутылка соляной кислоты разбилась чуть в стороне. Прицел Соли Шустера был неверен.
И тут взорвалась граната, брошенная лично мэром города, известным борцом с терроризмом,
имя которого вам и без меня известно.Так что делегации от бывшей Компартии, пришедшей водрузить красное знамя над руинами рейхстага, пришлось пролежать некоторое время в пыли рядом с Минцем, потому что их всех накрыло взрывной волной.
Разумеется, от изобретения Льва Христофоровича остались лишь рожки. Даже ножек не нашли.
Самого Минца Лика вынесла с поля боя и утешала в своей однокомнатной горенке.
Минц буквально плакал.
– Я же хотел открыть им всем глаза! – повторял он.
– А ты в следующий раз раскрывай глаза родственникам Клеопатры, но в наши дела не лезь.
– Неужели людям не нужна правда?
– Нам нужна правда про соседа, – ответила Лика. – Но уже про собственного мужа никто из нас не желает знать всей правды. А правду о себе не решится опубликовать ни один человек.
– Но я готов! – закричал Минц.
Может, он закричал оттого, что Лика мазала йодом его спину.
– Значит, не быть тебе политиком или просто великим человеком, – сказала Лика. – Жизнь у тебя была скучной и нетворческой. Ты даже не украл ничего толком.
– Может, и украл, – вяло ответил Лев Христофорович.
И только тогда он понял, к краю какой бездонной пропасти он подвел вчера человечество.
– Знать бы, кто гранату метнул, – сказал он, – сказал бы ему спасибо.
Часть III
ГУСЛЯР НАВЕКИ
СРЕДСТВО ОТ ДАВЛЕНИЯ
Космический гость жил некоторое время в крайнем доме, у Свириных. Был он покалечен, сильно страдал, но с врачами или учеными встречаться отказывался, уверял, что пользы это не принесет. Кроме того, подчиняясь своим правилам, полагал, что время для контактов с человечеством еще не наступило.
– И что случится, – отвечал он на настойчивые уговоры старика Свирина, – что случится, если я приду в город и начну всех убеждать, что я есть пришелец с иной планеты? Ни доказательств, ни внешнего вида. Мне суждена жалкая судьба Дмитрия-самозванца.
Дед Свирин смотрел на гостя с сочувствием, брал под руку, уходил с ним на берег речки, посидеть в тени под вязом и послушать рассказы о прелестях дальних планет.
К осени пришелец, так и не дождавшись вестей или помощи от собратьев, помер. Похоронили его под именем свиринского племянника. От пришельца остались какие-то склянки, порошки и ломаные схемы, как от транзисторного приемника. Он, бывало, колдовал над ними, но к чему стремился – непонятно.
Дед Свирин, единственный близкий пришельцу человек, разобрал баночки и на некоторые приклеил этикетки, чтобы не перепутать при продолжении опытов. А потом и сам в декабре, под Новый год, скончался. В доме осталась Мария, его вторая жена, грузная добрая женщина, недавно вышедшая на пенсию, ростом и осанкой схожая с императрицей Анной Иоанновной, как ее описывал историк Соловьев. А в комнате направо от сеней жила Аида – ей Свирины сдавали жилплощадь, и Аида, женщина одинокая, озлобленная неудачной личной жизнью, просиживала вечера у телевизора, часто щелкая с программы на программу, чтобы не упустить увлекательной передачи.