Жертва

Несколько дней спустя после возвращения из Лондона, молодой человек приятной внешности, лет тридцати, подтянутый и плотный, повернулся в ее сторону, чтобы как следует рассмотреть, как сначала она, а затем и он сам достигли удовлетворения. Ему хотелось продолжить касаться ее, но Марчелла оттолкнула его, не в силах вынести дополнительного наслаждения.

Подобно многим другим мужчинам, он предложил ей выпить в баре. Марчелла, как обычно, отказалась. Она отсекла свою социальную жизнь от тайного пристрастия — они никогда не должны выходить за отведенные им рамки. Ей казалось, что, если она узнает этого человека поближе, род его занятий, образ жизни, если вдруг появится возможность продолжения отношений вне этих, обтянутых красным бархатом кресел, в ее жизнь ворвется хаос. К фантазиям нужно относиться, как они того заслуживают, этим-то они и хороши. Именно поэтому до сих пор все и срабатывало без сбоев. Эти отношения выходили за рамки нормальной жизни и поэтому возбуждали.

На прощание она поцеловала его в гладко выбритую щеку, покинув кинотеатр сразу же, как только привела себя в порядок. Марчелла знала, что в этот полдень выглядела растрепанной, губная помада наверняка размазана, а глаза сияли от удовольствия. Прежде чем выйти на улицу, она надела темные очки, значит, придется на ощупь пробираться по темным закоулкам и проходам, скудно освещенным тусклыми лампами. Она никогда не могла покинуть этого места без опасения встретить кого-нибудь из знакомых. Маловероятно, чтобы кто-нибудь из мужчин, завсегдатаев этого заведения, читал ее книги, но вдруг она встретит кого-нибудь из «Вольюмза», например Скотта или директоров по реализации или рекламе? Когда Марчелла остановилась, чтобы пригладить волосы, из темноты от стены отделилась фигура и схватила ее за руку.

— А еще говорят, будто я сумасшедшая! — послышался голос Сони.

Марчелла обернулась. Усмехающееся, торжествующее лицо дочери возникло перед ней. На какое-то мгновение Марчелла растерялась, запаниковала и попробовала вырваться. Возникло желание нырнуть обратно в темный кинозал и оставаться там, пока Соня не уйдет прочь. Но Сонина хватка была слишком крепкой. Она не отпускала руки Марчеллы и пристально глядела на нее.

Десятки чувств отразились на лице Марчеллы, прежде чем ей наконец удалось отыскать среди них улыбку, в голове все спуталось.

— Ты тоже поклонница Пола Ньюмена? — спросила она у дочери.

Соня насмешливо покачала головой.

— Судя по всему, ты неплохо провела время, дорогая мамочка, — проговорила Соня. — Тебе должна быть известна репутация этого заведения! Здесь не балдеют от старых фильмов, даже от классических…

Соня взглянула на афишу, объявлявшую об открытии сезона с участием Теннесси Уильямса.

— Полагаю, «Кошка на раскаленной крыше» относится к классике, верно?

Она держала палец на кнопке лифта.

— Так вот куда ты ходишь! — насмешливо проговорила Соня. — Мне было ужасно любопытно узнать, куда так часто исчезает моя дорогая, праведная, романтическая, добропорядочная мамочка, в то время когда ей следовало бы находиться дома и работать. Признаюсь, было весьма волнующе поймать такси и сказать водителю: «Следуй за тем «роллсом»!» У тебя был такой виноватый вид, когда Дональд высадил тебя за несколько кварталов отсюда. Тебе следует крепко усвоить одно, мама, веди себя нагло! Тогда все сойдет тебе с рук!

Соня нажала кнопку лифта.

— Теперь давай выбираться отсюда, прежде чем кто-нибудь их моих знакомых не засек меня здесь и растрезвонил, будто я посещаю это заведение!

Наконец подошел лифт, дверь распахнулась, и они вошли в его зеркальный полумрак.

«У нее нет доказательств, — успокаивала себя Марчелла, мелко дрожа. — За исключением выражения моего лица, у нее нет доказательств». На нижнем этаже они покинули лифт и направились к выходу. Соня продолжала удерживать мать за руку, словно та собиралась удрать. Яркое освещение Пятьдесят седьмой улицы ударило в глаза подобно взрыву ослепляющей бомбы.

— Не думаю, чтобы Дональд поджидал тебя здесь? — спросила Соня, быстро направляясь в восточном направлении, приподнимая свои темные очки, чтобы вглядеться в лицо матери.

— Он на Семидесятой авеню, — прошептала Марчелла.

— О, мама… — простонала Соня, продолжая идти быстрым шагом. — Видишь, между нами есть большая разница. Я совершаю различные поступки, шляюсь по таким местам, что тебе не придумать в самых диких мечтах. Меня называют сумасшедшей, но я, откровенно говоря, плюю на все, потому что ничье мнение для меня ничего не значит! Но я откровенна. То, что во мне видят, то и получают. Я не прячусь за фальшивой маской добропорядочности, напуская на себя вид, что…

— Прекрати! — воскликнула Марчелла, вырывая локоть из Сониной руки. — Не знаю, что ты там раскрыла, кроме того, что я иногда смотрю фильмы на дневных сеансах, но…

— Мы расскажем об этом мальчику Марку, — оборвала ее Соня, увлекая за собой. — И посмотрим, как он воспримет известие, что его драгоценная мамочка ходит днем на классические киносеансы в клуб сексуальных распутников и выходит оттуда вся такая тепленькая и растрепанная…

— Ты не расскажешь об этом Марку! — вскрикнула Марчелла. — Ты можешь думать все что угодно, но его в это не впутывай!

Соня рассмеялась:

— Поговорим об этом, когда найдем машину. Марчелла пожала плечами.

«Роллс» ожидал на углу Пятьдесят седьмой и Семидесятой улиц, Дональд приветствовал Соню, распахивая для них дверцы машины. Они устроились на заднем сиденье, Соня решительно подняла стеклянную перегородку. Пока машина двигалась в восточном направлении, она повернулась к Марчелле и произнесла уверенным шепотом:

— Теперь я скажу, как мы будем жить дальше. Я подыскала квартиру в районе Шестидесятых улиц, которая мне понравилась. Одна спальня. Довольно дорогая, однако у меня много работы, так что я смогу позволить себе иметь такую квартиру. Мне не нужно от тебя ни единого цента! Только подпись на документе о снятии квартиры внаем. Я еще несовершеннолетняя. Я перееду туда на следующей неделе.

Марчелла достала сигарету и закурила, руки ее дрожали.

— Почему ты так торопишься переехать? — спросила она у Сони. — Думаешь, что сможешь меня шантажировать…

— Мое возвращение к вам было ошибкой, — пожала плечами Соня. — Но тогда я не знала, куда мне деваться. Я забыла, что вы вместе с Марком собой представляете, — меня от вас выворачивает наизнанку!

— Можешь себе представить, как мы были рады, что ты снова с нами? — спросила Марчелла. — Неужели ты не можешь поверить, что Марк и я любим тебя?

Соня недовольно пожала плечами.

— Пожалуйста! — Она пожала плечами. — Избавь меня от этих сладких речей!

— Я надеялась, что наконец-то мы станем настоящей семьей, — сказала Марчелла.

— Семьей? — повторила Соня. — Видя, как вы с Марком обмениваетесь взглядами во время скучнейших домашних обедов, обсуждая его занятия музыкой! Вы с ним совершенно не понимаете меня! Не понимаете, чего я хочу! Чего я собираюсь достичь! Я буду в десять раз известнее Марка. Вы увидите! Если я смогу покинуть вас обоих!