Жертвы обстоятельств

Не прекращая говорить, целитель осторожно присел рядом с князем и подсунул руку ему под спину так, чтобы ладонь оказалась под затылком.

— Нэй, открой, пожалуйста, — кивнул он на сосуд, приводя Ксиля в относительно сидячее положение. Я выполнила его указание максимально быстро — привычка сработала. Последние часы с Дэйром, проведенные за изготовлением «энергетика», словно вернули блаженные времена, когда я частенько ассистировала целителю в лаборатории.

Помнится, у меня неплохо получалось…

Как и в прошлый раз, Ксиль, даже будучи без сознания, умудрился выпить свою порцию зелья, не пролив ни капли, да еще потянулся вслед за рукой Дэйра, когда в сосуде ничего не осталось.

— Ну, нет, дружок, — улыбнулся целитель, укладывая недовольно заворчавшего князя обратно. — С тебя хватит.

Я забрала у Дэйра пустую склянку и уселась в кресло, внимательно наблюдая за спящим князем. Дэриэлл тоже не спешил уходить, то бережно расправляя складки одеяла, то касаясь бледного до синевы лица… Наверное, меня сморил сон, поэтому я чуть не пропустила момент, когда Максимилиан проснулся — и, движимый шакарскими инстинктами, перехватил руку Дэйра, выворачивая ее до сухого хруста.

Целитель глухо вскрикнул и наотмашь ударил Ксиля.

Что-то полыхнуло теплым, золотистым цветом.

Заорал князь — от боли. И я — от неожиданности.

Дэйра с Ксилем как отбросило друг от друга, и они скатились с кровати, оказавшись по разные стороны от моего кресла — одинаково ошалевшие, с широко распахнутыми глазами. На лицах плясали отсветы пламени очага.

— Что это было? — пришибленно поинтересовался князь, касаясь рукой обожженной шеи — по иронии судьбы удар Дэйра пришелся именно туда, где оставался след от прощального «поцелуя» Акери.

«Выжег начисто чужое клеймо», — пронеслось у меня в голове.

— Не знаю, — Дэриэлл шокировано разглядывал свою ладонь, прижимая к груди пострадавшую от Ксиля руку. — Ты мне выбил сустав, стало очень больно… и я, кажется, ударил в ответ силой целителя.

Меня аж подбросило в кресле:

— Способности вернулись? Чувствительность восстановилась?

Лицо Дэйра болезненно исказилось.

— Нет, к сожалению. Думаю, это было разовое явление.

— Но хотя бы появилась надежда, — возразил ему Ксиль и прислушался к чему-то за пределами этой комнаты. — Нэй, мне кажется, что в дверь кто-то стучится. Причем давно, полчаса, как минимум. И это определенно кое-кто из твоих старых знакомых. Может, пойдешь, спросишь, какого… гм, что ему надо от тебя в шесть утра?

Ему? Неужели брат пришел? Или кто-то еще?

— Иди и проверь, — поддержал его Дэйр. — Мне сейчас, наверное, будут вывих вправлять… Не самое приятное ощущение. А при тебе я даже поморщиться постыжусь, — неловко пошутил он.

Мне подумалось, что в этой шутке многовато правды.

— Хорошо, быстро сбегаю и вернусь, — вздохнула я, вставая с кресла. — Но, чур, до моего возвращения ничего не обсуждать! Я тоже имею право знать, что у вас тут только что произошло.

— Договорились, — бледновато улыбнулся Дэриэлл. Ксиль пересел поближе к нему и коснулся пальцами покалеченной руки.

Я поспешила выйти.

Под дверями действительно стояли — кто бы сомневался в остроте шакарского слуха! Ранние гости стучали безнадежно, отчаянно, так, что даже легкая обида на то, что Дэйр с Ксилем временно выставили меня из комнаты, улеглась.

— Ну, кто там еще с утречка заявился… Рэм?!

У меня чуть глаза на лоб не вылезли, когда на лестничной клетке я увидела Мэйсона. Некромант нервно докуривал сигарету, а клубов дыма, витавших вокруг, хватило бы на целую пачку. Рэмерт выглядел так, словно его сначала оттаскали за волосы, а потом спустили с лестницы, посадив в бочку с дикими кошками.

— Боги и бездна, что случилось?! — вырвалось у меня перепуганное.

Мэйсон поднял на меня абсолютно несчастные глаза, отбросил дымящуюся сигарету и шагнул вперед.

— Найта, — проникновенно начал он, заключая в свои ладони мою безвольную кисть. — Найта, во имя нашего долгого сотрудничества и крепкой дружбы… Ты ведь хорошо знаешь многих шакаи-ар… Князей в том числе… Прошу, найди мне телепата до трех часов пополудни! — голос его дрожал, и это напугало меня сильнее, чем все события прошедших суток вместе взятые.

Мэйсон в истерике! Да в последний раз такое было, когда та белобрысая дурочка наслала на него смертельное проклятие.

— Успокойся, — сказала я как можно тверже. — И объясни мне для начала, зачем тебе телепат. Я попрошу кого-нибудь из князей, Ксиля или Тантаэ… Только скажи, в чем дело.

Взгляд Рэма приобрел затравленное выражение. Среди серых камней, в полумраке, царящем на лестничной площадке, некромант выглядел, как узник, ожидающий казни.

— Найта… — почти простонал он, выпуская мою руку и проводя раскрытой ладонью по своему лицу, словно стирая выступившую испарину. Пальцы у него тряслись. — Мы с Люси немного повздорили утром. А днем она написала заявление ректору, что я использовал магию, чтобы ее соблазнить. Разбирательство при педагогическом совете Академии будет сегодня, в три часа дня! — воскликнул он с отчаянием. — А на Люси действительно есть следы заклинаний этой категории! Их же не только для соблазнения применяют, но и чтобы… э-э… разнообразить личную жизнь. А я…

У меня в голове зашумело. Я оперлась спиной на холодную стену, Только в обморок свалиться не хватало…

Эксперименты в лаборатории. Ухаживания Ириано за Айне. Акери с бесчувственным Ксилем на руках. Вернувшаяся ненадолго сила Дэриэлла. И вот теперь очередная придурь Люси.

Если бы я не знала точно, что это невозможно, то решила бы, что меня сглазили.

Глава 12. Осужденные и осуждающие

Преодолев приступ дурноты, я отлепилась от стенки. Мэйсон выхаживал по площадке, от перил к запертой входной двери. Сигарета в его руке давно погасла, но он продолжал механически делать затяжки, даже не осознавая этого.

— Так, Рэм, погоди, — ужасно хотелось убежать подальше и закрыться на замок от всяких нервных некромантов, сумасшедших шакаи-ар и шокированных целителей.

Но я почему-то чувствовала ответственность — и за Ксиля, и за Дэйра, и за Рэмерта. За последнего — особенно, ведь он попросил меня о помощи. Переступил через гордость. А значит, я просто не имела права отговориться бессонной ночью и трусливо отправить его решать проблемы самостоятельно.

— Повтори еще раз, на какое время назначено разбирательство, — я сунула озябшие руки поглубже в карманы и постаралась сосредоточиться на разговоре. Колеблющийся свет алхимического огонька лампы превращал задымленную площадку в некое мистическое пространство со своими законами оптики и физики. Стены то наплывали, то отступали в темноту… Или это у меня все еще кружилась голова? — Кто будет в разбирательстве участвовать — тоже нелишняя информация. И хватит мельтешить, присядь, что ли. Хотя бы на ступеньки.

— Да какие, в бездну, ступеньки, они ж ледяные, — машинально возразил некромант, и в его глазах наконец-то появилось осмысленное выражение. Взгляд по-прежнему был затравленным, но за паникой постепенно начала проступать здоровая злость, явно стимулирующая рассудочную деятельность. — Разбирательство назначено на три часа ровно. Проводить его будут деканы факультетов под председательством ректора Академии. Пеньки старые, — он сунул сигарету в зубы и зашарил в карманах в поисках спичек. Я машинально прищелкнула пальцами и поднесла огонек к расплющенному кончику, мельком удивившись, как мало сил потребовалось для этого колдовства. — Спасибо, — неразборчиво, но благодарно буркнул Рэм и, прикрыв глаза, затянулся. Сейчас, пожалуй, он сошел бы за модель для рекламного плаката «Бросайте курить, пока не поздно». — И один хрен из Правовой лиги, независимый наблюдатель. Но он — наоборот, этакое «молодо-зелено, ни хрена не думаю, много говорю». Канцелярская крыса, ни в один рейд не ходил. Учился здесь же, средне так — едва «серый» диплом получил, практические дисциплины завалил все, выехал на теоретических. Некромантия у него шла только теорией, — едко усмехнулся Мэйсон и выдохнул в сторону белесую струю табачного дыма. Она повисла в воздухе облаком, не спеша рассеиваться — сквозняка почти не было. — Я поставил ему на экзамене целых семьдесят баллов, хотя знал он на тридцать самое большое. У маленького паршивца была специализация «Магия и право», так что боевая некромантия ему по жизни нужна, как собаке — пятая нога. Только вряд ли этот заморыш вспомнит мое одолжение. А вот ненависть ко всему преподавательскому составу у него в кости въелась.