Жесткая рекогносцировка

— Гриша.

— Да, Гриша... Ты, вообще, понимаешь, что это — война?

— Да, понимаю, — Собакин с готовностью кивнул.

— Нет, секунду... Я тут немного крутился в этом деле, кое-что знаю... Это ведь целая система. Могущественная и боеспособная, широко разветвленная, с большими связями...

— Игорь, хватит мне лекцию читать, — Собакин перестал улыбаться и одарил меня серьезным взглядом. — «Я тут немного крутился»... Я пятнадцать лет занимаюсь борьбой с незаконным оборотом наркотиков. И тоже кое-что знаю. Так что ты не беспокойся — насчет войны я в курсе.

— Ну, извини... А могу я узнать, какими силовыми резервами вы располагаете?

— Не можешь, — покачал головой Собакин. — Но будь уверен — располагаем. Мы тут не одни. За нами люди стоят...

— Ага, понял... Знаешь — Андрей Иванович тоже говорил что-то в таком же духе...

— А потом он умер — ты это хочешь сказать?

— Ну, в общем...

— Правильно подметил. Только тут есть небольшая разница. За Исаевым стояла вот эта самая мафия, с которой нам предстоит воевать.

— А за вами?

— За нами, Игорь, — за нами! Ты теперь с нами, поезд едет, прыгать на ходу нельзя — разобьешься.

— Ну, за нами...

— За нами стоит государство. И весь народ, который несет страшные потери в этой войне. Игорь, война уже идет. Давно. Просто до этого момента мы сидели в глухой обороне, а сейчас переходим в наступление. Вот и все.

— Занятно...

— Да ты не бери в голову, все будет нормально. Твоя задача простая, ты врач. Работай спокойно, с войной тут найдется кому разобраться. Потом — это все будет не сразу, с бухты-барахты, не завтра и даже не через неделю. Так что для адаптации времени у нас достаточно...

— Ладно, посмотрим...

* * *

Вечером того же дня, когда я в гордом одиночестве валялся дома на диване и размышлял о превратностях судьбы и странностях последних дней, мне по проводному телефону позвонил... Мамед.

— Здравствуй, дорогой! Что-то ты пропал куда-то, не слышно тебя, не видно...

С Мамедом я не общался год — с того момента, как он пристроил меня к Анвару. Ничего хорошего я ему сказать не мог, а за плохое, подозреваю, мог быть наказан. Мой телефон, судя по всему, он взял из записной книжки покойного Анвара — других объяснений у меня нет.

— Что ты хочешь?

— Зачем такой сердитый, э? Разве так с друзьями разговаривают?

— Что ты хочешь, Мамед?

— Ух, какой... Ладно. Ты в курсе, что случилось с Анваром?

— Да, в курсе.

— Жалко Анвара. Хороший парень был.

— Да, парень был нормальный. Когда человек погибает, всегда жалко...

— Теперь ты будешь работать с другим человеком. Подъезжай завтра к десяти утра на старое место, познакомишься.

— Я завязал.

— Не понял. Что ты сказал?

— Я не буду больше работать с вами. Все, хватит, я выхожу из дела.

— Шутишь?

— Нет, не шучу.

— Ну, если не шутишь, тогда все равно приезжай. Поговорим, обсудим наши дела, перспективы.

— Я не приеду. Нечего мне с вами обсуждать.

— Да нет, дорогой, нам есть, что обсудить. Хотя бы по Анвару: ты откуда знаешь, что с ним случилось?

— В каком плане? — Я вдруг почувствовал, что начинаю покрываться противной испариной страха. — Что ты имеешь...

— Кто тебе сказал, что он погиб? Кто конкретно, фамилия?

— Я в газете видел... И потом, по телевизору...

— Игорь, не ври мне.

— С чего ты решил...

— Наши сразу забрали тело. Ни в газетах, ни по телевизору об этом ничего не было. Ты можешь знать об этом, только если сам его убил или видел, как это было.

— Я не...

— Я верю, что ты не мог его убить. Ты не такой человек. Значит, ты видел, как это было, да?

— ...

— Игорь, зачем молчишь?

— Я не знаю... Я ничего не знаю!

— Ладно. Не хочешь приезжать, мы не гордые — сами приедем. Давай, до встречи...

Ду-би-на...

Минут десять я сидел, обхватив голову руками и раскачиваясь наподобие китайского болванчика.

Ну все — допрыгался. Теперь-то уж ты попал окончательно, никчемный докторишка...

Потом вдруг вспомнил:

«Мы тут не одни. За нами люди стоят...»

Дрожащими руками достал из портмоне визитку Собакина, даденную им мне накануне, набрал номер.

— Слушаю.

— Это я... Есть новости.

— Это уже не новости.

— В смысле?

— Извини, но у тебя там микрофоны торчат кое-где. Ты ведь теперь у нас объект физической защиты номер один, находишься под круглосуточным контролем.

— Так... И что мне теперь делать?

— Записывай.

— Секунду, — я взял ручку и листок бумаги. — Готов.

— Плотно поужинай...

— Угу...

— Пойди погуляй на свежем воздухе...

— Так... Ты что, издеваешься?

— Нет. Ты спросил, что делать. Я тебе отвечаю.

— А что с Мамедом?

— Ну, это пусть тебя не беспокоит. Мы решим эту проблему.

— Каким образом?!

— Пусть это тоже тебя не беспокоит.

— Ну, я даже и не знаю...

— Не бери в голову. Я же тебе сказал: занимайся спокойно своей работой. А все остальное мы решим.

— А если Мамед опять будет звонить?

— Пошли его в ж...!

— Что, прямо вот так...

— Ну, прямо, криво — это твое дело. Тебе ведь этого хочется?

— Ну, в принципе...

— Ну вот и доставь себе удовольствие. И не только в ж... — пошли его везде и всюду. И не беспокой меня по пустякам!

Я положил трубку и отправился готовить ужин. Поставил сковороду на плиту, достал из холодильника яйца...

Потом подумал: а почему бы и нет? Зачем ждать, когда он мне позвонит?

Ткнул кнопку АОН, набрал номер последнего звонившего мне абонента.

— Мамед?

— Ай молодец! Хорошо, что позвонил. Знаешь, между друзьями иногда бывают недоразумения...

— Мамед!

— Да?

— Пошел ты в ж.... Мамед.

— Что-что?!!!

— Ты че, в уши долбишься? Я сказал — пошел в ж...!!!