Жестокая нежность

Уж не знаю, что это за порыв такой? Он ссылался на то, что давал Геннадию свободные вечера, ведь раньше ему не приходилось работать допоздна. Но по наивности думала — причина во мне, что он хочет остаться со мной наедине… Конечно же, нет. Даже мечтать не стоит. Я не узнавала саму себя. Так не должно быть… Каждый раз приходится пинать себя мысленно, возвращая в реальность.

В один из вечеров, после смены, ждала, что он сейчас приедет с работы и отвезет. Но в кухню зашел Геннадий и спросил, готова ли я ехать. Настроение тут же упало. И грустно кивнув, поплелась к машине.

— Тихая ты какая-то сегодня, — завел разговор водитель.

Я пожала плечами, не желая говорить. Вероятно, это можно расценить, как «очень устала». Хотя обычно не против болтовни.

— А я мотаюсь целый день, — продолжил Геннадий.

— Да, я заметила, что тебя долго не было, — с ним мы давно перешли на простое общение.

— Сегодня еще не все… Надо забрать машину босса из аэропорта.

— Он улетел?

— Да, на неделю, к сыну.

«На что я рассчитывала, будто он скажет о своих планах? Дура, какая же дура… Когда случилось так, что он стал не безразличен мне?» — стало тоскливо и уныло на душе. Надо гнать от себя эти чувства. Нельзя…

— Открой бардачок, — попросил Гена.

Открыв, перевела взгляд на него.

— Видишь: ключи лежат. Возьми.

— Что за ключи? — повертев в руках связку, поинтересовалась я.

— Ян купил квартиру. Там ремонт недавно закончился и требуется тщательная уборка. Он просил заняться этим, оплатит отдельно. Ему некогда было, торопился, поэтому поручения через меня оставил.

Убрав ключи в сумку, не сразу сообразила — зачем ему квартира… О чем спросила. Гена тихо рассмеялся на мой вопрос.

— Как зачем? Свободный мужчина должен куда-то привести любимую девушку, не в дом ведь, где живет мама. Тина, ты такая еще девчонка.

Почувствовала себя полнейшей идиоткой, стиснула зубы до скрежета. Могла бы, и догадаться… Ревность обожгла, разливаясь жидким металлом по венам…

«Девчонка? Ян тоже часто называл меня так. Значит, женщину он не видит во

мне…».

— Вообще-то мне двадцать три…

— А рассуждаешь, как ребенок.

— Я не ребенок.

— Не обижайся. Хотел лишь сказать, что твоя непосредственность подкупает.

— Угу, — пробубнила я, а сама расстраивала себя сценами свиданий Яна и какой- нибудь роскошной женщины, подходящей ему по статусу и положению.

Мне же останется убирать любовное гнездышко…

Квартира оказалась двухуровневой: на первом этаже — гостиная, столовая и кухня, на втором — две спальни, по ванной комнате на каждом уровне. И не смотря на нескромные размеры, была уютной. Но очень и очень грязной… Поэтому, не теряя времени, приступила к своим обязанностям.

Я потратила весь световой день на чистоту и порядок. Ведь завтра воскресенье, выходной планировала провести с семьей. И закончив, захотелось немного прогуляться — подышать свежим воздухом.

Этот день я запомню навсегда. Он стал переломным моментом в моей жизни…

Подходя к своему дому, увидела отъезжающую машину скорой помощи. Осознание ситуации наступило сразу. Конечно, врачи могли приезжать к кому угодно, но я точно знала, интуиция вопила — это папа.

Дома никого не оказалось. Папина постель тоже пуста…

Я тут же позвонила маме… Ее плач мне рассказал больше, чем слова.

Оседая на пол, последнее, что запомнила, как телефон упал и разбился.

Папу похоронили в родной деревне, рядом с бабушкой и дедушкой, так он пожелал еще при жизни. Мама осталась там не некоторое время. Я же вернулась домой, не состоянии больше находиться среди родственников, давящей обстановки… Хотелось одиночества. Тишины и покоя. Пережить утрату мне проще наедине с собственными мыслями.

Лежа на кровати и обнимая подушку, я ненадолго заснула. За последние три дня я почти не спала, хотя очень устала, но отрешиться от горя не получалось. Была вымотана физически и опустошена эмоционально…

Но продолжительный звук дверного звонка заставил подняться и открыть.

В темный коридор квартиры на меня шагнула мужская фигура. Я машинально отступила назад. Он нашел выключатель, щелкнув им. Свет больно ударил по глазам.

Ян Мацейчук стоит и хмуро взирает, отчего хочется съежиться, но тут же выражение его лица сменяется неподдельным беспокойством.

— Тина, что случилось? — его рука тянется к моему лицу.

Я не выдерживаю, слезы текут по щекам, а потом приближаюсь к нему и обнимаю, уткнувшись в грудь. Он стоит, не шелохнувшись, не ожидал такой реакции. Но все же неуверенно обнимает в ответ. Его тепло успокаивает меня. Через пару минут я отстраняюсь и смущенно туплю взгляд в пол.

— Тина?

Ян подходит и снова притягивает меня. Я не сопротивляюсь, уже не плачу, но разрывать контакт не хочу. В его объятиях так хорошо… Рукой он гладит мой затылок, а носом зарывается в волосы.

— Расскажешь теперь? — тихо говорит он. И приподнимает мое лицо, заглядывая в глаза. — Я вернулся час назад. Мама сказала, что ты исчезла, телефон не отвечает, в институте не появлялась, дома никого не было, Гена постоянно проверял, но я все равно решил начать отсюда… На тебя это не похоже, ты не могла так поступить. Если у тебя проблемы, ты только…

— Отец умер… — перебила его. — Я приехала сегодня днем…

— Мне жаль. Прими соболезнования. Почему не сказала? Мы могли помочь.

— Мы справились. Спасибо…

Он отступил и прошел на кухню, попутно включая свет. Огляделся. Заглянул в шкафчики и холодильник.

— Когда ты ела последний раз?

«Сегодня точно не ела… Вчера? Не помню».

Поэтому пожала плечами. Да и дома кроме круп ничего нет… Остатки доели до отъезда, а никто за покупками не ходил. Я собиралась сделать это завтра.

— Собирайся.

— Куда?

— Возьми вещей на пару-тройку дней.

— Ян?

— Жду в машине.

Не знаю, зачем он делает это, но меньше всего хочется, чтобы меня жалели. Но соглашаюсь на его помощь.

Глава 3

Мы приехали к дому, где располагалась новая квартира. Хотя ожидала, что поедем в поселок. Так даже лучше.

— Зачем мы здесь? — все-таки спросила я.

— Я заказал еду. Если хочешь: можешь пока принять душ, выбери любую комнату наверху.

— Ян?

— Смена обстановки, — прозвучал ответ.

Поплелась на второй этаж. Из двух спален, приглянулась та, что поменьше. И я понимала, он предложил из вежливости, занять какую захочу. Но вторая комната была мужской, все в ней об этом говорило.