Жестокая справедливость

– Между прочим, он тебя поддержал на сходняке. Почему?

– У него была своя «предъява». Типа, долю вносил, а когда двое из его балбесов отправились на зону, Хапарь грев им не обеспечил. Ну, вообще-то тут я с Хапарем согласен – этим ишакам грев был бы западло. Они пошли по сто двадцатой, их на зоне опустили, а общак – не петушиная кормушка.

– Понятно… – Лев неожиданно рассмеялся. – Интересно получается. Тебя послушать, так это только у Косяка – и мокрушники, и насильники… Ведь сам же Хапарь был, по сути, и маньяком, и садистом. А твои? Сначала Адамия ни за что убил парня в пивбаре, потом кто-то исполосовал и утопил Нельку, сестру убитого. Это только то, что мне на данный момент известно. Но, думаю, скоро всем твоим придется исповедоваться у прокурора, и тогда мы все узнаем очень много интересного.

– Зураб за свою дурость все уже выплатил сполна. А тот, что порезал Нельку, этой весной не вынырнул на пляже, – досадливо кривясь, сказал Исмаилханов.

– А может, его утопили? Кстати, за последний год у тебя несколько подручных отправилось в мир иной по самым разным причинам. Не задумывался, с чего бы это вдруг?

– У этого, что не вынырнул, под водой случился инфаркт… А остальные? Да, я думал об этом. Но пока ничего реального выяснить не удалось. Если знаешь – скажи ты.

– Я об этом пока тоже только догадываюсь, но мысль такова… – Гуров посмотрел на часы и поднялся со стула. – Мочить вас, голубки, начали те, кого вы именуете фраерами. Среди моих коллег, к сожалению, многовато и уродов, которые иной раз ведут себя как бандиты, и продажных сук, служащих не закону, а уголовникам. Поэтому, как мне кажется, люди, не доверяя ни милиции, ни прокуратуре, ни суду, сами начинают создавать тайные формирования по физическому истреблению криминала. Процесс очень опасный и с государственной точки зрения. Но… Ничего не поделаешь – это реальный факт. Поэтому я вам всем не завидую. Кстати, общак никем пока не найден. Что ж теперь-то думаете делать?

– Это наши проблемы… – глядя в сторону, нехотя выдавил Абрек.

Не прощаясь, Лев вышел из кабинета. Телохранители при его появлении разом подобрались и напряглись. Окинув их насмешливым взглядом, Гуров неспешно зашагал по коридору, чувствуя спиной буравящие злые взгляды ломовиков. Они никак не могли забыть пережитого унижения, когда их, молодых и энергичных, подготовленных по всем видам рукопашки, в присутствии хозяина запросто уделал какой-то мент.

Созвонившись с участковым Фейербахом, Лев вновь отправился к нему на улицу Маяковского. Когда он вошел в опорный пункт, его взгляду предстали сидящие в коридоре четыре раскрашенные, толстобедрые, грудастые девахи. Догадавшись, что это за контингент, до крайности разочарованный, Лев вошел в кабинет участкового. Тот, видимо, по выражению лица Гурова понял его настроение и, поднявшись из-за стола, не мог не рассмеяться, обмениваясь рукопожатием.

– Что, Лев Иванович, убедились – далеко этим «цыпочкам» до спортивных стандартов?

– Да, похоже, это совсем не то, что я ожидал увидеть.

– Ну что, может, их отпустить? Душеспасительную лекцию о вреде проституции я им уже прочитал. Или у вас все-таки будут к ним какие-то вопросы?

Лев хотел ответить, но в этот момент зазвонил телефон участкового. Извинившись, тот поднял трубку. Послушав некоторое время, нахмурился, попросил своего собеседника:

– А ну-ка, дай ему трубку… – И, внезапно преобразившись, по-медвежьи заревел в микрофон: – Слышишь, ты, недоумок! Если сейчас же не прекратишь прессовать семью, я приеду и лично обломаю тебе руки по самые плечи. Ты меня понял? Сейчас же сядь и до моего появления не двигайся с места. Очень скоро буду, разберусь… – Бросив трубку, он устало потер ладонью лоб. – Извините Лев Иванович, не выдержал, сорвался. – Пьяный бездельник взял моду срывать зло на жене и детях. Уже два раза ездил с ним разбираться.

– Знаете, а в прошлый раз мне казалось, что вы чуть ли не флегматик… – усмехнулся Гуров.

– Да где там!.. – безнадежно махнул рукой участковый. – Вообще-то Фейербах по-немецки означает «огненный поток», так что фамилия говорит сама за себя.

Они вышли к девицам, и Фейербах, объяснив, в чем суть визита московского опера, представил их Льву:

– Евгения Лютина, прозвище Дыня. Роза Султанбаева, она же Гюльчатай. Вероника Луряну – Киска. Еще одна Евгения, фамилия Бойчук, она же Солоха. Прошу, как говорится, любить и жаловать, – добавил он с сарказмом.

Девахи захихикали, рассматривая Гурова.

– А что? – подбоченясь, бойко проговорила Солоха. – Если это настоящий полковник, мы готовы его и любить, и жаловать. Даже без предоплаты!

Остальные залились веселым смехом.

– Значит, так, – подняв руку и дождавшись установления тишины, строго заговорил Лев. – Нелли из Харькова все помнят?

Враз посерьезнев, девицы закивали, кое-кто даже жалостливо вздохнул. Как рассказали в ходе дальнейшего разговора «труженицы панели», их товарка, не в пример всем прочим, даже на «точке» выглядела «не от мира сего», да и вообще в общей толпе проституток смотрелась «белой вороной». Ее месть убийце брата и последовавшая за этим жуткая смерть, без преувеличения, потрясли «панельную общественность». Но – в этом были уверены все четверо – из их среды мстить за Нелли вряд ли бы кто решился.

– А друзей или поклонников у Нелли не было, кто мог бы решиться за нее саму отомстить? – спросил Гуров.

Луряну-Киска, подумав, припомнила: да, действительно, такого человека она видела. По ее словам, это рослый, очень привлекательный парень, который как-то шел мимо их «точки» и, случайно взглянув на Нелли, вдруг, не торгуясь, забрал ее на целую ночь. Потом он еще несколько раз ее «снимал» – на других вообще не обращал внимания. Как видно, парень «запал» на Нелли не на шутку.

– А-а-а, это ты про Валерку, что ль? – тоже припомнила Лютина-Дыня. – Да, зацепила она его здорово. Мне так думается, он ее собирался забрать к себе насовсем. Парень такой здоровущий, служил где-то в десанте, кажется…

– Вот, а когда Нелька куда-то пропала, он раза два приходил, все о ней спрашивал, – продолжала Вероника. – Потом, когда ее выловили в речке, я ездила на опознание. Господи! И сейчас-то вспомнить страшно! А он где-то в конце ноября снова пришел, и мы ему рассказали, что ее больше нет. Он весь в лице переменился, аж зубами заскрипел. Сказал, что, если найдет тех, кто ее убил, вывернет их наизнанку. Больше я его не видела…

Когда девахи, о чем-то мрачно меж собой шушукаясь, покинули опорный пункт, Гуров поручил Фейербаху во что бы то ни стало разыскать Валерку, о котором только что рассказали путаны, хотя в душе он даже отчасти не был уверен в том, что именно этот человек мог стать убийцей Захарухина.

Вновь садясь в машину, Лев отметил, что уже и этот день начал близиться к концу. «Выходит, мы здесь двое суток паримся, и пока ощутимо с места не сдвинулись. Черт! Даже формальных подозреваемых пока не сумели накопать. И о чем сегодня докладывать Петру?»

Заглянув в свой блокнот, он нашел упоминание о базе отдыха «Кленовый лист». Решение пришло сразу же: поехать туда и на месте посмотреть, что там за бандитская вотчина. Авось что-нибудь да нарисуется… Но в этот момент в кармане задребезжал сотовый. Это был Коповой.

– Лев Иванович, проверил все, что только можно, искал везде и всюду, – устало сообщил капитан. – Эти двое как сквозь землю провалились. Правда, кое-что удалось накопать про них самих. Оказывается, это штатные палачи Абрека. Так сказать, пыточных дел мастера. На них крови – ведрами можно собирать. Нашел свидетеля, готового подтвердить, что Прустов и Зелимханов виновны в убийстве как минимум троих дальнобойщиков. Он лично видел, как эти «удальцы» сначала зверски пытали, а потом топили людей в болоте.

Лев, в свою очередь, сообщил капитану, что сейчас собирается съездить в «Кленовый лист». Но Коповой поспешил заверить его в том, что там делать нечего.

– Я часа три назад там был. Тишина, как на кладбище. Только одна охрана, которая, как водится, ничего не знает, не ведает. Крысы начали прятаться по норам. Кстати, и нагнали же вы шороху в Судакове! Наш начальник визжит, что его сняли с должности незаконно, что он не переживет такой несправедливости и в знак протеста готов застрелиться. Зудимов не вылезает из приемной губернатора и областной прокуратуры. Все штаны на коленках протер. Первый вице-губернатор помчался в Москву – ходатайствовать за своих человечков. Это, оказывается, его ставленники. У нас в городе везде только и разговоров, что о всемогущих московских операх. Некоторые настолько прониклись этими событиями, что уже готовятся начать сбор подписей для переименования одной из улиц Судакова в улицу имени Льва Гурова.