Жестокие игры

Казалось, комнату отделали «впрок» и забыли на десяток лет, лишь амулет сохранения чистоты изредка включался, сметая пыль и редких насекомых магической волной. Эмоций в покоях не было вовсе, словно здесь побывал дальний предок Катары – легендарный вампир Валад.

Открыв глаза, Катарисса раздвинула ближайшую драпировку: за ней оказалась комната, похожая на будуар. Несколько шкафов, спрятанных в стенах, красивый трельяж, отделанный нефритом, кушетки, обтянутые цветным штофом. Просто, удобно, функционально. Из любопытства полукровка отодвинула решетчатую створку шкафа, заглянула в пропитанную ароматами лимона и воска глубину. Ничего, ни ленточки, ни забытого плаща. Девушка озадаченно потерла висок, усилием отключая дополнительные способности. Комната ей нравилась и тревожных ощущений не вызывала.

За будуаром находилась спальня, а еще дальше – ванная.

Вот спальня Катариссе почему-то не понравилась: новенькая кровать с изголовьем странной формы, тускло-красные стены и мороз, пробежавший по коже в довольно теплой комнате.

Умываясь, полукровка настороженно поглядывала через зеркало на дверь: ее чувства обострились, струны нервов натянулись. Полотенец на крючках не было, девушке пришлось взмахнуть руками, стряхивая капли. Этот жест неожиданно включил ее сенсоры на полную мощность. Перед ее взором медленно проплыли ртутно блестящие шарики воды. Так же неторопливо они взлетели вверх, стремясь осесть на всех доступных поверхностях. Капли разбивались и плющились о серый кварцит стен и розовый мрамор раковины. Голова Катариссы закружилась, взрываясь болью, последней ее мыслью было:

– Как красиво выглядит кровь на сером…

* * *

Лорд Сириус вошел в свою гостиную, небрежно бросил на столик папку с магофоном и копиями договоров. Потом начал раздеваться, оставляя одежду на мебели и просто на полу.

Обнаженный, он остановился в арке огромного размера, выложенной зеленоватым камнем, и лучи магподсветки заскользили по его бледной коже, одевая лорда в тени. Последний штрих – мужчина поднял руки, стягивая с волос, собранных в низкий хвост, бархатную ленту. Освобожденные пряди невесомым светлым облаком упали на плечи. Безупречный, как мраморная статуя, лорд замер, кутаясь в тени, а через миг на месте мужчины стоял крупный серый дракон.

Несколько шагов, мысленный приказ, и перед зверем распахнулась дверь в его личную купальню. Царапая когтями гранит, дракон подошел к водопаду, устроенному на открытой каменной террасе. Сильные струи били в базальтовую чашу, рождая водяную взвесь и множество небольших радуг.

Встав под самую мощную струю, дракон замер, полуприкрыв глаза и наслаждаясь ощущениями. Неожиданно у струй воды отросли шаловливые руки, приподнявшие амулет, обратившийся чешуйкой на мощной драконьей шее. Тотчас великолепный красавец согнулся с протяжным стоном. Широкие крылья, до сих пор свободно распластанные вдоль спины, изломились в суставах, пытаясь вытолкнуть тело прочь из ледяного плена струй.

Испуганно затихнув, вода перестала бить в чашу, дрожащие прозрачные руки вернули амулет на место. Дракон, взбивающий крыльями кровавую пену, перемешанную с кристалликами рубинов, затих, полежал и медленно выбрался из водопада на огромную гранитную плиту. Распластавшись по теплому камню, он, казалось, слился с обработанной глыбой, восполняя потраченные на борьбу силы. Вода тихонько бурлила, иногда вскрикивая звонким девчоночьим голосом.

Через пару минут перед драконьей мордой вынырнула прозрачная голова немолодой женщины. Помаячив минутку перед каменным гигантом, женщина открыла рот:

– Прости, повелитель камня! Моя внучатая племянница не знала тебя, она еще очень молода и хотела просто поиграть. Мы накажем ее.

Дракон, уже вернувший себе прежнее самообладание, вяло мотнул тяжелой головой:

– Я не сержусь, хранительница вод, но пусть твое дитя больше не играет со мной.

– Ульяна говорит, – перебила его прозрачная женщина, – что рядом с твоими покоями пролили красную воду, повелитель камня!

Доли секунды ушли у дракона на то, чтобы сообразить, что в этом крыле дома заняты только две анфилады покоев.

Вскочив, он кинулся к арке, на ходу превращаясь в человека. На этот раз не было минуты любования, все случилось сразу – вот был огромный гранитно-серый зверь с черным подпалом, а через один стук сердца высокий и гибкий обнаженный мужчина открыл дверь в свою спальню.

Как ни спешил лорд Сириус, все же, пробегая через комнату, накинул на плечи плащ. Это не было заботой о скромности Катариссы, просто в коридорах замка бывали слуги и любопытные камеристки гостей. Незачем посторонним знать, как выглядит обнаженный хозяин замка.

В гостиной «дамских» покоев было тихо. Его тонкое чутье недавно перекинувшегося зверя отметило запах затхлости, потом воска и лимона, а затем…Кровь. Через будуар дракон пробежал, не оглядываясь. Дверь в ванную комнату была прикрыта и, слава всем богам, открывалась наружу!

Катарисса лежала у самого порога. Две темные струйки крови нехотя сочились из ее изящно вырезанных ноздрей, пятная волосы, одежду и гранитный пол. Первым делом лорд Сириус прикрыл глаза, снимая слепки с окружающих предметов, запоминая положение тела, фиксируя детали. Это заняло доли секунды, затем мужчина склонился над девушкой и убедился, что она дышит. После аккуратно начал обследовать ее тело на предмет повреждений: ощупал голову, руки, ноги, помял ребра. Все было цело, но кровь, текущая из носа, останавливалась неохотно.

Вокруг не было следов или чужих запахов, только веер брызг и облачко ароматного пара над маленьким флаконом, лежащим на полу. Дракон принюхался и поморщился – лимон и мята, самое убойное сочетание для тонкого обоняния. Он не сможет проверить, был ли тут кто-то еще, после вдыхания этого запаха его нос потерял чувствительность на пару часов.

Тут Катарисса начала приходить в себя – повернулась и ухватилась за голову с едва слышным стоном.

– Тсссс, – дракон подхватил ее под плечи, помог медленно встать.

Обычно сильная и самостоятельная полукровка тяжело навалилась на мужчину, чтобы сохранить равновесие. С трудом переставляя ноги, они двинулись прочь из ванной. Дракон мог вынести ее на руках, но понимал, что Катариссе важно выйти на своих ногах.

Стойкость Катары вызвала у лорда Сириуса двоякое чувство – с одной стороны, ему нравилось, что девушка не жалуется, не рыдает, а молча идет, изредка шипя сквозь зубы. С другой стороны, ему было непривычно. До сих пор в его жизни встречались два типа женщин: нежные домашние «цветочки», не способные терпеть малейшую боль и прожженные стервы, научившиеся получать от боли удовольствие.

Впрочем, Катарисса ухитрялась сочетать в себе несочетаемое: стойкость и хрупкость, уступчивость и упрямство. В кровать она лечь не пожелала, так что пришлось уложить ее на диван в гостиной. Отыскав в будуаре плед, дракон укутал бледную девушку, потом уселся на придвинутый к дивану стул:

– Расскажи подробно, что произошло, – попросил он, наклоняясь над полукровкой.

Катарисса прикрыла глаза и неторопливо начала рассказывать:

– Я прошла через комнаты. В гостиной и спальне ничего не трогала, только приоткрыла шкаф в будуаре, потом зашла умыться с дороги, отряхнула руки, а дальше ничего не помню.