Жестокие истины (Часть 1)

Что касается обязанностей, то у Элиота они были необременительны и в чем-то даже приятны. Чаще всего ему приходилось относить письма мастера Годара к его многочисленным пациентам и просто знакомым, бегать с рецептами в аптеку и сопровождать Орозию на рынок с корзиной в руках. Пару раз хозяин брал его с собой в госпиталь, и в обоих случаях Элиот должен был нестись домой сломя голову только потому, что в саквояже мастера Годара не нашлось нужного лекарства. Свободного времени оставалось много, и парень с большой пользой для себя проводил его за в трактире "У моста". Библиотека мастера Годара не давала ему покоя. До нее он добрался спустя две недели после своего принятия на службу. Элиоту пришлось выдержать жестокую борьбу с самим собой: душа его вожделела книг, а разум призывал к осторожности. Однако, пример наглой Орозии подтолкнул его на этот шаг. В один прекрасный день он предстал перед хозяином и, краснея, попросил дать ему что-нибудь почитать.

– Ого! Ты умеешь читать, юноша?
– удивленно задрал брови мастер Годар.

Элиот так энергично кивнул головой, что в шее у него хрустнуло.

– Я знаком с этой премудрой наукой, ваша милость, - сказал он, гордясь собой, - Меня научил ей один монах-расстрига: за то, что я воровал для него с полей спаржу и арбузы, - ему показалось, что мастер Годар как-то по-новому смотрит на него - с нескрываемым интересом, - и он тут же попытался закрепить свой успех, - И еще я обучен счету, сложению и вычитанию чисел, значением более десяти.

С этого момента доступ к библиотеке хозяина был открыт. Впрочем, мастер Годар сам выбирал, какие книги Элиоту можно читать, а какие - не следует. Первой была Библия. При виде толстенного фолианта, обшитого крокодиловой кожей, Элиот испытал самое настоящее потрясение. Но, к своему удивлению, Библию он осилил за полтора месяца, хотя поначалу думал, что на это ему не хватит и всей жизни. "Апокалипсис" Иоанна Богослова потряс Элиота до глубины души: долго еще после этого снились ему восстающие из могил мертвецы и хвостатая звезда Полынь. "Песнь песней" бросала его то в жар, то в холод, а над "Псалтырем" он попросту засыпал. Умиротворяющее учение Иисуса вызвало в нем жалостливое недоумение: как можно прощать тех людей, которые распинают тебя? Уж он-то никогда не подставит левой щеки жандарму Луами, пусть не надеется! Его симпатии были на стороне Моисея: око за око, зуб за зуб! Луами должен ответить за всё, иначе где же справедливость?

После Библии Элиот получил "Войны марки" Ушша Редейского. Этот многомудрый муж жил в приграничном городке Редее, и ему довелось стать свидетелем многих удивительных событий из бесконечной войны Империи с кочевниками атечлями. Элиот узнал, как потом и кровью строился знаменитый Вал, как рубились деревянные остроги и распахивались целинные земли у восточных пределов Империи. Словно воочию он видел грандиозную битву у реки Ияр: толпы варваров с развевающимися по ветру волосами, стройные, как лучи, ряды имперской пехоты, и белое неподвижное лицо Ангела, с высоты холма взирающее на всё это. Далекие степи, пахнущие полынью, пленили воображение Элиота. В свете костров плясали тени кровожадных богов, подгоняемые гортанными криками, мчались к водопою табуны лошадей, а на древних курганах курились дымы. И в самом сердце этой дикой страны лежал огромный кратер Карабулуз - шрам, оставленный людьми из Старого Мира на теле Земли.

И всё новые и новые названия, ласкающие слух: "Приключения Дауда, сына Ирна", "Илиада", "Лунные пляски"... Дивный цветной мир...

До глубокой ночи засиживался Элиот в своей комнатке, глотая страницу за страницей. Луна заглядывала в его окно, а иногда в него барабанили дождевые капли. Потом пламя свечи начинало мерцать - и гасло, растекшись по бляшке подсвечника. И тогда только Элиот откладывал книгу и лез под холодное одеяло. Утром, разумеется, приходилось расплачиваться. Сонный, он спозал с кровати, и брел на поварню, где без аппетита проглатывал пресный завтрак. После завтрака он являлся перед лекарем, пряча от него воспаленные глаза и мрачно выслушивал его распоряжения. Но долго так продолжаться не могло. Однажды мастер Годар, забрав очередную книгу, заявил, что следующая будет выдана Элиоту только через неделю.

– Эдак, юноша, ты скоро в ночного сыча превратишься!
– заявил он, демонстративно отвернувшись, - В любом деле надо блюсти меру, а ты меру потерял. Последний великий энциклопедист, Солив говорил: "Алчущий человек жалок, ибо он есть раб своих страстей. Он проматывает родительское состояние, он вожделеет всего, а не получает ничего. Отец, сокруши ребра его, и держи его ноги спутанными, дабы не принес он в твой дом лихую беду!" Запомни эти слова, юноша; их сказал мудрый человек.

Элиот поник, но быстро воспрял духом, найдя утешение в ежедневных посещениях трактира "У моста". Здесь часто останавливались небогатые купцы и комедианты из далеких стран, и их интересно было послушать. В трактире всегда что-то происходило: он стоял на бойком месте. Элиот обычно садился под лестницей, в самом дальнем углу. Отсюда удобно было наблюдать за разношерстной публикой и в то же время не попадаться на глаза патрульным жандармам, которые частенько наведывались в это заведение. Трактир кипел людской разноголосицей: кто-то требовал горячий ростбиф, кто-то пускал изо рта дымные колечки, дюжие молодцы, сметя со стола посуду, мерялись силой на руках, а Элиот потягивал пиво и ждал, когда же начнется самое главное действо. И вот, наконец - как награда за долготерпение, - завязывался разговор!

– В горной стране Поарван, что на полночь, - говорил, маленький монашек, значительно оглядывая собутыльников, и задирая крючковатый палец, - объявилось чудо из чудес: птица с бабьей головой! Дом ее - дебри лесные, а питается сия птица соками мужчин, которых заманивает в свое гнездо. Бедняги после этого, говорят, напрочь лишаются мужеской силы.

– Брешешь ты всё!
– качал головой кто-то из слушателей, - Таких птиц не бывает.

Огромный, диковатого вида мастеровой хитро подмигивал и понизив голос, говорил:

– Насчет птах - не знаю, а бабы, какие из мужиков силу пьют, попадаются. Да вот, Фируна с улицы Лудильщиков: страсть-баба! Ни за что мужика не отпустит, пока у того стоять не перестанет!
– и громко хохотал, довольный.

Элиот сидел в своем углу под лестницей и жмурился, как кот. В книгах и застольных беседах мир земной, полный чудес и тайн, распахивал перед ним все свои грани, щедрый и неисчерпаемый, как Кладезь Божий. Видения подхватывали Элиота и уносили его на крыльях в неведомые дали. Потряхивал гривой чудный зверь Ом, вырастал из мутных вод реки Балах-Акбе непостижимый уму зодчего Висячий Мост, плясало вокруг жертвенного костра потерявшееся во времени племя Мираль. Где-то по бурному морю плыли корабли, ловя ветры в расправленные паруса. Бежали в разные концы Империи дороги, узлами сплетаясь в городах и теряясь в горных теснинах. Дороги властно влекли за собой, глаза жаждали видеть, а уши слышать. Чего? Элиот и сам не знал - чего. В такие минуты им овладевала странная лихорадка, он готов был бросить всё, даже благополучную службу в доме лекаря - и идти, идти, неведомо куда. Он с завистью смотрел на купцов и бродячих комедиантов. Этим людям всё было нипочем. Они многое повидали и пережили. Пыль дорог осела в складках их плащей, источавших запах коенского пота и дыма. Но тут в его сознание врывались дикие вопли: в трактире вспыхивала очередная потасовка. Тогда Элиот поднимался и уходил, сталкиваясь в проходе с зеваками, спешащими насладиться никогда не надоедающим зрелищем.

Мастер Годар заметил, что с его курьером творится неладное. Достаточно было заглянуть в эти пораженные сухой лихорадкой глаза. В конце концов, лекарь нашел причину: мозг юноши, занятый ранее исключительно проблемой выживания, теперь переключился на то, ради чего и был создан - познание мира. Скрепя сердце, мастер Годар признался себе в том, что именно он открыл для Элиота эту дверь, и ее уже не закрыть.

– А чего я, собственно, опасаюсь?
– сам у себя спросил лекарь, пожимая плечами, - У мальчишки пытливый ум... Надо только направить его в нужное русло.

И в гениальной голове мастера Годара начал складываться план, известный пока только ему одному. Утром следующего дня Элиот был приглашен в кабинет хозяина. Это происходило ежедневно, и потому он поднимался по лестнице со спокойной душой, полагая, что его ждет толстая пачка запечатанных воском писем. Но он ошибался.

– Итак, за твою недолгую жизнь ты успел побывать грабителем, беглым каторжанином и даже убийцей!- сразу перешел к делу мастер Годар, - Чудесный букет, как полагаешь? Ну да черт с ним: всё это дела минувшие. Бродягой же ты как был, так и остался...
– он повертел в руках какой-то предмет, и вдруг спросил, - Скажи мне, юноша: у тебя действительно так сильно горят пятки?