Жестокие звезды

И вдруг сила покидает меня. Не резко, но все быстрее и быстрее. Понимаю, что больше не смогу держаться в воздухе. Подо мной край мусорного бачка, асфальт и несколько метров пыльного воздуха – приземление будет очень жестким.

– Я смогу! – кричу непонятно кому. Не себе, это точно. Скорее – всему враждебному миру.

И, последним усилием выбросив руку, я все-таки ухватился за перекладину нижней ступени. Пальцы соскальзывали, но я смог подтянуться, перехватить руку и залезть на треклятую лестницу.

– Стой! – в очередной раз закричали преследователи.

Пятеро солдат уже, перескакивая мусор, размашистыми прыжками двигались по проулку. Времени было мало. Солдаты, вероятнее всего, достаточно быстро заберутся на лестницу. Мышечные усилители помогут им.

Я поспешил к выбитому окну, которое заметил еще снизу.

Порез на руке, полученный во время подъема, кровоточил и саднил, но я знал, что это ерунда. И заживет маленькая ранка гораздо раньше, чем состоится моя свадьба.

Я с силой ударил в остатки стекла ногой и ввалился в окно. Осколки рассекли одежду и кожу на животе и локтях, но и эти порезы были не смертельны. Я сразу позабыл о них.

Дело в том, что в комнате, где я оказался, находились люди. И одного из них я обещал убить собственными руками.

– Урод! – взвыл я, поднимаясь. – Вот мы и встретились снова!

Председатель попытался изобразить ироничную ухмылку, но не успел – я бросился на него. На лице ненавистного мне человека промелькнул страх, а затем меня схватили двое охранников толстого выродка.

И председатель рассмеялся с довольным видом. Я не пытался вырываться и тяжело повис на руках телохранителей, стараясь восстановить дыхание. Охранники оттащили меня немного назад и ослабили хватку.

– Все как я и говорил, товарищ Председатель! – послышался из-за моей спины писклявый голосок. – Очередная проверка прошла успешно.

– Знаю-знаю, – прекратив смеяться, махнул толстой рукой Председатель. – Вы никогда не ошибаетесь. Ну, почти никогда!

В глазах помутилось. Я чувствовал себя, как актер в дешевом боевике, читавший сценарий с середины и не до конца.

– Вышло очень эффектно, да, Сергей? – обратился ко мне Председатель.

Я мрачно сплюнул.

– Не хотите воевать за Отечество? Неужели Родина для вас – пустой звук?

Я постарался взять себя в руки и устало посмотрел на своего пленителя:

– Хотел всего лишь увидеть свой дом.

– Мы еще покажем вам дом, – кивая, заверил меня Председатель.

– И потом хотел пойти воевать сам, – перебил я его.

– Так мы тебе в этом поможем! – улыбнулся толстяк.

– Идите вы все! – зло бросил я. – Помощники, вашу мать!

– Ну что же вы, Сергей, ругаетесь…

Я резко вытянул руки перед собой:

– Ничего не видите?

Толстяк в замешательстве переводил взгляд с меня на охрану и обратно.

– Это, мать вашу, кукольные веревочки! – просветил я его. – Выходят из моих ладошек и к вам в руки тянутся…

– Опять шутите, – нахмурился Председатель. – Делаете из нас врагов?

– Как мне называть тех, кто сломал всю мою жизнь?

– Вы все поймете. Это не зря, – невозмутимо продекламировал Председатель.

– Конечно, – кисло сказал я и снова сплюнул.

– Продолжим разговор в другом месте, – повысил голос Председатель, и кто-то сзади вонзил мне в затылок чистую тьму.

Очнулся я действительно в совершенно другом месте. Оглядевшись, понял, что одежду с меня успели снять, причем целиком. Ощущения говорили, что прошло не более двух часов. Значит, я еще в столице. Вот только где?

Помещение, в котором стояла койка, было залито пронзительным белым светом. Я сел, свесив ноги на пол. Поверхность оказалась мягкой и теплой. Вспомнились описания психиатрических лечебниц за границей. Там тоже любили делать мягкие стены и двери без ручек.

Как же вы будете ломать меня? Что, по вашему мнению, сможет повлиять на решение ни при каких условиях не помогать вам?

Двери бесшумно разъехались, впуская в помещение Председателя. Рядом с ним шли три его телохранителя, а позади – щуплый парень моего возраста.

– Не советую подходить к нему! – услышал я знакомый писклявый голос, принадлежал он, несомненно, этому тщедушному пареньку. – Он зол, может выкинуть что-нибудь…

Я сжал кулаки. Сейчас ведь действительно как выкину чего-нибудь! Попляшете все у меня.

Кровожадные мысли продержались недолго – сказывалась непонятная слабость во всем теле.

– Теперь можно и поговорить, да? – подмигнул мне Председатель. Его добродушие по-прежнему было насквозь фальшивым.

– Давайте поговорим, – вздохнул я.

Снова в голове висела сценка из дешевого боевика. Героя пытают, но он не колется…

– Вы знаете, почему находитесь здесь, не так ли?

– Да, знаю, – легко согласился я. – У меня на это масса причин.

– Ну, расскажите, – хмыкнул Председатель и скрестил на груди пухлые руки.

Сначала я не хотел ничего рассказывать, но потом бросил взгляд на щуплого и понял, что все равно скрыть ничего не удастся.

– Вы меня создали и водили через разные опасные места, чтобы натренировать и использовать в своих целях. И вот вам удалось меня выловить и доставить сюда. Только одна ошибочка, уважаемый Председатель. Я не стану работать на вас. Никогда.

– Не будьте так категоричны, Сергей, – хмыкнул Председатель. – Я знаю, что собственная жизнь для вас ничего не значит, и сколько вас ни пытай – мы ничего не добьемся. Насильно мил не будешь. Я хочу сказать о другом.

– Шантаж? – поднял я брови.

– При чем здесь шантаж? – поморщился Председатель. – Война, Сергей. Война.

Толстяк выдержал паузу, многозначительно посмотрел на меня, затем продолжил:

– Пока мы разговариваем тут, гибнут люди. Тысячи людей. Не подозревающих ни о ваших талантах, ни о ваших комплексах. А их можно спасти. Войну можно остановить, Сергей. Для этого мы и курировали вас. Только в вашей власти покончить с кровавой усобицей. Раз и навсегда!

Столько пафоса было в этих словах, что я невольно нахмурился.

– Всегда мечтал, чтобы меня курировали, – фыркнул я. – Ангелочки-хранители, блин!

– Не сердитесь, Сергей, – мягким голосом сказал Председатель. – Мы вынуждены были подвергать вас испытаниям и развивать ваши способности! Страх, переживания, сомнения – необходимые условия для роста. Жизнь – лучшая из школ.

– Зачем вы отправили меня в Забвение? Почему с такой злобой отзывались обо мне тогда?

– Ты обрел силу там, Сергей! Ради Колодца и ради того, чтобы ты смог летать, мы и отправили тебя туда! – Председатель как-то легко перешел на «ты», снова напоминая о той последней фразе, которую он произнес, ломая мне нос в здании космопорта.