Жестокии развод
Шрифт:
– А не должна была. Ты так не считаешь? Я поступил херово. Мягко говоря.
– Не ты один.
– Ой, да брось.
Хочу встать. Мне нужно больше пространства, но Артем не отпускает. Он перехватывает меня за руку и тянет обратно со словами:
– Артур, угомонись. Да, мы оба поступили херово, и да, возможно, мама должна была бы с нами пожестче, ну и что? Это не повод сейчас достать нож с вилкой и жрать себя изнутри. Опять!
– А что я должен делать?!
– Попытаться загладить вину. Это твое самобичевание никому не нужно, Арт. Мы оба должны взять себя в руки и попытаться…быть
– Думаешь, я не понимаю?!
– Прекрати себя жалеть, – звучит тихая правда, – Просто прекрати. Она простила и дала шанс, так докажи, что ты достоин этого шанса, окей?
Губы искажает еще одна горькая ухмылка.
– Какая глубокая философия…когда ты успел стать таким умным?
– Не знаю. Как-то так само вышло, – Тёма подхватывает мои попытки увести тему из опасного русла и улыбается, но потом…становится тише.
Во всех планах.
Воздух между нами снова становится гуще…
– Арт, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Поверь. Я тоже это чувствую. Мы не должны были вести себя так, но…мы получили прощение. Это шанс все исправить, и первое, что ты сейчас должен сделать…как бы это ни звучало, но тебе надо простить и себя тоже. Самому. Не опираясь ни на кого, только на себя: простить и отпустить.
– Легко сказать…
– И трудно сделать. Я до сих пор пытаюсь, но это лучше, чем страдать от самобичевания и заниматься самоедством. От всего этого поэтичного бреда никому не будет лучше. Прости себя за то, что ты допустил ошибку, окей? Так бывает. Прости себя, чтобы встать и начать действовать, а не тонуть на месте. Мы ей все еще нужны, и ей все еще без нас сложно. Не ради себя, ради нее. Прости…
Артем мягко улыбается, потом кивает и отпускает мою руку. А потом и встает. Подходит к краю бассейна, оставив меня с правдой, которая звучит, как искрящиеся салюты внутри.
Она разбивает темноту.
С озорной улыбкой обернувшись, Тёма усмехается.
– Что? Наперегонки?
Я вскидываю брови.
– Брось, зассал, что ли? Или не уверен, выплывешь ли?
Это почти забавно, но Тёма всегда знает, как себя надо вести в той или иной ситуации. От нее. Он взял это качество от мамы…
Я снова смотрю на воду и теперь вижу воду, а не бесконечное, белое полотно. Потому что я снова здесь.
Он ведь прав.
От моего самобичевания легче не будет, надо действовать. Мама заслуживает давать вторые шансы не в пустоту, а по делу.
Встаю и подхожу к нему, а потом опускаю глаза вниз и чуть хмурюсь.
– Буйвол и сучонок наследие, говоришь?
– О нет…
– О да. Видел, как он на нее смотрит?
– Не начинай только.
– А что? Я вот заметил, – поднимаю взгляд на Артема и жму плечами, – Надо бы побеседовать с этим буйволом. По-мужски.
– Капец.
– И да. Я собираюсь выплыть, мой золотой. Насчет три?
Артем медленно облизывает губу, но по его взгляду я все понимаю. Мы снова вместе. Мы снова одна команда, и вообще. Едва ли мы ей когда-либо переставали быть…
32. Все решим Галя
Стоит мне
закрыть за собой дверь квартиры, как я тут же попадаю в капкан горячих, сильных рук.Звучит неожиданно, конечно…но приятно. Я замираю, а Иван шепчет мне на ухо.
– Еле дождался. Клянусь, еще бы ты подольше ездила, я бы показал себя не с лучшей стороны…
Из груди рвется смешок.
Я поворачиваю на него голову, чтобы спросить, о чем конкретно идет речь, но опять же. Не успеваю.
Сегодня Иван действует быстро, нахрапом. Он целует меня сразу страстно, глубоко, а сам уже расстегивает крючки на моей шубе.
Боже…
Мне казалось, что такое вот только в кино и бывает, а в реальности так…медленно, спокойно, размерено. Мол, для красивой картинки и остроты слова – да, а для жизни? Это уже что-то слишком безумное. Так не бывает. Ни у кого.
Судя по всему, я много лет себе врала, потому что бывает. Вот здесь и сейчас.
У меня от его рук по телу бегут мурашки, но это еще половина проблемы. Внутри разгораются импульсы, перерождаясь в маленькие взрывы, как только Иван с силой прижимает меня к двери и проникает еще глубже.
Забирается под кожу…
Его губы на вкус сладкие, как мед, горячие. А руки требовательные. При этом он соблюдает безумный баланс между грубостью и невероятной…бережностью.
Мне не больно. И кажется, словно для него сделать мне больно – хуже стократно, поэтому он относится ко мне, как к цветку.
Почему-то в голову приходит нелепое сравнение с Чудовищем из «Красавица и чудовище». Помните? Я в него влюбилась сразу, как только увидела, как забавно он познавал мир, пока кормил маленьких птичек. Хотел, но не знал как…
Иван по ощущениям тоже не знает, как со мной надо, и сдерживается изо всех сил. Я половины его возможностей еще не знаю. Думаю, я не знаю даже одной трети, и это будоражит. То, как он ведет себя – тоже. Хочет, старается, идет ко мне навстречу…
От такого недолго и растаять прямо в тесной прихожей…
– Иван… – шепчу еле слышно, уложив руку ему на грудь.
Там, под моими пальчиками быстро колотится сильное, смелое сердце. Преданная душа.
Странно…почему я сформулировала именно так? Не иначе. Так.
Преданная душа…
Почему мне кажется, что он именно про это?…
– Ваня, – отвечает глухо, перейдя на мою шею.
Там кожа тонкая, чувствительная.
Импульсы становятся сильнее.
Шуба падает на пол.
Мурашки…
Воздух превращается в огонь, и я задыхаюсь… столько чувств…как с ними справиться?
– Хотя…называй меня, как хочешь, красивая. Я для тебя кем угодно буду.
Опять ответить не могу. Ваня подхватывает меня на руки и несет за собой.
И снова это ощущение…будто бы ты такая вся принцесса! Маленькая девочка, которая устала быть сама по себе и теперь очень хочется на ручки.
Поддаться такому соблазну просто. Сильный мужчина с внутренней составляющей, которая как будто бы была сделана точно под тебя. Еще и внешность не подкачала…он не груб, а нежен. Самобытно нежен. Только так, как он умеет пытаться – от такого тоже голова кружится. Возможно, много женщин видела его таким же…