Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Жестокий Король
Шрифт:

— Шлюха.

— Проститутка.

— Настоящая сука.

Мое лицо остается пустой доской даже со всеми оскорблениями, брошенными мне. Кажется, кто-то назвал меня даже потаскухой. Кто, черт возьми, сейчас использует этот устаревший исторический термин?

С прошлой недели, когда Леви загнал меня в угол перед всей школой и сказал, что я «умоляла» его об этом, вся школа жаждала моей крови.

Во время обеда я получила два предложения от парней, которые заверили меня, что не заставят меня молить об этом.

Вот

почему я ем в укромном уголке школьного сада. Во всяком случае, мне никогда не нравилась претенциозная атмосфера кафетерия. Леви, настроивший против меня всю школу, еще одно доказательство того, почему я никогда не буду принадлежать к этому кругу.

И под кругом я подразумеваю всю футбольную команду, которая всегда следует за ним, будто они подданные его королевского двора.

Ощущается определённая аура вокруг тех, кого он держит рядом. КЭШ — называет их четырьмя всадниками, и они несут в себе всю разрушительную энергию, в которой нуждается Леви.

Все они по-своему безжалостные, даже молчаливые.

С тех пор как я стала невидимкой, я ждала любого бунта против этих настоящих придурков.

И пока этого не произошло.

Все заканчивают тем, что падают на одно колено, как послушные крестьяне.

Даже Дэн принадлежит к их кругу, так что я не могу быть той сукой, которая ругает дерьмовых титулованных спортсменов перед ним.

Хотя я прекрасно могу сделать в своих мыслях.

Сидя на скамейке, скрестив ноги, я откусываю гамбургер и рисую свободной рукой. Мой психотерапевт и физиотерапевт посоветовали мне не напрягаться, но я не умею слушать приказы.

Кроме того, в последнее время мне снятся странные кошмары.

Я даже не могу вспомнить, что видела, когда просыпалась.

Я просто просыпаюсь вся в поту и испытываю клаустрофобию.

Доктор Эдмондс, мой психиатр, сказал, что я могу быть свидетелем воспоминаний о несчастном случае.

У меня появилась теория.

Моя неспособность правильно рисовать может быть связана с произошедшим во время аварии. Может, я смогу вспомнить, что произошло, если заставлю себя нарисовать что-нибудь, что угодно, с той ночи.

Каждый раз, как сейчас, на ум приходит разъяренное лицо Леви.

Я царапаю то, что рисовала, и фыркаю вокруг набитого гамбургером рта.

Убийственно-задумчивая задница.

— Эй, негодяйка. Что ты здесь прячешься?

— Избегаю титулованных футболистов. Не обижайся, надоеда.

Что? Я не говорила, что ничего не скажу.

— Оно занято, черт бы тебя побрал, — хихикает он.

Это Дэн и я. Это дружба, заключенная на небесах. Или в бассейне.

Дело в том, что, когда я только переехала к папе, он попросил Николь пригласить меня на вечеринку, чтобы я познакомилась с друзьями.

Как будто меня когда-нибудь заинтересуют друзья Николь.

Так или иначе, я не хотела идти, но рада, что пошла.

Конечно, Николь бросила меня, как только мы приехали.

Чувства были взаимными, большое вам спасибо.

Итак, я была там, в уединенном

месте у бассейна занималась своими делами и пила разбавленную текилу. И хорошо, возможно я смотрела на свою татуировку «Солнце-Луна-Звёзды» и плакала по маме.

Потом кто-то нарушил мое спокойствие.

— Срань господня. Это что, жучок?

Это был Дэн, и он принял мою татуировку в виде звезды за жучка. Я ударила его за слова о последней маминой татуировке. Он был пьян, поэтому упал в бассейн и не вынырнул, и я подумала, что убила его или что-то в этом роде.

И вот я вытаскиваю его, плачу и говорю, что не хочу быть убийцей. Он со смехом открыл глаза.

Я поговорила с ним о маме, а он рассказал мне о своей бабушке, которую тоже недавно потерял.

С тех пор мы стали неразлучны. Лучшее начало дружбы.

Вот почему я знаю, что мы с Дэном близки, даже когда я высмеиваю его команду.

Но однажды он увидел картину импрессионистов и сказал мне, что она выглядит так, будто по ней ходят тараканы.

Это взаимно и абсолютно справедливо.

Я смотрю на него, когда он скользит рядом со мной с глупой ухмылкой на лице.

— Что? — я не могу не усмехнуться в ответ.

— У меня важные новости.

Все еще скрестив ноги, я смотрю ему в лицо, его счастье ласкает меня.

— Ну? Ты хочешь, чтобы я умоляла тебя сказать это?

— Это тоже сработает, — он приподнимает брови. — Как ты умоляла капитана.

— Ох, пожалуйста. И ты тоже, жучок.

— Что?

Я ранена, и должна была услышать об этом, как и все остальные. Я лучший друг и должна привыкнуть к этой сенсации. Он с притворной грустью качает головой.

— Говорю тебе, наша дружба держится на каменистом пути.

Я закатываю глаза.

— Ты можешь исправить это, рассказав мне, как ты умоляла его об этом. — его глаза сверкают. — На коленях? На спине? В позе шестьдесят девять? Или быть может…

Я бросаю ему в грудь маленький камешек, заставляя замолчать.

— Я же говорила, что дело не зашло так далеко. Я была под кайфом..

На секунду он замолчал.

— Не думаю, что наркотики заставляют тебя хотеть того, кого ты никогда раньше не хотела.

— Откуда ты знаешь?

Он поднимает плечо.

— Просто говорю.

— Что бы это ни значило. Ты собираешься рассказать мне свою важную новость?

— Два слова, детка, — он поднимает указательный и средний пальцы. — Стартовый. Состав.

— Что?

— Тренер выбрал меня в стартовый состав на предстоящую игру!

— Вау, это здорово, Дэн.

Я не могу притвориться, что я в восторге, как бы ни старалась.

Он смеется, прежде чем все это исчезает, и смотрит на меня своим бесстрастным лицом.

— Я вижу твою незаинтересованность, негодяйка.

— Извини, но я думала, тебе больше не нравится футбольная команда.

— Черт возьми, нет! Я сказал, что им на меня наплевать, — он потирает руки с озорством и достижениями, написанными на лице. — Я знал, что мое время придет! Больше никаких скамеек.

Поделиться с друзьями: