Жестокий путь

Разъяренная толпа уже готова была броситься на него и избить дерзкого плясуна, но он спокойно сказал:

— Тише, тише! Чего вы злитесь? Я свободный человек и пою свободные песни!.. Кто хочет — пусть слушает, кто не хочет — пусть уходит! Я не обижусь! — И он снова запел:

«А в судах разбирают жалобы Дворяне и господа, И прав всегда тот. Кто им больше заплатит!»

При последних словах на бочку рядом со скоморохом вскочил какой-то парень и схватил его за плечи. Но тот стащил с ноги башмак с длинными ремнями и замахал им

над головой.

— Кто не доволен своей жизнью, кто не хочет быть рабом, сними свой башмак и подними над головой! Смелей! Вперед! За мной!

Толпа моментально отхлынула от бочки.

— Башмак! Башмак! — крикнул кто-то в испуге.

Стало совсем тихо. Только одно слово «башмак» проносилось шепотом по рядам, и многие с восторгом стали снимать свои башмаки с длинными ремнями и махать ими над головой. Эти ремни были ненавистным символом рабства, — ими господин привязывал раба к своей земле навечно.

Скоморох давно исчез с базарной площади, а люди, взбудораженные его словами, долго еще кричали о том, что пора покончить с неволей и рабством.

Ни страх перед инквизицией, ни страх перед наказанием божьим, который внушался религией, не могли остановить развития человеческой мысли, стремления к свободе и подавить протест против существующего зла.

Тайная крестьянская организация «Союз башмака» раньше всего возникла в Эльзасе. Заговорщики сходились по ночам в пустынных местах, среди холмов и лесов, в темных рощах, узнавая друг друга по условным знакам и паролю.

Они собирались свергнуть всякую власть, кроме императорской, отменить несправедливые налоги и церковное имущество передать народу… На их знамени стояла надпись: «Ничего, кроме божьей справедливости». Рядом с надписью был изображен крестьянский башмак с развязанными ремнями, что означало, что, наконец, должен быть развязан узел крестьянской неволи.

После разгрома «Союза башмака» в Эльзасе он снова вырос в грозную силу и охватил всю долину Рейна и Швейцарских Альп. Снова разгромленный, этот союз опять возродился, под названием «Союза бедного Конрада». Таким образом, начало преобразования реформации церкви было связано с массовыми выступлениями бедноты.

Живое слово странствующих проповедников в то время действовало на народ сильнее всяких воззваний. Странствовали люди всех сословий, ученые и не ученые, монахи и не монахи, дворяне и не дворяне, переходили с места на место и из страны в страну. Все эти странствующие проповедники были представителями демократического движения. Их целью была революция и основание новой «христианской республики». В их проповедях политика сливалась с религией, и их любимой темой была беспощадная критика нравов как светских, так и церковных властей. Они поддерживали брожение среди народа. В 1524 году вспыхнуло крестьянское восстание в Швабии и Шварцвальде. Началось оно из-за того, что одна графиня в самую страдную летнюю пору приказала своим крестьянам выйти на сбор земляники и речных ракушек. Это возмутило крестьян, и они отказались повиноваться. Весть об этом всколыхнула даже дальние селения.

Восстание крестьян в Германии в начале XVI века грозной силой охватило страну. Разгромленное в одном месте, оно вспыхивало в другом. Так гуситские войны дали толчок великим возмущениям народных масс против феодализма и церковной власти.

Свежий ветер

Наступил тот бурный век, когда корабли испанских и португальских конквистадоров стали приставать к неведомым дотоле берегам, принося с собой народам заокеанских стран крест и меч, рабство и смерть. Рекой полилась кровь этих народов, но в руках европейцев она превращалась в золото, которое быстро стало наполнять купеческие сундуки, делая их владельцев более могущественными властелинами, чем феодалы, князья и герцоги. Купечество богатело и стало косо посматривать на носителей феодальных прав. Под устаревшими тронами сеньоров и герцогов почва становилась все более зыбкой, пошатнулся и авторитет католической церкви.

Из вновь открытых земель вместе с золотом повеяли и свежие, опасные для церкви ветры. Мир стал шире, раздвинулись его горизонты, развеялись старые предрассудки, созданные в умах человеческих религией. Стали меняться представления о форме Земли, о ее размерах и положении во вселенной. Рушились многовековые правила отцов церкви. Разум человеческий развивался и уже готовился сбросить с себя вериги, навязанные религией. Уже гремели памфлеты Эразма Роттердамского и появились люди, звавшие к просвещению. Они называли себя гуманистами — мыслителями, ставившими в центре своего внимания человека (по-латыни «гуманис»—человеческий).

Они верили в величие человека, возвышали его разум, в отличие от церкви, которая считала человека «сосудом греха». Они верили в способности человека и, стремясь к знанию, мечтали подчинить человеку весь мир… Это выразилось в деятельности естествоиспытателей, философов и ученых. Но в те мрачные времена стремление к истине чаще всего приводило на костер. И они смело шли на смерть, побежденные религиозным фанатизмом, но поддержанные свободным разумом и вдохновенные истиной.

Однако в Европе уже наступало время, которое Энгельс назвал величайшим прогрессивным переворотом из всех пережитых до того времени человечеством. Это время породило, по словам Энгельса, титанов по силе мысли и характера, по многосторонности и учености.

В университетах, в этих оплотах богословия, появились люди, которые стали биться за свободу человеческой мысли, за изучение природы, за свободу совести, за реформу католической церкви.

Свежий ветер превратился в шторм, перехватывающий человеческое дыхание. Волны крестьянских восстаний залили площади городов, пылали монастыри и замки. Напрасно инквизиторы, закрыв лица черными масками, терзали в мрачных подземельях тысячи еретиков. Напрасно пылали костры, чтобы «кротко и без пролития крови» очищать землю от мыслителей и ученых, — человеческий разум и человеческий гений неуклонно шли вперед на приступ церковных твердынь. И напрасно взирал в ужасе святейший папа с высоты своего престола, сквозь дым инквизиторских костров на эту картину всеобщего брожения. Половина его католической паствы разуверилась в непогрешимости папы и отказалась оплачивать «отпущение грехов».

Среди людей, стоящих за реформу католической церкви, выделялись Два человека: Мартин Лютер и Томас Мюнцер… Но устремления у них были различны. Лютер не шел дальше отрицания папской власти и реформы церкви, Мюнцер мечтал о революции, в результате которой наступит на всей земле справедливость.

Враги

В 1517 году белый лист с девяносто пятью тезисами против католицизма был прибит ночью к стене здания Виттенбергского университета. Тезисы были составлены профессором Мартином Лютером, и они послужили началом реформации в Германии, закончившейся Великой крестьянской войной.

В первые годы реформации Мюнцер был в восторге от проповедей Лютера и надеялся, что Лютер — виттенбергский профессор, действующий под покровительством герцога Саксонского, — будет иметь больше успеха, чем он сам при своем незначительном положении. Ведь он был крестьянским сыном, отца которого повесили графы Штольберги за то, что он — крепостной раб — посмел скопить несколько грошей себе на черный день.

Ценой больших лишений Мюнцеру удалось кончить университет в Лейпциге, где он был учеником Лютера, и достичь степени доктора. Двадцати пяти лет он сделался священником, чтобы иметь право проповедовать и этим стать ближе к народу. Уже тогда он отступал от догматов католической церкви, а затем начал с ней решительную борьбу.