Жестокий роман (Том 1)
Шрифт:
– Леди Хантертон? Боюсь, я не знаю...
– Вы знаете ее, миссис Джексон. Это Каролина Миллер.
– Ах да, припоминаю, - холодно ответила миссис Джексон. - Чем могу служить, леди Хантертон?
– Я хочу видеть своего ребенка.
– Но это невозможно, миссис Хантертон.
– Почему?
– Вы же обещали никогда не пытаться отыскать свою дочь. Я вам все прекрасно объяснила.
– Да, это так, - сказала Каролина. - Но я недавно посоветовалась со своим адвокатом, и он утверждает, что я могу изменить решение и забрать ребенка. Он заверил меня, что я имею на это право.
–
– Смею вас заверить, миссис Джексон, что мой адвокат весьма компетентен и хорошо знает, о чем говорит.
– Ну что ж, - согласилась та. - Не стану вам повторять, что подобный шаг вызовет глубокую травму у вашего ребенка, да и у вас тоже. Вы создадите себе массу проблем, леди Хантертон. Новые родители решили удочерить девочку, и все необходимые бумаги уже подготовлены.
– Но я еще не подписала документы об удочерении.
– Леди Хантертон, - резко заметила миссис Джексон, - вы можете очень повредить ребенку.
– Возможно, - ответила Каролина. - Но имейте в виду, что я не подпишу никаких бумаг и не исключено. что скоро приду за своим ребенком.
– Уильям!
– Да, дорогая.
– Уильям, ты действительно счастлив, что у нас есть ребенок?
– Каролина, милая моя, ты же прекрасно знаешь, что это так. Я безмерно счастлив. Скажу больше, такого я даже и не представлял себе. Я чувствую себя на седьмом небе.
– Хорошо, потому что...
– Да?
– Понимаешь, я.., как бы это сказать.., кажется, я не испытываю такой полноты счастья, как ты.
– О дорогая, это все потому, что тебе выпало так много трудностей. Бледно-голубые глаза Уильяма выражали жалость и сочувствие. - Мне очень жаль, что тебе пришлось все это вынести. Я даже чувствую себя виноватым из-за того, что ничем не мог помочь тебе.
Но когда все это забудется, тебе станет гораздо лучше, уверяю тебя. Ты непременно будешь счастлива. А я сделаю все возможное, чтобы это действительно было так.
– Уильям, дело не только в моей болезни и смерти родителей. Есть и другая причина.
– Какая же? Может, причина во мне? Может, я чем-то огорчаю тебя?
Удрученное выражение его лица заставило Каролину улыбнуться. Она похлопала мужа по руке:
– Нет, Уильям, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты очень добр ко мне и ведешь себя благородно. Нет, дело не в тебе. Понимаешь, наш ребенок всегда напоминает мне о моей дочке. У меня просто душа разрывается оттого, что она находится у чужих людей.
– Конечно, это ужасно, - мягко сказал Уильям.
Каролина удивленно посмотрела на мужа, ибо полагала, что он отнесется к ее словам с неприязнью.
– Ты понимаешь меня?
– Да, понимаю. Я был бы чудовищем, если бы не понимая тебя. Я очень сочувствую тебе, дорогая.
– О Уильям! - воскликнула Каролина и обняла мужа. - Какой ты замечательный человек!
– Ну что ты!
– Уильям, я подумала; что стоит поговорить с тобой откровенно об этом.
– Мы уже говорим об этом, дорогая, и можем вернуться к этому в любое время, когда только тебе вздумается. Раз уж мы живем вместе,
нам следует быть откровенными друг с другом.– Но, Уильям, речь идет не только о моих чувствах.
Я хотела сказать тебе, что.., я очень хочу видеть свою дочь, чтобы узнать, где и как она живет. И еще...
– Нет, Каролина, - решительно отрезал Уильям каким-то странным, почти чужим голосом.
– Но, Уильям, я только хотела...
– Нет, Каролина, - повторил он. - Очень сожалею, но это - единственное, о чем тебе не следует говорить со мной. Я люблю тебя и уже давно забыл все, что произошло с тобой до нашей свадьбы. Но ты не должна просить вернуть твоего ребенка. Я не вынесу этого.
– Но почему? Почему ты не хочешь сделать это, если утверждаешь, что по-прежнему любишь меня?
Уильям, я постоянно думаю о ней и не могу ее забыть.
Она мне снится почти каждую ночь. Что же мне делать?
Сначала все было вполне терпимо, но во время моей последней беременности я просто потеряла рассудок.
Это ужасно, Уильям. Это хуже любой болезни. Пожалуйста, помоги мне, Уильям. Пожалуйста!
– Каролина, я уже сказал, что готов оказать тебе любую помощь, но я не допущу, чтобы здесь жил чужой ребенок. Ты же согласилась тогда со мной.
– Это мой дом, Уильям, - решительно возразила Каролина, сама удивляясь своей храбрости. - А посему я считаю себя вправе делать то, что считаю нужным.
– Да, ты можешь делать здесь все что угодно, - тихо ответил он, - но тогда я здесь не останусь.
Он резко повернулся и вышел из комнаты.
Немного посидев одна, Каролина поднялась. Проходя мимо кабинета Уильяма, она услышала, что ее муж плачет. Она пришла в отчаяние из-за своей жестокости к нему.
– Уильям, я очень сожалею, - повторяла она вновь и вновь, когда поздно вечером они лежали в постели. - Я совершила ужасную глупость, проявила неблагодарность. Ты всегда был таким добрым и щедрым по отношению ко мне, а я проявила бессердечность. Мне не следовало этого говорить. Пожалуйста, прости меня.
– Я прощаю тебя, - сухо ответил он, - но отнесись к моим словам со всей серьезностью. Давай покончим с этим раз и навсегда. Я не могу позволить тебе взять в дом этого ребенка, во всяком случае, пока нахожусь здесь. Очень жаль, но это выше моих сил.
– Понимаю, - сказала Каролина. - Я все прекрасно понимаю. Обними меня покрепче, Уильям, пожалуйста. Я хочу показать тебе, как сильно я тебя люблю.
– Леди Хантертон, конечно, вы вправе забрать своего ребенка, но я бы не советовал вам этого делать. Ей всего лишь десять месяцев. Она в хорошей семье, ее никто не обижает. Зачем же травмировать девочку и ее новых родителей?
– Они не ее родители.
– Да, но они сделали все, чтобы стать ее родителями.
– Вы адвокат, поэтому нам лучше обсудить юридические, а не моральные аспекты этой проблемы.
– Хорошо, леди Хантертон.
– Так вот, я не требую, чтобы мне немедленно вернули мою дочь, но вместе с тем я не желаю подписывать никаких бумаг и брать на себя никаких обязательств.
Я должна подумать.
– Да, леди Хантертон. Разумеется, никто не заставит вас подписать эти бумаги. Юридически это невозможно.