Жестокий

Однако я ни о чем не жалела, помня, что “не боги горшки обжигают”, как говорила мама.

– Тебе, дуреха, соболезную. Ты сегодня на передовой, под пулями, – Леночка зажала документы огромной скрепкой.

– Ничего не понимаю, – помахала головой. – Какая передовая? Какие пули? Ты случайно не заболела?

Леночка была помощницей генерального. Она же время от времени передавала указания от начальства подчиненным.

И я только что узнала, что иду в качестве сопровождающей с ведущим специалистом фирмы на важную встречу. А все потому что его секретарь слегла с гриппом, а больше ее заменить некому.

– Это Алевтина заболела воспалением хитрости, а я здорова.

Алевтина была правой рукой ведущего специалиста и именно ее я должна была замещать.

– Тогда я ничего не понимаю.

– А что тут понимать. Аля не дура, чтобы быть козлом отпущения, если что-то пойдет не так во время встречи. Вот она и прикинулась больной. Больше дураков на фирме нет, кто желал бы быть на ее месте, только ты.

– Мне кажется, это ты что-то преувеличиваешь, – я завязала папку с документами. – Неужели этот Князев такой страшный тип?

– Хуже. Он монстр. Женщин считает чем-то вроде говорящих собачек. Хотя, надо отдать ему должное, профессионал от бога.

– У нас половина мужиков считают баб вторым сортом. Ты что-то преувеличиваешь.

Я не воспринимала слова Леночки всерьез. Любила она преувеличивать. Причем все. Начиная от своей зарплаты, заканчивая размером достоинства шефа.

Мне не были известны размеры ни первого, ни второго, но девочки на фирме уверяли, что и то, и другое сильно завышено.

– Берсентьева, ты готова? – Ливанов, мой сегодняшний шеф, появился в дверях кабинета.

Он, как всегда одетый с иголочки, принес с собой шлейф древесного парфюма и стойкое желание чихнуть.

Все незамужние девочки сохли по Ливанову, как арбузные хвостики в августовскую жару, мне же он никогда не нравился. Слишком высокомерный, мнящий себя гуру права. Причем, незаслуженно. Его отец был одним из основателей фирмы. Имел неограниченные права и урезанные обязанности, как шушукались между собой работники. А все потому что проигрыши Ливанов списывал на некомпетентность коллег, зато их успехи присваивал себе.

Нимб у мужчины часто цеплялся за потолок, Ливанов же этого не замечал, считая себя чуть ли не сенсеем юриспруденции.

– Да, Арест Модестович, я готова.

– Бумаги все проверила? – Ливанов-младший даже не удосужился проследить все ли документы в кейсе.

– Вроде бы все, – в уме перебирала стопы документов, необходимых для встречи.

– Должно быть не “вроде бы”, а точно, – принялся выговаривать мне Ливанов, разглядывая свои запонки.

“Новые” – догадалась.

Арест Модестович имел хороший вкус и был падок на дорогие шмотки. Ради их покупки он специально летал в Италию на большинство показов высокой моды. Мужчина знал всех модных дизайнеров, с некоторыми даже был знаком, чем безумно гордился.

Я удивлялась почему он предпочел работать у папы под крылом, вместо того, чтобы заниматься любимым делом. По моему мнению, мужчина мог сделать себе имя в фэшн индустрии.

Поговаривали, что в юности Ливанов-младший слыл отчаянным бунтарем и модником, но что-то сломало его дух. Парень забросил свое увлечение конструированием одежды и пошел грызть гранит юридических наук. Грызть получалось с переменным успехом. Пару раз его чуть не отчислили из университета за прогулы и хвосты. Однако папины деньги сотворили чудо и сумели замазать все дыры в зачетке Ливанова-младшего. В итоге вожделенный диплом об окончании Арест Модестович получил. А вот в знаниях имел пробелы.

– Берсентьева, мы едем на важную встречу, от которой многое зависит и если что-то пойдет не так, то вы будете виноваты. Вам понятно?

Мои брови поползли вверх. Кто из нас двоих начальник? Я или он?

– Да, Арест Модестович, – выдавила из себя, хотя сказать хотелось совсем иное.

– Тогда жду вас внизу, – мужчина развернулся на месте и пошел в сторону лифтов.

– А документы? – спустя несколько мгновений спросила у пустого места.

– А за документы ты отвечаешь… головой, – подала голос Леночка. – Ты же слышала. Вот поэтому Аля и заболела, ей надоело собирать все шишки “любимчика” на свою голову.

– Я же всего лишь секретарша, – бормотала, складывая папки одна на другую. – А как же коммерческая тайна?

Мой непосредственный начальник всегда носил документы в портфеле и никому не позволял его касаться, чтобы не дай бог ничего не перепутать.

Легкомысленное отношение Ливанова-младшего удивляло.

– А за нее ты отвечаешь головой, – повторила слова Леночка.

Нехорошее предчувствие кольнула в правое подреберье.

Я недовольно хмыкнула, схватив пять папок вместе.

К сожалению, ничего под рукой у меня не оказалось. Я не рассчитывала выступать перевозчиком.

Первая неприятность случилась прямо у лифта.

На меня налетела уборщица. На ней был замызганный фартук, видавшие лучшие годы униформа. Ничего другого я заметить не успела.

Откуда она взялась неизвестно, что делала в это время на этаже тоже не ясно. Зато размер вреда причинила колоссальный.

Она вместе со своей тележкой меня толкнула, когда пятилась из открытого кабинета.

Я не ожидала вероломного наступление с тыла. От испуга руки разжались и… случилось страшное.

Все документы рухнули вниз. Одним я себя успокаивала, что пол оказался сухой, и последствия могли быть гораздо хуже.

Скрепленные в нужном порядке бумаги беспорядочно усеяли пол.

– Смотри куда идешь! – накинулась на меня женщина. Будто не она, а я на нее наткнулась. – Собирай теперь, лахудра канцелярская, – с какой-то мстительностью произнесла она, даже не предложив своей помощи.

Зазвонил телефон.

Даже не смотря на экран поняла кому понадобилась. Ливанов-младший заждался в подземном гараже.

В спешке принялась собирать бумаги, не особо обращая внимание в какую папку кладу. Не до этого. Главное, снизить гнев начальства до минимума.

Зря надеялась на невозможное.

Арест Модестович накинулся на меня сразу же как только оказалась в звуковой доступности.

– Где тебя черти носят? Сколько можно ждать? Чего ты там копалась, клуша неумелая.

– Я… у меня, – начала оправдываться.