Жестяная корона

– Подожди, мне нужно сходить кое-куда.

– А мне чего делать?

– За мной иди.

Они отправились по знакомому уже Соловью маршруту, которым Ренди ходил все последнее время, в бедный квартал на самом отшибе, где кроме лачуг и храма Единого Бога ничего не было. Собственно и дом Господа перенесли сюда для того, чтобы эта еретическая вера, весьма популярная среди бедняков, не оскверняла своим видом религию Трех Богов.

Соловей оставил Чифи снаружи и сам вбежал внутрь. Молодой священник отправился спать, поэтому Ренди пришлось чуть ли не выломать дверь в его келью, пока тот не поднялся.

– А, это ты, сын мой, - посмотрел этот мальчишка заспанными глазами на Соловья.

Ренди криво усмехнулся - "сын", по возрасту скорее уж он должен приходиться отцом этому сопляку. Но делать нечего, он посланник Единого Бога, его воля и уста.

– Мне бы посоветоваться... отец, - с трудом выдавил из себя давно забытое слово Соловей.

– Если уж ты разбудил меня, то дело важное.

– Важнее некуда, - согласился Ренди.
– Что если я знаю одного человека, которого встречал раньше. Человека, в чьих жилах живет частица нашего Бога.

– В каждом из нас живет частица Бога, - поправил его священник.

– Но в нем... я даже не знаю, как это сказать... Все лучшее, что ли. Этот человек спас меня и не попросил ничего взамен. Он совсем не похож на остальных, ему чужда жажда денег и любая корысть. Он сражается за честное имя одного мальчика, судьба которого предрешена...

Соловей замолчал, подбирая слова.

– И что с этим человеком?
– спросил священник.

"Он такой же нетерпеливый, как и Чифи, - почему-то подумалось Ренди.
– Эх, молодость, молодость".

– Что если я работаю на того, кто хочет причинить вред этому человеку.

– Ты же знаешь, что мы все творения Господа нашего и у нас нет права чинить кому-то вред. Не убий...

– Да, да, помню. Не укради... То есть, если этого человека захотят убить, должен ли я помешать?

– Каждая спасенная тобою душа зачтется на том свете.

Соловей вышел в задумчивости из храма, вспомнив, что даже не попрощался со священником, и столкнулся с Чифи, решившим уже проникнуть внутрь.

– А я зайти хотел, гляжу, вас нет и нет. У вас тут свой стукач?
– Кивнул Чифи на дом Господа.

– Болтаешь много, - нахмурился Соловей.

– Так что, ваша светлость, делать чего?
– нисколько не смутился мальчишка.

– Ничего, домой иди. Сегодня ты больше не нужен.

Соловей подождал, пока мальчишка скроется из виду и побежал что есть мочи к своему дому. К утру, когда его хватится лорд, Ренди должен был быть уже далеко от столицы.

Изгнанный

Лошадь хрипела и пыталась то и дело поднять голову, задыхаясь в предсмертных муках, а Биргир удивленно смотрел на нее, силясь понять, что же произошло. Было очень тихо и покойно, хотя оск видел много раненых людей и коней вокруг, уже погибших или еще задыхающихся от предсмертной агонии. Весь их большой отряд, вплоть до самого последнего воина, разбился о божественную мощь Тора, одной лишь волей которого все войско распласталось по земле.

Биргир поморщился, боль в голове дала о себе знать, и стал вспоминать. Да, это Тор, всему виной именно он. Оск скакал подле отца, когда этот великан с Мьёльниром встал на пути, и сын Гнупа вместе с остальными пали ниц. Но как? Голова Биргира внезапно взорвалась громкими звуками, словно ее вынули из воды в самую гущу сражения. Хотя здесь и была самая гуща. Те немногочисленные солдаты мальчика-лорда, которых видели входящими в деревню, сейчас добивали раненых, переходя от человека к человеку. А потом тень от меча поднялась и над ним. Биргир задумчиво посмотрел в лицо молодому южанину, губы которого дрожали от страха. Сыну Гнупа стало обидно. Он всегда считал, что его убьет человек намного сильнее и опытнее, чем он, а не сопливый молокосос.

Но меч выскользнул из рук прежде, чем он ударил им Биргира. Между врагами будто вырос из-под земли Тор. Так его и описывали предания:

"Крепкий муж,

с Мьёлниром в длани,

бешено смотрит

В дальние дали".

Только гнев сына Одина был обращен не на Биргира, а на молодого воина. Тор молвил и, хотя голос его не гремел на сотни шагов вокруг, несостоявшийся убийца оска дрогнул и отступил. Тор подал руку сыну Гнупа и помог подняться. Он даже что-то спросил по-кантийски, но Биргир лишь отрицательно помотал головой. К сыну Одина подошел другой южанин, значительно старше его. Оск отметил лишь серебряные шпоры - это значило, что кантиец что-то вроде командующего, и уже тот заговорил с сыном Гнупа.

– Как тебя зовут?

– Биргир.

– Сколько вас, Биргир?

Оск замолчал, повернув голову в сторону, чтобы не встречаться глазами с кантийцем.

– Далеко отсюда основные силы?

Сын Гнупа продолжал молчать, понимая, что добром такие разговоры не кончатся, но тут заговорил Тор. Южанин внимательно выслушал его, а потом повернулся к Биргиру.

– Мой друг говорит, что ты все равно ничего не скажешь.

– Можешь убить меня, - ответил оск.
– Я вижу ты достойный воин.

– Боюсь, мой друг не позволит этого сделать. Собери всех, кто еще жив, и отправляйтесь обратно, откуда пришли.

Оск хотел подняться, но увидел мальчишку, каким его и описывал конунг. Тощего, с иссине-черными волосами, хрупкими чертами лица и большими глазищами. По правую руку от него шел высокий худощавый человек, угрюмо взирая на Биргира.

И снова между южанами и его спасителем завязалась перепалка. Лорд, а это был именно он, размахивал руками, ругался и несколько раз довольно неуважительно ткнул пальцем в грудь Тору. Полубог изредка отвечал, впрочем, немногословно, а когда мальчишка замолчал, попросту поднял с земли меч и вложил высокородному юнцу в руки и показал на Биргира. Оск не понял ни слова, но догадался, что сын Одина предлагает лорду убить пленника. Вытянутый клинок отражал яркие лучи солнца, и сыну Гнупа было больно смотреть на него, но сил отвести взгляд он в себе не находил. И мальчишка струхнул. Лорд отбросил меч в сторону и зашагал прочь, а Тор довольно улыбнулся южанину.

– Собирай всех своих и уходите отсюда.
– Обратился к Биргиру воин с серебряными шпорами.
– Сегодня Айвин подарил вам жизнь.

Биргир не стал спрашивать, почему южане называют Громовержца странными именем Айвин, как не поинтересовался, зачем сын Одина сохранил ему шкуру. В этой жизни не было случайностей. Эта мысль к оску пришла очень давно. Все взаимосвязано. Если его нити судьбы сплелись с Тором, на то есть свои причины, и эту мудреность ему предстоит разгадать. Но это все потом, сейчас надо было уносить ноги, пока они еще были.

К удивлению Биргира, выжило около половины отряда и несколько людей Хейле вместе с самим ярлом. Он был в сознании и яростно скрипел зубами, ничего не говоря вслух - вождю ктаттов рассекли руку, но идти сам он мог. Оск даже нашел отца, лежащего под мертвой тушей лошади. Гнупу было больно глубоко дышать - скорее всего, тот сломал несколько ребер, а передвигаться он мог только с помощью чьей-нибудь поддержки.

Всего набралось около шести десятка воинов, по большей части, конечно, раненых. Биргир испугался, что южане увидят, как много осталось данелагцев и передумают. Но, видимо, слово Тора здесь очень много значило, потому что даже лорд смиренно смотрел на уходящее, вернее плетущееся воинство северных племен.