Жиган и бывший мент

— Тридцать процентов! — присвистнул Константин, начиная понемногу входить в роль, которую ему навязывал Денис. — Это большие деньги. Генрих Львович был очень богатым человеком.

— Я отожму у него все полностью, — откровенничал Денис. — И предлагаю тебе половину всего, что получит этот олух. Пусть только оформит все на себя, иначе мы ничего не получим.

— Что ж, предложение весьма интересное, — сказал задумчиво Константин. — Есть о чем подумать. А что ты хочешь от меня?

— Одну незначительную услугу, — тут же ответил Денис. — Найти доказательства смерти Генриха Львовича Воловика. Больше от тебя ничего не требуется. Мы со Славиком изучили вопрос досконально. Никто, кроме тебя, не может знать, что случилось с его отцом. Но ты.., ты определенно это знаешь! Не можешь не знать! Договор, как видишь, элементарный: ты нам — доказательства, мы — тебе… Тебе заплатят столько, сколько ты скажешь. Можешь назвать сумму прямо сейчас. Любую сумму.

— И ты не боишься, что я тебя убью? — спросил Константин. — Убью сразу, как только представится такая возможность?

— Ну, это уж моя забота, чтобы она тебе не представилась, — засмеялся Денис. — Сумеешь — убивай. У меня претензий не будет.

— А если я пошлю сейчас тебя в жопу и скажу, что ничего об исчезновении Воловика мне не известно? Или что память мне отшибло после того, как ты меня пистолетом по затылку приложил? — спросил Константин. — Тогда что? Плакали ваши деньги?

Денис вновь засмеялся, но на этот раз нервно.

— Тогда ты будешь сидеть в этом подвале до тех пор, пока не вспомнишь, — сказал он. — И ты вспомнишь. Месяц будешь сидеть, два месяца, полгода просидишь, но вспомнишь! Ты гнить тут начнешь, но обязательно вспомнишь. И я найду способ освежить твою память!

— Так это уже не партнерское предложение, а ультиматум какой-то, — усмехнулся Константин. — Мне нужно подумать, стоит ли иметь с тобой дело и какие гарантии с тебя потребовать, чтобы ты меня не обманул.

Денис тут же успокоился. Когда Константин намекнул, что ничего не знает о Воловике-старшем, он просто испугался.

Это означало бы, что не остается Ни малейшей возможности помочь Славику вступить в права наследства. Придется вновь возвращаться к своему прежнему занятию — пасти девочек и стричь с них доллары.

Но он уже слишком привык к своему новому образу — богатого, независимого российского мультимиллионера. И ни в какой другой роли увидеть себя уже не мог.

Что такое заработки сутенера.., копейки!

Фраза Константина о гарантиях прозвучала для его ушей, словно райская музыка.

Если бы он ничего не знал, он не стал бы говорить о гарантиях.

Раз заговорил, значит, знает! А раз знает, скажет! Не может не сказать. Денис будет отрезать от него по кусочку и начнет его кормить его же телом, но заставит сказать все, что он знает.

Но это — в крайнем случае, в том случае, если он откажется быть партнером.

Хотя, с точки зрения здравого смысла, должен отказаться. Или выдумать себе какие-то гарантии безопасности. Понятно же, что жить он будет только до того момента, пока не расскажет, как найти убедительные, достаточные для нотариуса доказательства того, что Генрих Львович Воловик мертв.

После этого охранника с явно вымышленным именем Александр ждет пуля.

В этом будет заключаться все его вознаграждение.

— Думай, — согласился Денис. — Подумать никогда не вредно. Но недолго! Я долго ждать не умею. Извини, но гостиницы для тебя нет. Посидишь опять в подвале.

У тебя есть двенадцать часов. Если за это время ничего не придумаешь, будем думать вместе. Одна голова хорошо, две лучше.

Согласен? Ну давай, двигай!

— Джексон! — крикнул он, открыв дверь в коридор. — В подвал его. На то же место.

Оно ему еще не надоело. Подвал на замок, и ни шагу от двери, понял? Иначе будешь сидеть рядом с ним.

Лысый Джексон взялся за сцепленные за спиной руки Константина и поднял его со стула. Константин молча повиновался. Ничего другого ему не оставалось. Он получил двенадцать часов отсрочки.

Это время надо было использовать для того, чтобы хорошо продумать следующий разговор с Денисом и построить его с наибольшей выгодой для себя.

Оказавшись вновь в подвале, он не мог не отметить, насколько удобнее сидеть у стены, когда свободны обе ноги и вторая рука. Тело уже отдохнуло и нисколько не отвлекало теперь Константина от трудных размышлений о том, что делать дальше.

Молчать после того, как истечет срок, отпущенный ему Денисом, конечно, бессмысленно. Этот подонок всерьез заболел чужими деньгами и не отступится от своего. Молчанием его можно только спровоцировать на пытки, которые будут становиться тем более изощренными, чем дольше будет молчать Константин.

Нужно пойти на заключение соглашения, это ясно. Но не ясно, какие возможности к освобождению появляются при этом у Константина. Все зависит от того, на каких условиях он согласится помогать этому авантюристу.

Что вообще знает Константин о смерти Генриха Львовича Воловика? Только то, что его убили. Мошнаускас, выходит, не соврал, и Воловик действительно мертв. Денис тоже в этом уверен.

Значит, так оно и есть. Но Константин реально может только передать то, что сказал ему о смерти банкира Мошнаускас перед своей смертью, — Воловика убили по его приказу и тело его сбросили в расплавленный металл. Это значит, что оно уничтожено и разыскать его невозможно… Это и вся информация?

Да Денис придет в ярость, если поймет, что Константин ничего больше не знает.

"Подожди-ка! — сказал сам себе Константин. — Мошнаускас упоминал о какой-то пленке, на которой якобы зафиксировано, как убили Воловика? Точно, упоминал!

Говорил, что она хранится где-то у него.

Где у него? А черт его знает! Но раз она существует, значит, ее можно найти! Это уже кое-что. Пожалуй, можно им кое-что и рассказать, не все, конечно, иначе меня тут же шлепнут и бросят мой труп в этом подвале на съедение крысам".

Константин уже представлял, как он будет разговаривать с Денисом, когда тот придет за ответом. Больше ему думать ни о чем не хотелось, потому что каждая мысль рано или поздно упиралась в осознание его несвободы, в то, что он сидит в подвале, прикованный к трубе, и ничего не может предпринять для своего освобождения.

Он запретил себе думать о чем бы то ни было и принялся просто считать секунды.

Это давало ему ощущение движения во времени и приближения момента следующего разговора с Денисом.

Насчитав восемь тысяч двести пятьдесят шесть секунд, он заснул, сидя на бетонном полу, прислонив голову к стене и раскинув перед собой ноги.

Сидеть в подвале ему оставалось еще больше девяти часов.

Глава 12

Просидев в открытом кафе у метро «Пражская» минут сорок в ожидании Константина, но так его и не дождавшись, Макеев разозлился. Договаривались же посидеть, попить пива с воблой, поговорить. И на тебе — не пришел! Как-то это несерьезно с его стороны.