Жиголо

– С него уже, говорит, не пот капает, а солидол.

Крокодил с недоверием смотрел на амбала.

– Ты что, правда, трактор на свой горбу тащим?

Амбал рассмеялся:

– Почему все думают, если трактор, то обязательно Кировец. Трактор небольшой был, снег убирать. Четыреста пятьдесят килограмм всего весил. Его удобно было на спине за два колеса держать.

– Вах, вах дорогой. Тебе надо избранный профсоюз всупат.

– Это куда же мне надо вступать?

– Носильщик рояль.

Глава XVIII

Федор прошел мимо Форда с двумя бандитами, поджидавшими его и даже не заметил их. Квартиру открыл сам Купец. Встретил он как всегда приветливо. С порога стал нахваливать Федора.

– Молодец. Видела Ия всё. Видела. Профессионально работаешь, на высоком уровне. Ну что скажешь за Аглаиду? Продвинулся насчет сейфа вперед?

Федор небрежно развалился на диване.

– Купец, как ты просил, так я и сделал. С двух точек снял ее сейф. – Федор небрежно кинул портсигар Купцу и бережно поставил на стол зажигалку, – если твоя аппаратура сработала нормально, ты увидишь шифр, который Аглаида набирала.

Купец с любопытством смотрел на Федора.

– Прикажешь мне верить?

– Хозяйское дело. Твои шпионские штучки перед тобой.

Дальше случилось удивительное. Купец открыл второе потайное дно портсигара и подключил его к телевизору. Ия села рядом с Федором.

На экране телевизора пошла картинка. Купец и Ия буквально прильнули к телевизору. Богатая гостиная миллионерши. Два огромнейших пса. Аглаида и Эдит. Пошел разговор между двумя дамами.

– Хочешь я тебе это колье покажу. Увидишь, что на мне оно еще лучше смотрится, чем в телевизоре. Пойдем в мой будуар. Сейф у меня там.

Картинка на экране телевизора поплыла. Послышался голос Федора.

– Я один с Карасавой и Хасюмотой не останусь. Девочки, я с детства этих тварей боюсь. А они чувствуют и наглеют. Смотрите, псы только и ждут, чтобы я остался один в гостиной.

– Они играть хотят! – воскликнула Аглаида.

– Нет, нет! – воскликнул Федор и первым проскользнул в соседнюю комнату.

– Я положил портсигар в нишу на входе, – прокомментировал он свои действия. – Потом пошел и лег на оттоманку. Эдит села рядом. А эта дура-миллонерша посчитала, что закрылась от нас спиной. Что-нибудь видно?

– Отлично видно, – сказал Купец, – ты просто молодец Федор. Давайте молча досмотрим до конца.

Дальше пошла сцена с сигаретой, с изжеванным и обслюнявленным фильтром, и то, как удачно Федор вывернулся с косячком. Кино кончилось. Цифры шифра были отлично видны. Однако Федор хотел полного триумфа.

– У меня еще и со второй точки есть пленка. Но я думаю там аналогичное. Через боковое зеркало я снимал на зажигалку. – Федор задорно крикнул Купцу: – Кинщик крути новое кино.

– Не торопись!

– Прямо не вериться! – воскликнула Ия.

Просмотрели и вторую часть. Тот же самый будуар, дверца сейфа, те же цифры шифра.

Когда Купец выключил телевизор, Федор обратился к нему, членораздельно выговаривая слова:

– Купец. Уговор дороже денег. Я свою часть работы выполнил. Картинку сейфа, шифр на стол тебе положил. Как ты собираешься к сейфу подступится, я даже не представляю. Там пять степеней защиты: охрана дворовая – раз, охрана в подъезде – два, в квартире кодовые замки – три, два огромных пса постоянно дома – четыре, и пять – тетка вместе с нею живет.

– Ты все сказал? – спросил Федора Купец.

– Нет. Не все. Пока ты будешь думать, как найти подход к сейфу, верни мне восемь тысяч евро.

Купец достал из кармана бумажник и отсчитал положенную сумму.

– Еще что?

Федор неожиданно поменял принятое ночью решение выйти из игры и, скептически глядя на Купца, спросил:

– Когда я смогу прийти к тебе за своей долей? У нее в сейфе восемь равноценных комплектов украшений. Из них мои два. Я хотел бы натурой их получить. Так когда зайти?

Тон, которым было сказано о собственной доле был пренебрежительно-покровительственный и ироничный. Федор насмехался над стариком. Купец не обиделся. Он молча посмотрел на ручные часы.

– Когда спрашиваешь? Сейчас час ночи. Сегодня, пожалуй, уже не получится, а вот завтра часам к пяти вечера, я думаю, рассчитаюсь с тобою. Окажи честь, зайди, если сможешь. Зря торопишься, остался бы чаю выпил. Куда на ночь глядя. Разве кто-нибудь тебя ждет? Мог бы и навсегда остаться.

Федор встал.

– Вы хотите сказать, что завтра в это время драгоценности будут у вас руках?

Купец спокойно ответил:

– Ты Федор спросил, я ответил. Заходи. Будет твоя доля.

– Федор, останься! – приказала Ия. – Федор!

Федор медленно шел на свою квартиру. Двор был тускло освещен. Сзади хлопнула дверца машины, одна, затем вторая. Второй хлопок насторожил его. Вроде никто не парковался. Федор незаметно оглянулся и в свете уличного фонаря узнал Крокодила. Эту мерзкую рожу с кривыми и желтыми зубами не легко забыть. Ходячая смерть. А сзади метрах в десяти топотал второй громила. Убегать не имело смысла. Не здесь достанут так в другом месте.

Федор лишний раз удостоверился, что по уши сидит в криминальном болоте. Кто ему протянет спасительную руку? Никто. Только одно существо на свете готово было… А сейчас выбор вообще сузился до обрывистой тропки бытия. Доигрался.

И еще вспомнил Федор как двусмысленно ему Купец заявил: «окажи честь, зайди, если сможешь». И еще: «разве тебя кто-нибудь ждет»? Ждет! По твоей наводке Купец, ждет и давно ждет. В темном углу ждет.

Во времена оные, когда Федор работал на стройке, бригадир Михалыч учил свою молодую бригаду: «Мразь она любит сзади нападать. А чем ты ее можешь встретить кроме копыта? Ничем! Так что мой совет – носите сапожки с набойками на каблуках, да с острыми, медными носами. Авось пригодится». И еще одному фокусу научил. Разминка была у них, удар ногой в голову с подвешенной гирей. Гиревики руками жонглировали тяжестями, а его бригада ногами.

После того как гиря снималась с ноги, появлялось ощущение, что ты слона можешь завалить простым ударом. Бригадир поставил им четыре страшных боя. «Бой должен быть смертельным, – обычно говорил он, – если ты в три боя не уложил противника бери руки в ноги и скачи как олень». А четвертый, последний бой Федор не хотел даже вспоминать – зубами в пульсирующее горло.

До угла дома оставалось еще метров пять, когда Крокодил бросился на него. Федор чуть присел и вдруг его кованая пятка поцеловала выпирающую вперед челюсть Крокодила. В ночи раздался хруст. Однако Крокодил устоял на ногах, он лишь удивленно сплюнул себе в ладонь три золотых зуба. Не мешкая ни минуты Федор нанес второй страшный удар в ту область, что имеет отношению к генеалогическому древу. Род Крокодила на этом должен был бы закончить свою историческую летопись, но и второй бой оказался не на убой. Крокодил обиделся: