Жил-был волк (сборник)

Всю свою дальнейшую жизнь я старался забыть содержимое той книги. Даже сейчас, когда я вспоминаю об этом, мне становится не по себе. Я помню, как несколько раз к моему горлу подступал такой комок, что мне лишь чудом удавалось тогда не разрыдаться. А иногда и вовсе хотелось закричать: «Хватит!» Особенно в тот момент, когда коза живьём потрошила волка, чтобы высвободить из его брюха (живых!) козлят. Отчим прочитал мне тогда лишь малую часть книги, и боюсь себе представить сейчас, что было написано в той части, которую он от меня скрыл. Правда, в тот момент Серж не задумывался, каково мне будет работать после всего услышанного в полиции в окружении одних козлов.

После этого началось моё становление полицейским, и отчим мне в этом помог. Он со своими связями получил для меня аттестат и ещё сделал так, что мне не пришлось проходить обучение в полицейской академии. Но когда меня приняли в полицию, отчим сказал, что дальше я должен двигаться без его помощи. Серж лишь договорился о том, чтобы меня сразу назначили старшим следователем. Больше ничего. Остальное я сам.

Глава II

Я сидел в баре и выпивал, когда туда вбежал мой помощник Бородий Козлов. Если я ему был нужен, он всегда находил меня здесь.

– Убееели, убееели! – закричал Бородька на весь бар, заставив всех посетителей обратить на него внимания, но не меня. Я продолжал тем временем, как ни в чём не бывало, хлестать водку у стойки бара.

Видя это, Козлов подошёл ко мне и шёпотом на ухо произнёс:

– Убееели, убееели.

– Кого на этот раз? – спросил я и выпил ещё одну рюмку.

– Судью.

Весь бар погрузился в молчание. Услышав это, некоторые поперхнулись напитками, в том числе и я.

Дело в том, что при жизни судья Михайло Медведев был самой влиятельной тварью в нашем крае. Судью все боялись и не только из-за его должности, и связанным с этим, нет, его внешний вид заставлял содрогаться от страха. Медведев был трёх с половиной метрового роста, крупным (крупнее любого другого медведя), но самое необычное заключалось в том, что на его теле не было ни одного волоса, даже усы отсутствовали на бровях и щеках. Он был абсолютно лысым. Но самый большой ужас вселял он, конечно же, за судебным столом, так как 100% обвиняемых при нём были осуждены. И всем им приходилось слышать от него обвинительный приговор: «Повесить». Даже присутствующие на процессе внутри себя боялись, что после этого судья покажет на каждого из них пальцем и произнесёт: «Повесить, повесить, повесить…» В какой-то момент твари начали между собой насмехаться над Медведевым. Что типа, если вы хотите оправдательный приговор, надо просто выкрасть все верёвки в городе, и судья не сможет больше ничего придумать, как освободить подсудимого. К тому же эти карательные приговоры не очень-то помогали снизить преступность. Через какое-то время до Медведева, видимо, дошли эти слухи, после чего и произошёл знаменитый судебный процесс.

Всё было как всегда. Судья выслушал доводы всех сторон и затем удалился обдумывать решение. Обычно на это у него уходило минут пять, наверное, он просто отлучался в туалет со своим неизменным спутником приговором. Твари по этому поводу тоже шутили, что якобы у судьи в туалете постоянно отсутствовала туалетная бумага, и он, возвращаясь обратно, просто просил её туда повесить. Но в тот раз Михайло Медведев не появлялся минут пятнадцать. Все начали переглядываться между собой, шушукаться:

– Может у него понос?

– Может он заменит казнь?

– Может он его оправдает?

Что касается последнего, мало кто мог поверить в это, так как слишком большие были улики.

Затем послышалась команда:

– Встать. Суд идет.

Судья подошёл к столу, оглядел всех присутствующих и, стукнув молотком, сказал:

– Повесить.

В зале послышались разочарованные выдохи, вызванные скорее не жалостью к подсудимому, а крахом надежд на какие-либо изменения в приговоре. Когда все было уже собрались уходить, судья произнёс:

– Повесить за ноги и в рот ебать!

С этого момента за судьёй окончательно закрепился статус самого кровожадного существа во всём крае. При упоминании его имени все твари приходили в ужас, никто не решался о нём заговорить. И что самое страшное было в его новом приговоре это то, что сразу после его исполнения приговорённого отпускали на волю. Ещё один нюанс заключался в палаче – он был конём. Ни один из тех, кто вернулся на свободу, так и не смог зажить обычной жизнью. Заговорить о случившемся они не могли, даже если бы и захотели – всё-таки он конь. Большинство, освободившись, совершали над собой старые обязанности палача.

Вы даже представить себе не можете, какие жуткие сцены происходили во время объявления приговора. Судья объявлял:

– Повесить…

– Хватит, – начинал кричать подсудимый.

Тогда Медведев поворачивался к нему и с улыбкой продолжал:

– За ноги…

– Хватит!

– И в рот…

– Умоляю, прекрати!

– Ебать!

Вот какой тварью был убитый.

Мы вышли из бара и сели на служебного мустанга, на котором приехал Бородька. Да «на». Как говорит наша начальница, в таком полицейском участке как наш, сводящем концы с концами из-за маленького финансирования, автомобили и водители – одно целое. А ещё она говорит нам, что мы должны сказать ей «спасибо» за то, что у каждого сотрудника есть свой личный служебный «транспорт», так как в других участках и того нет. Хотя сама коза разъезжает на железном мустанге. Бородька сел впереди и сказал водителю адрес места преступления, а я после выпитой бутылки водки не без помощи помощника уселся сзади.

Мустангам приходится нелегко, чтобы подвозить нас они вынуждены опускаться на четыре конечности и двигаться по дороге наравне с другими автомобилями. А если мустанг решит «на четырёх» обойти пробку по тротуару, то в первый раз ему выносят предупреждение, а во второй заводят дело и отправляют в суд.

Мы застряли в пробке, так как впереди случилась небольшая авария. После получаса ожидания мы не двинулись с места, а чтобы идти пешком не могло быть и речи – судья жил на окраине города, – а мы сейчас находились на противоположной его стороне. Не выдержав, я обратился к Конько, так звали водителя Козлова:

– Конько, давай по тротуару объедем.

– Не могу, я предупреждён, – сказал водитель.

– Как это! – недоумённо воскликнул Бородька. – Что-то я такого не помню. До того как тебяяя ко мне поставили, у тебяяя не было никакого предупреждения. Я проверял в твоём деле. А я с тобой по тротуару не разъезжал, это я точно помню. А ну, давай, живо на тротуар!

– Не могу, – виновато ответил Конько.

– Ты же в курсе, что без моего ведома ты никого не имеееешь право подвозить? – не унимался Козлов. – А если ты кого-то подвёз… ведь у тебяяя нет таксидокумееентов?

– Нет.

– То придётся тебяяя отправить под суд. А ну живо на тротуар!

– Не могу, – начал жалобным голосом оправдываться Конько, – я на прошлой неделе был у Коневского, ну мы посидели у него, выпили. Потом пришла его жена и выгнала меня, а я к тому моменту на ногах не стоял. Ну, кое-как, пошатываясь иду по тротуару, и в какой-то момент ноги подкосились, и я упал «на все четыре». Поднимаю голову, а там патрульный мне уже предупреждение выписывает.

– Ну взял бы тогда и пошёл с самого начала по дороге «на четырёх», – бросил я водителю..