Жил-был вор

Верховный продолжил:

— Второе чудо таково: нашлось земное воплощение Духа Собаки, которое пропало пять дней назад.

Рамрод заметил, как странно блеснули глаза Гар-и-Гора. Здесь было что-то нечисто. Прощупать его? Нет, пока не стоит, но потом — просто обязательно.

Верховный жрец торжественно ударил в маленький квадратный бронзовый гонг, стоявший на столе перед ним, и приказал возникшему безмолвному служке:

— Внесите его!

Тот поклонился и пропал. Вскоре служка вернулся, неся на красной бархатной подушке с тяжелыми золотыми кистями… Реда Херринга! Рамрод даже палец прикусил от удивления. Пес возлежал на подушке с видом крайне надменным и величественным. Не совсем доверяя себе, Рамрод послал мысленный вызов. К черту осторожность, если они снова встретились! Херринг благосклонно кивнул ему и лукаво подмигнул.

Когда же пса вознамерились унести, Рамрод предложил:

— Пусть он останется вместе с нами и освятит Совет мудростью Духа Собаки.

Верховный жрец довольно закивал.

— Благочестивые слова. Да будет так!

Херринга на подушке с помпой водрузили посреди стола. Хранитель складов смотрел на него с немым обожанием, а набычившийся главный слухач со странной смесью недоверия, опасения и злобы. За этим явно крылось какое-то коварство!

Дже-у-Мар поднялся и откашлялся:

— Сегодня мы должны решить одно: когда мы начнем решительный штурм кошачьей половины города. Более мы не в силах терпеть существование этих гнусных тварей, оскорбляющих землю своим зловонным дыханием. Великий Га-ав требует разбить и предать огню мерзкие капища лжебога Нуррта!

Хранитель складов согласно кивнул.

— Я целиком поддерживаю уважаемого Дже-у-Мара. Положение действительно стало невыносимым. Нужно использовать заветы Великого, совершить предначертанное.

Рамрод вдруг почувствовал неодолимое желание почесать ногу за ухом. Видимо, несмотря на прогресс, жители города все-таки не слишком далеко ушли от своих предков. Для собаки это было бы естественным. Но для командора-воителя… Да еще за столом Совета… Как на этот счет высказывается местный этикет? Но память Лот-а-Рата молчала, видимо, это знание было на стертом участке. Страшным усилием воли, содрогнувшись, аж зубы заскрипели, Рамрод подавил желание и хрипло сказал:

— Боевые псы готовы исполнить волю Великого хоть сию минуту. Мы загрызем их, но… — он замялся. — За последнее время, откровенно говоря, наша хоругвь понесла ощутимые потери. Мы не колеблемся, нет. Но нам будет очень трудно, и мне хотелось бы рассчитывать на помощь главного слухача.

И тот час у него в мозгу вспыхнул розовый свет, скрипучий голос Херринга посоветовал:

— Прослушай его, обязательно прослушай.

Гар-и-Гор встал и важно начал:

— Мои глаза и уши доносят мне, что положение у котов еще хуже, чем у нас. Сиамская гвардия бессмертных правящего падишаха доблестными псами растерзана настолько, что совещательный диван рассматривает вопрос о ее расформировании. Еще немного подождать — и их можно будет брать голыми руками.

— Правильно, — пискнул хранитель складов. — Самое главное — выждать благоприятный момент.

А в это время в голове у Рамрода звучало:

— Дураки… Суньтесь только… Вас там всех прикончат… Скорее бы свернул себе шею проклятый Дже-у-Мар… С оборотнем как-нибудь разберемся, не останется никого на моем пути… Я ведь так хорошо все устроил… Почему же он ожил… Чудес не бывает, вздор. Это все проклятый жрец подстроил, это выгодно только ему! Значит его и надо убрать первым. А потом падишах назначит меня наместником, и я буду править один. Один!.. Без этого дурацкого Совета. Падишах умнее, он не собирается никого истреблять, как этот выживший из ума бесноватый старый болван… Чучело…

— Слышал? — проскрипел Херринг.

— Слышал.

— Тогда делай выводы.

— Постараюсь.

Размышления Рамрода прервал вопросом Дже-у-Мар:

— Что скажет командор-воитель?

Рамрод пожевал губами и задумчиво произнес:

— Я предпочел бы сам посмотреть на все, прежде чем принять окончательное решение. Предмет вопроса слишком серьезен, чтобы действовать так скоропалительно.

— Правильно, надо подождать! — крикнул Гар-и-Гор.

— Если они так слабы, как ты говоришь, то ждать как раз не следует. Если же твои глаза и уши ошиблись, то нужна осторожность. Нет, мы не будем откладывать наш удар надолго, но еще раз все тщательно взвесим.

— Я присоединяюсь к мнению командора-воителя, — высказался хранитель складов. — Не будем ждать. Вперед!

— Мерзавец… — заметалось в мозгу Рамрода. — Пронюхал что-то… Или просто совпадение?.. Не верю… Проверить все лично, самому проверить… А, какая разница… Нет, надо принять меры… Берегись…

Верховный жрец подвел итог:

— Я тоже предлагаю возложить ответственность решения на благородного Рот-а-Рата. Он воин, ему виднее. И я с ним согласен, медлить мы не будем! Готовьтесь!

— Я сделаю это завтра же, — пообещал Рамрод.

В положении командора-воителя были и свои плюсы. Например, не нужно бить ноги, разгуливая по городу. К высокому крыльцу храма Га-ава, где обитали члены Совета, был подан паланкин. Носильщиками были четверо угрюмых туповатых на вид слуг с висячими, как у спаниелей ушами. Так вот на что намекал наш заклятый друг! Очевидно, у псов существуют две касты — господ и слуг, различные настолько, что отличаются и по виду. Рамрод принял это к сведению и решил больше не удивляться ничему.

Но сам город он рассматривал с большим удовольствием, воспользовавшись отработанной за последующие сто веков методикой туристических поездок. Похоже, что этот раздел памяти Лот-а-Рата тоже был подавлен, так как Рамрод не помнил решительно ничего. Неширокие чистые улицы, мощеные крупным булыжником; стоящие впритык двух— и трехэтажные дома с узкими стрельчатыми окнами; неизменный рынок. Все было вроде как в обычном средневековом городе, непонятно, только упорное стремление горожан к почти стерильной чистоте, а также тишина и покой, царившие на улицах. Рамрод представлял себе времена буйных нравов несколько иначе. Свободное поведение, закон кулака… А здесь порядок, как в пансионе для благородных девиц. Это было очень странно.

И только позднее он понял кое-что, объяснявшее загадочную тишину. Все тот же ледяной страх, похожий на испытанный им в пещере. Страх, замораживающий душу и сковывающий тело. Сначала, находясь в шоке, Рамрод не ощущал его, а теперь… Теперь ему буквально хотелось визжать. Эспер вообще гораздо более чувствителен, чем обычный человек, а здесь чувствительность усугублялась пережитыми встрясками, и Рамрод мучился несказанно. Видимо, напряженность поля была велика, что ее ощущали даже неэсперы.

Однако внешне все выглядело вполне благопристойно. По улицам разгуливали сытые, толстые, чистенькие бюргеры, одетые в добротные суконные костюмы со множеством серебряных украшений: колец, цепочек, брошек, пуговичек. При встрече с паланкином командора-воителя они вежливо, без тени подобострастия или заискивания, кланялись и приподнимали шляпы. Чванные Боевые Псы щеголяли в шелках и бархате, но в неизменной медной кирасе, ставшей знаком принадлежности к ордену. Они приветствовали знакомый паланкин поднятием вверх рук и хриплым рычанием: «Загр-рызем!» Только вислоухих слуг Рамрод не разглядел толком. Но даже на них никто не орал, не замахивался палками, и, похоже, в этом плане отношения были довольно мирными. Так сказать, вяло текущий расизм.

Очень скоро небольшой кортеж достиг Пограничной улицы и остановился. Начальник эскорта подошел к Рамроду.

— Прикажете ли следовать дальше, повелитель?

— Да.

— Но это опасно.

— Не понял.

Воин в замешательстве отступил, потом снова собрался с духом.

— Нас слишком мало.

— И что?

— Вонючие дети кошки будут только рады отправить вас в мир Сна.

— Это не так просто.

— Я отвечаю за вашу жизнь перед Советом. Я не могу пойти на такой риск.