Жила-была старушка в зеленых башмаках

— Ну, это же твоя Прекрасная Дама! Как бы я посмел перейти дорогу собственному внуку?

— Не паясничай, дедуля! Это и не Варвара Симеоновна, хотя вы с нею так любите петь на два голоса. А вот не спелись, однако!

— Варвару Симеоновну я люблю как сестру…

— А вы с нею и похожи, между прочим: оба статные, голосистые, с юморком… Но — не судьба! А нравится тебе, дедуленька, милая наша Агния Львовна Пчелинцева. В нее ты и влюблен. Хотя из всех подруг она кажется старшей по возрасту и больше всего похожа на бабушку… И вот в этом, между прочим, все и дело!

— В чем, не понял?

— В том, что она похожа на мою бабушку, твою покойную жену.

— Слушай, Пашка, а ведь ты правду говоришь! Я никак не мог понять, что же это мне в ней так нравится? И как это ты первый углядел?

— Что ты именно в нее влюблен?

— Нет, что она похожа на твою покойную бабушку.

— Вот так и углядел. Легко мне с ней, понимаешь? С Ликой Казимировной нас связывает любовь к поэзии, с Варварой Симеоновной мне страшно интересно — она так много знает! А с Агнией Львовной мне просто хорошо и уютно. И надежно как-то… Так ты собираешься ей делать предложение или нет?

— Ну, ты уж погоди, Пашка, не торопи меня!

— Смотри, дед, упустишь — жалеть будешь!

— Неужели ты думаешь, что у меня есть соперники? — Такая мысль Егору Александровичу явно в голову не приходила.

— Кто знает, кто знает… — многозначительно произнес Павел.

Егор Александрович над словами внука задумался. Уж не рассказывала ли ему его подруга Орхидея о каких-нибудь кавалерах Агнии Львовны? Даже молодые Гербалайф, Димон и Иннокентий именно о ней отзываются с неизменным восторгом. Ну, Димон, конечно, не в счет — он намного моложе Агнии Львовны и женат. А вот Гербалайф и Иннокентий пусть и моложе лет на двадцать, но они битые жизнью потертые мужики, а вот Агния Львовна сумела себя сохранить. Свежесть в ней какая-то наблюдается… Конечно, сейчас эти собачьи фотографы — нет, он это без всякого дурного смысла! — заняты проблемами расширения своего бизнеса, но кто знает, кто их знает… И Егор Александрович решил… стать немного решительнее. Для начала он участил свои визиты именно к Агнии Львовне.

— Я тут проезжал мимо, смотрю, свет в окне у вас горит, ну и решил заглянуть на огонек. Чаем не напоите?

— Напою, конечно, напою! Проходите, Егор Александрович! — отвечала радушная Агния Львовна, удивляясь, куда это «проезжал мимо» по их тихой улице Егор Александрович и как это он ухитрился на ходу заметить свет в ее окне, выходящем во двор?

Но для решительного разговора Егор Александрович пригласил Агнию Львовну в маленькое кафе-кондитерскую на Колокольной улице. В кафе не было посетителей, официантка скучала за стойкой, грохотала и блямкала громкая музыка. Чтобы прибавить себе уверенности, Егор Александрович с музыки и начал; он помог Агнии Львовне раздеться, усадил ее за самый уютный столик у окна и подошел к официантке.

— Девушка, нам с дамой нужно поговорить, поэтому я попрошу вас сменить музыку на более подходящую для нашего возраста, без этого… грохота.

— Это радио, там вся музыка такая, — ответила девушка. — Но если хотите, могу и выключить совсем.

Егор Александрович подумал, что в маленьком помещении, если убрать музыку, невозможно станет вести разговор без того, чтобы его не слышала официантка.

— Да нет, зачем же совсем выключать? Вам станет скучно. Давайте мы просто сменим программу. Вы позволите? — И, не дожидаясь разрешения официантки, он прошел за стойку, где на полке за спиной девушки стоял двухкассетник с приемником, и быстро нашел волну классической музыки. Оркестр играл вальс из «Фауста». У девушки за стойкой моментально прокисло лицо.

— Потерпите полчасика? — участливо спросил Егор Александрович.

— Да ладно уж… Делайте заказ!

Он заказал два кофе со сливками и пирожные птифур.

Пока ели пирожные и пили кофе, разговор шел о привычных вещах: о погоде, о том, как хорошо чувствует себя в последнее время Павел, которому очень на пользу пошла дружба с Ликой Казимировной и Варварой Симеоновной. А когда с пирожными было покончено, Егор Александрович вдруг стал очень серьезным и сказал Агнии Львовне?:

— Дорогая Агния Львовна, у меня к вам большая-большая просьба — давайте выпьем с вами по бокалу вина.

Агния Львовна очень удивилась и спросила:

— А в честь чего, Егор Александрович, мы вдруг станем с вами пить вино среди бела дня, разве сегодня какой-то праздник?

— Может быть, да, а может быть, нет. Я этого еще не знаю, потому мне и хочется выпить вина для храбрости.

Агния Львовна поняла, что сейчас ей предстоит выслушивать признания Егора Александровича в неравнодушии к одной из ее подруг, давать какие-нибудь советы, вздохнула и сказала:

— Ну, для храбрости вам пить совсем не надо, вы и без того достаточно храбрый человек, если собираетесь заказывать вино в таком случайном месте. Я вот трусиха и боюсь за свою печень, а потому пить с вами не стану, но не возражаю, чтобы вы пили один. А мне лучше закажите еще немножко птифур — вот они здесь поразительно свежие и вкусные. Не грех воспользоваться удачей!

— Тогда, Агния Львовна, если можно, я лучше выпью водочки…

— Да на здоровье, дорогой! Почему не выпить, если хочется?

Егор Александрович сходил к стойке и сделал заказ.

— Рюмочка мне все-таки нужна для храбрости, — сказал он, садясь на место, — потому что я сейчас собираюсь говорить вам комплименты.

— В самом деле? Ну я уж постараюсь не захмелеть от ваших комплиментов. Поскольку догадываюсь, что главные из них предназначаются вовсе не мне, а моим пирожкам с капустой.

— Почему же только с капустой? — удивился Егор Александрович.

— Да ведь у Лики лучше получаются сладкие булочки, а Варенька у нас специалист по пирожкам с мясом.

— Нет, дорогая моя Агния Львовна, вкус пирожков тут даже и ни при чем: важно то, как вы их печете. Ваши подруги обе прекрасно готовят, это так, и тут не может быть двух мнений. Но Лика Казимировна за стряпней может, простите, болтать о чем угодно и с кем угодно — в основном с Титаником, конечно, а Варвара Симеоновна обычно за приготовлением блюд что-то напевает. Слово нет, поет она прекрасно и даже напевает очень музыкально, но…

Тут подошла официантка и поставила перед ним рюмку водки на блюдечке, а перед Агнией Львовной — тарелочку с пирожными.

— Ваше здоровье! — Егор Александрович лихо опрокинул свою рюмочку, выдохнул и с новым приливом вдохновения продолжил: — Только у вас, дорогая Агния Львовна, когда вы готовите для нас всех какую-нибудь еду, лицо становится необыкновенно прекрасным: оно становится отвлеченно-сосредоточенным и наполняется таким светом, будто в каждый кулинарный ингредиент вы вкладываете частичку вашей прекрасной души, вашей любви!

— Егор Александрович, это не совсем так…

— Не перебивайте меня, Агния Львовна, я ведь только начал! Безусловно, Варвара Симеоновна — редкая для своего возраста красавица, а Лика Казимировна сохранила молодость до такой степени, что иногда кажется девочкой-подростком. Но в вас есть нечто такое, что указывает на великое предназначение женщины — быть хранительницей домашнего очага. Это высшая женственность, которая не уходит с годами. Агния Львовна, я буду краток, как подобает военному человеку. Выходите за меня замуж, дорогая Агния Львовна!