Жила

А х м е д. Ага, как молния: трах-бах и не помню.

Саша. Не обращай внимания, бывает.

А х м е д. А дед где? Бабка? / Оглядывает комнату, видит гроб, который вновь начинает подпрыгивать/. Помер что ли?

Саша. Кто помер? Он? Да нет, устал и отдохнуть решил.

А х м е д. /Осторожно приподнимает крышку гроба/. Вай, вай! Чего тут делаешь?

Иван. Ослеп что ли? Лежу я здесь.

Саша. Не обращай внимания, бывает.

Иван. Выньте меня отсюда.

Саша. А слово пожалуйста где? Забыл?

Иван. Шура, кончай дурить.

Саша. Это я то дурю? По-моему ты что-то путаешь. Умные люди в гробах не живут.

Иван. Да я не хотел... Так получилось.

А х м е д. Как вы в гробу оказались?

Иван. Дед затолкал.

А х м е д. Акт насилия. Протокол составлять будем?

Саша. Вот этого не надо. И вообще мы здесь случайно. Вылазь, Ваня. /Подает ему руку, вытаскивает Ивана из гроба/. Ну, мы пошли.

А х м е д. Куда пошли?

Саша. Это допрос? Мы свободные граждане.

А х м е д. /С подозрением/. А документы у вас есть?

Саша. Для начала не мешало бы на ваши документики взглянуть.

А х м е д. Удостоверение? Вот оно. /Вытаскивает из кармана обгорелое удостоверение/.

Саша. /Берет его в руки, вертит/. А чего тут разберешь? Зола одна.Выбрось его и не приставай к честным людям.

Иван. Вот именно, а то ходят тут всякие.

Саша. А мы ни какие-нибудь там дети Остапа Бендера.

А х м е д. Какого Бендера?

Иван. С ним все ясно. Классику они в школе не проходили.

А х м е д. Ваши документы, пожалуйста. /Расстегивает кобуру/.

Саша. Ну, не взяли мы с собой документы. Теперь что?

А х м е д. В отделении разберутся чьи вы дети.

Иван. Это что, значит? Он нас арестовать собрался? Да по какому праву?

Саша. Вот именно: по какому праву?

А х м е д. Как представитель власти. /Достает наручники/. Руки, пожалуйста.

Иван. Нет, вы поглядите на него, раздухарился. Да ты знаешь, что начальник милиции мой старый корешь? В школе вместе учились. Кстати говоря, учился он неважно, потому и в милицию попал.

А х м е д. Меня это не касается. Руки, пожалуйста.

Иван. А это не хочешь? /Показывает ему фигу/.

А х м е д. Значит так, да? /Хватает Ивана за руку, защелкивает одно кольцо на его запястье, а второе на руке Саши/. Так оно лучше будет, понимаешь.

Иван. Вот гад! Считай, что ты в органах уже не работаешь. Все! Спета твоя песенка. Витюхе пожалуюсь завтра же и полетишь обратно на родной Кавказ.

А х м е д. /Беспечно/. Все так говорят, а потом прощения просят, когда лет через пять на свободу выходят.

Саша. /Негромко/. Не зли его, а то хуже не было бы.

Иван. Куда уж хуже, приплыли, понимаешь.

Саша. /В пространство/. Жаль, не удастся нам месторождение драгоценных металлов разведать, а так хотелось бы.

Иван. /Подхватывает/. Да, наверняка там что-то стоящее оказалось бы.

Саша. Может алмазы...

Иван. Или аметисты, рубины...

Саша. Изумруды...

А х м е д. /Насторожился/. Геологи что ли?

Саша. Да вроде этого.

А х м е д. О чем сейчас говорил? Какие алмазы, эти... кораллы...

Иван. И жемчуга, и самоцветы.

А х м е д. Где это все?

Саша. Да неподалеку, совсем рядышком.

А х м е д. А не врешь?

Саша. Зачем нам врать, погляди лучше на наши приборы. Ты хоть в жизни раз такие видел?

А х м е д. Видел, у эксперта нашего. Он говорил, что с ними можно и клад найти.

Иван. Уже нашли, дурачина. А тут ты, остолопина, вместо клада, драгоценность с Кавказа.

А х м е д. Зачем так нехорошо говоришь?

Иван. Я тебе правду говорю, причем в глаза. Цени, участковый.

А х м е д. А далеко идти?

Саша. Совсем рядом.

Иван. Прямо за околицей, подле деревни.

Саша. Молчи, дурак.

Иван. А чего бояться? Без нас он как слепой котенок и шага не сделает.

А х м е д. Значит, алмазы, говоришь?

Иван. И жемчуга и самоцветы...

А х м е д. И рубины?

Иван. И изумруды, мой яхонтовый.

А х м е д. А почему про золото молчите?

Саша и Иван. /Одновременно/. Какое золото?

А х м е д. А вот такое. /Достает из кармана золотой самородок большего размера, чем был у Дарьи/.

Иван. О! Откуда он у тебя?!

Саша. Неужели здесь нашел?

А х м е д. А то где же еще. Пока в подполье сидел. Попробовал землю рыть и вот, нашел.

/Крышка подполья начинает подрагивать, слышен стук изнутри/.

Саша. Там еще что ли один искровец золотую жилу разрабатывает?

А х м е д. /Удивленно/. Никого больше не было, понимаешь.

Иван. Плохо глядел.

Саша. Может у вас там группа захвата сидит? Чтоб деда и бабку за самогоноварение арестовать. Вы же мужики не робкого десятка, семеро одного не боитесь.

А х м е д. Зачем так говоришь? У нас на Кавказе так нельзя оскорбление делать.

Иван. Фу ты, ну ты, ножки гнуты! Слышь, Шура, у них на Кавказе нельзя так говорить. Как это тебе нравится?

Саша. Стук этот мне не нравится. Слышь, участковый, достань-ка свою пушку, а то кошки на душе скребут.

А х м е д. Боишься, да? Я, понимаешь, не боюсь, но опасаюсь. /Вынимает пистолет, осторожно направляется к крышке подполья, пробует приподнять ее, но ничего не получается/. Эй, помогите.

Иван и Саша. Сейчас, поможем. /Подходят сзади к Ахмеду, набрасываются на него, пытаются вырвать пистолет. Шум, свалка, драка. В это время гаснет свет, крышка подпола открывается и снизу выскакивают черные светящиеся сапоги, делают круг по сцене. Вся троица в ужасе разбегается, мечутся по комнате и быстро забираются на печку/.

Иван. Не фига себе, настоящее приведение.

А х м е д. Чего делать будем?

Саша. Стреляй, участковый. Может подействует.

А х м е д. Сейчас я его... / Нажимает на курок, но из дула вылетает мыльный пузырь, за ним другой и плывут по комнате/. Что за черт?