Жили-были двое

— Как ты посмел меня ударить?! — вскричала она, сверкая глазами, и со всей силы ударила его в грудь. Хотелось повалить его и топтать ногами. Это доставило бы сейчас огромное наслаждение.

Но Дуглас схватил ее за запястья и завел руки за спину.

— Отпусти меня! — Пытаясь вырваться, она потеряла равновесие и едва не упала. Но он держал крепко.

— Отпущу тебя, когда сочту нужным, любимая, — проговорил он, прижимая ее к себе.

Это было ужасно: беспомощно барахтаться в его объятиях, чувствуя тепло сильного тела. Она совершенно перестала соображать и ударила его ногой по голени. Он зашипел от боли и тяжело навалился всем телом. У Флоренс подогнулись колени, и она повалилась на спину, увлекая Дугласа за собой.

Упав, она сильно ударилась спиной. Перехватило дыхание. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, стало так больно, что на глаза снова навернулись слезы.

Флоренс своим телом смягчила падение Дугласа. Он продолжал прижимать ее к себе одной рукой. Она попыталась высвободиться, но последние силы оставили ее.

— Отпусти, я задыхаюсь. — Слова дались с трудом. Действительно, дышать было трудно.

Дуглас выдернул руку и медленно приподнялся на локте. Приходя в себя, потряс головой и потер лоб. Флоренс попыталась сообразить, не ударился ли он об пол.

— С тобой все в порядке? — прошептала она.

Он кивнул.

— А с тобой?

— Не знаю. Да… По-моему.

Дуглас смотрел, как по ее щекам текут слезы. Тихо застонав, снова опустился на пол рядом с ней и ткнулся лицом в длинные спутавшиеся волосы.

— Что мы творим, Фло! — прошептал он срывающимся голосом. И застыл, словно смертельно устал от борьбы.

Флоренс тихо всхлипывала.

Через некоторое время он поднялся и протянул ей дрожащую руку. Она медленно подала ему свою и встала. Платье совершенно измялось, волосы спутались.

— Дуглас, — прошептала она дрожащими губами.

Он взглянул на нее. Луна осветила красивое печальное лицо: чувственный рот, золотистые волосы, длинные влажные ресницы.

Флоренс охватило множество чувств, по большей части неуместных: например, сострадание. Но разве можно испытывать сострадание к человеку, который так обидел тебя? Однако она видела, как у него болит душа, он страдал по-настоящему и пытался справиться со своей болью, со своим гневом. Стало так жалко его, что защемило сердце.

Но тревога вновь заполнила душу. Сейчас не время жалеть Дугласа Лорана — это уже слишком. Нельзя поддаваться чувствам. Слишком поздно…

Флоренс поплелась к себе в комнату, еле волоча ноги. Вытащила из-под кровати чемодан и, не зажигая свет, принялась перекладывать в него вещи из шкафа.

8

— Садись в машину и не задавай вопросов, — сказала Фло сыну. Крис молча подчинился. Флоренс виновато закусила губу. Она обижала его все утро: подгоняя, заставила позавтракать за считанные минуты, рявкнула, когда он собрался зайти к Дугласу.

— А куда мы едем? — спросил Крис, пристегивая ремень, когда они уже отъехали от коттеджа.

Она не ответила, не смогла, понимая, что он расстроится.

Некоторое время спустя они, стоя в зале морского вокзала, изучали расписание. Следующий паром отходит в час. У нее полно времени, чтобы забрать вещи.

— Ma, а почему мы уезжаем? — Крис дернул ее за руку.

Флоренс посмотрела на обеспокоенного мальчика. Потом опустилась радом на корточки и взяла за руку.

— Крис, нам нужно сейчас же ехать домой… Я…

Она не успела договорить, как у него задрожали губы.

— Я не хочу уезжать!

— Крис, пожалуйста, не спорь. Мы же не можем остаться здесь навсегда.

— Я понимаю, но ведь мы только приехали.

Она нетерпеливо вздохнула.

— Прекрати. Мы уезжаем, и все.

— Нет! — заплакал он. Люди стали оборачиваться и смотреть осуждающе. — Я еще не купил дедушке подарок. Ведь мы никогда больше не приедем на этот остров!

— Мы обязательно когда-нибудь еще съездим к океану. — Она хотела погладить сына, но он увернулся.

— Отпусти меня! — закричал он.

Фло покраснела. Никогда Крис не закатывал истерик, ни дома, ни на людях. Что же с ним случилось? Что он делает с ней?

Что он делает с ней? Она даже вздрогнула. Надо спросить, что она делает с ним? Она, видимо, не в своем уме? Неужели и правда хочет отнять у сына все это: ласковое теплое море, пляж и песок, которые ему так понравились, прогулки по лугам, полным сейчас прекрасных цветов, игры с ровесниками, которые помогут ему справиться с мыслью о смерти отца.

А она решила сбежать? Да, это именно побег. Неужели Дуглас все еще имел над ней такую власть, что мог заставить ее бежать? Да пошел он к черту! Пусть мучает ее сколько хочет, она все равно не уедет. Крис значит для нее куда больше.

— Я могу помочь чем-нибудь? — К ним подошел агент по продаже билетов.

— Нет, спасибо.

Он посмотрел на нее вопросительно.

— Пошли Крис. — Она взяла его на руки. — Иногда мне кажется, что в тебе больше здравого смысла, чем во мне.

— Мы едем домой?

— Нет, возвращаемся в коттедж.

Крис обнял ее за шею и прижался мокрой щекой к ее щеке.

— Как здорово, ма! — Он облегченно засмеялся.

Дома на кухонном столе она обнаружила большой сиреневый конверт. Письмо было адресовано ей и пришло от матери. Очевидно, Дуглас ходил на почту.

Она налила в стакан лимонад и распечатала конверт. Там оказалось коротенькое письмо от матери и номер их городского еженедельника, который Флоренс просила ей присылать. Она села и развернула газету на странице с объявлениями.

— Доброе утро, — раздался в дверях хрипловатый голос.

— Питер! Привет! Заходи.

— Что делаешь? — Он уселся напротив.

— Просматриваю объявления о работе.

— Подыскиваешь новую работу?

Она пожала плечами.

— Подумываю об этом.

— Боже мой, зачем?! Твоя жизнь в последние годы и так была нелегкой.

— Хочешь что-нибудь выпить?

— Нет, спасибо. Почему ты решила искать новую работу?

Она устало вздохнула.