Жили-были(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике)

Прибежали черти в пекло, переполошили всю нечистую силу — и старых, и малых; сейчас расставили кругом пекла часовых и крепко-накрепко приказали караулить, чтоб как-нибудь не пробрался солдат с торбою.

Пришел солдат к царю. «Так и так, — говорит, — очистил дворец от дьявольского наваждения!» — «Спасибо, — говорит ему царь, — оставайся жить у меня, стану тебя заместо брата почитать».

Остался солдат при царе жить; всего у него вдоволь, денег куры не клюют, и задумал он жениться. Оженился, а через год после того дал ему бог сына. Вот и приключилась этому мальчику хворь, да такая — не может никто вылечить; уж сколько лекарей перебывало, а толку нет ни на грош. И вспомнил солдат про того старого черта, что дал ему расписку, а в расписке написал: вечно-де буду тебе верным слугою; вспомнил и говорит: «Куда-то мой старый черт девался?» Вдруг явился перед ним тот самый черт и спрашивает: «Что твоей милости угодно?» — «А вот что: захворал у меня сынишка, не знаешь ли, как его вылечить?» Черт вытащил из кармана стакан, налил его холодной водою, поставил хворому в головах и говорил солдату: «Поди-ка, посмотри на воду». Солдат смотрит на воду, а черт его спрашивает: «Ну, что видишь?» — «Я вижу: в ногах у моего сына стоит Смерть». — «Ну, коли в ногах стоит, то будет здоров; а если бы Смерть в головах стояла, то непременно бы помер!» Потом берет черт стакан с водою и брызнул на солдатского сына, и в ту же минуту он здоров сделался. «Подари мне этот стакан, — говорит солдат, — и больше ничего от тебя не надо!» Черт подарил ему стакан, а солдат вернул назад расписку.

Сделался солдат знахарем, стал лечить и бояр, и генералов; только посмотрит в стакан — и сейчас скажет: кому помереть, кому выздороветь.

Случилось самому царю захворать; призвали солдата. Вот он налил в стакан холодной воды, поставил царю в головах, поглядел и видит, что Смерть тут уж, в головах, стоит. И говорит солдат: «Ваше царское величество! Никто тебя не сможет вылечить, Смерть в головах уж стоит: всего- навсего только три часа и осталось тебе жить!» Царь услыхал эти речи и сильно на солдата озлобился: «Как так? — закричал на него. — Ты многих бояр и генералов вылечивал, а меня не хочешь? Сейчас прикажу казнить тебя смертью!» Солдат думал-думал, что ему делать, и начал просить Смерть: «Отдай, — говорит, царю мой век, а меня умори; все равно придется мне помереть — так уж лучше помереть своею смертью, чем лютую казнь претерпеть!» Посмотрел в стакан и видит, что Смерть стоит у царя в ногах. Тут солдат взял воду и сбрызнул царя: стал он совершенно здоров.

«Ну, Смерть! — говорит солдат. — Дай мне сроку хоть на три часа, только домой сходить да с женой и сыном проститься». — «Ступай!» — отвечает Смерть. Пришел солдат домой, лег на кровать и крепко разболелся. А Смерть уж около него стоит: «Ну, служивый! Прощайся скорее, всего три минуты осталось тебе жить на свете». Солдат потянулся, достал из-под головы торбу, распахнул и спрашивает: «Что это?» Смерть отвечает: «Торба». — «Ну, коли торба, так полезай в нее!» Смерть прямо в торбу и заскочила. Солдат — куда и хворь девалась! — вскочил с постели, завязал торбу крепко-накрепко, взвалил ее на плечи и пошел в леса брянские, дремучие. Пришел и повесил эту торбу на горькой осине, на самой вершине, а сам воротился домой.

С той поры не стал народ помирать: рождаться — рождается, а не помирает! Вот прошло много лет, солдат все торбы не снимает. И случилось ему идти по городу. Идет, а навстречу ему древняя старушка: в которую сторону подует ветер, в ту сторону и валится. «Вишь, какая старуха! — сказал солдат. — Чай, давно уж помирать пора!» — «Да, батюшка, — отвечает старушка, — мне давно помереть пора; еще в то время, как посадил ты Смерть в торбу, оставалось всего житья моего на белом свете один только час. Я бы и рада на покой, да без Смерти земля не принимает, и тебе, служивый, за это от бога непрощеный грех! Ведь не одна душа на свете так же, как я, мучится!» Вот солдат и стал думать: «Видно, надобно выпустить Смерть; уж пускай уморит меня… И без того на мне грехов много, так лучше теперь, пока еще силен, отмучаюсь на том свете; а как сделаюсь крепко стар, тогда хуже будет мучиться».

Собрался и пошел в брянские леса. Подходит к осине и видит: висит торба высоко-высоко и качает ее ветром в разные стороны. «А что, Смерть, жива?» — спрашивает солдат. Она из торбы едва голос подает: «Жива, батюшка!» Снял солдат торбу, пришел домой, развязал ее и выпустил Смерть, а сам лег на кровать, прощается с женою и сыном и просит Смерть, чтоб уморила его. А она бегом за двери да давай бог ноги: «Пускай, — кричит, — тебя черти уморят, а я тебя морить не стану!»

Остался солдат жив и здоров и вздумал: «Пойду-ка я прямо в пекло; пускай меня черти бросят в кипучую смолу и варят до тех пор, покуда на мне грехов не будет». Простился со всеми, и пошел с торбою в руках прямо в пекло. Шел он близко ли, далеко, низко ли, высоко, мелко ли, глубоко и пришел-таки в преисподнюю. Смотрит, а кругом пекла стоят часовые. Только он к воротам, а черт спрашивает: «Кто идет?» — «Грешная душа к вам на мучение». — «А это что у тебя?» — «Торба». Заорал черт во все горло, ударили тревогу, сбежалась вся нечистая сила, давай запирать все ворота, двери и окна крепкими запорами. Ходит солдат вокруг пекла и кричит князю пекла, главному черту: «Пусти, пожалуйста, меня в пекло; я пришел к вам за свои грехи мучиться». — «Нет, не пущу! Ступай куда знаешь; здесь тебе места нет!» — «Ну, коли не пускаешь меня мучиться, то дай мне двести грешных душ; я поведу их к богу, может, господь и простит меня за это!» Князь пекла отвечает: «Я тебе еще от себя прибавлю душ пятьдесят, только уходи отсюда!»

Сейчас же велел отсчитать двести пятьдесят душ и вывести в задние ворота. Сказано, сделано. Забрал солдат грешные души и повел их к самому раю. Апостолы увидали и доложили господу: «Такой-то солдат двести пятьдесят душ из пекла привел». — «Примите их в рай, а солдата не пускайте». Только солдат отдал одной грешной душе свою торбу и приказал: «Смотри, как войдешь в райские двери — сейчас скажи: „Полезай, солдат, в торбу!“» Вот райские двери отворились, стали входить туда души, вошла и грешная душа с торбою, да о солдате от радости и забыла.

И солдат остался, ни в одно место не угодил. И долго после того он жил на белом свете да вот только на днях помер.

Аника-воин и Смерть

Ездил Аника-воин по чистым полям, по темным лесам, ни на кого не наезжал, не с кем силы попробовать. «С кем бы мне побиться? — думает Аника-воин. — Хоть бы Смерть пришла». Глядь — идет к нему страшная гостья: тощая, сухая, кости голые! И несет в руках серп, косу, грабли и заступ. «Что это за чудище! — говорит Аника-воин, — царь ли ты, царевич, король ли, королевич?» — «Я не царь, царевич, не король, королевич, я твоя Смерть — за тобою пришла!» — «Не больно страшна: я мизинным пальцем поведу — тебя раздавлю!» — «Не хвались, прежде богу помолись! Сколько ни было на белом свете храбрых могучих богатырей — я всех одолела. Сколько побил ты народу на своем веку! — и то не твоя была сила, то я тебе помогала!»

Рассердился Аника-воин, напускает на Смерть своего борзого коня, хочет поднять ее на копье булатное, но рука не двигается. Напал на него великий страх, и говорит Аника-воин: «Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку на один год». Отвечает Смерть: «Нет тебе сроку и на полгода». — «Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку хоть на три месяца». — «Нет тебе сроку и на три недели». — «Смерть моя, Смерточка! Дай сроку хоть на три дня». — «Нет тебе сроку и на три часа». И говорит Аника-воин: «Много есть у меня и серебра, и золота, и каменья драгоценного; дай сроку хоть на один час — я бы раздал нищим все свое имение». Отвечает Смерть: «Как жил ты на вольном свете, для чего тогда не раздавал своего имения нищим? Нет тебе сроку и на единую минуту!»

Замахнулась Смерть острою косою и подкосила Анику-воина. Свалился он с коня и упал мертвый.

МУЖИК И ЧЕРТ

Все религиозные представления о мире при свете выросшей науки обрисовываются как туманные фантазии, закономерно вытекающие из примитивности человеческой культуры на ее ранней стадии.

А. В. Луначарский

Василий, сын купеческий

 некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем, жил-поживал богатый купец; имел он жену и одного сына. Сына звали Василием.

Купец этот заболел и помер. Осталась вдовая купчиха молодая с мальчиком вдвоем. Жила-пожила молодайка, познакомилась с одним торговцем. Но этот торговец Василия, сына купеческого, сильно возненавидел. «Есть, — говорит, — на море необитаемый остров, на нем огромный лес, а остров принадлежит твоему мужу. Так вот мы на этот остров свезем твоего Васютку и пускай он там живет!»

Мать решилась на такое зверское похождение, на своего сына покушение — отвезти его на пустой остров. Взяли да и свезли, выпустили на пустой остров. Ничего у него нет, поплакал он, погоревал, да делать нечего уж, надо как-нибудь жить. Пошел по этому острову, по этому лесу и слышит необыкновенный шум и треск. «Что такое? — подумал Василий, сын купеческий. — Чему бы это быть на пустом острове?»

Видит — два рогатых, черт и леший, дерутся. Черт говорит: «Василий, сын купеческий, помоги мне лешего убить. Я тебе великое добро сделаю!» А леший говорит: «Нет, Василий, сын купеческий, помоги мне черта убить, я тебе большую услугу сделаю!» Подумал Василий, сын купеческий: «Мне не с чертом жить, черт в воде, а леший на суше, на земле, дай помогу я лешему!»