Жить, чтобы любить

А когда мы оставались наедине, все мое тело словно заряжалось статическим электричеством, накопленным за целый день вдвоем. Я изо всех сил сдерживалась, когда касалась его губ или гладила по спине. Но с каждым днем мне становилось все труднее преодолевать желание еще большей близости.

Итак, вопрос, заданный Сарой, намертво засел в моей голове, и я вдруг поняла, что, когда Эван рядом, мне становится нечем дышать. И теперь я даже боялась до него дотронуться, чтобы он, не дай бог, не понял, какие мысли снедают меня изнутри. На меня словно нашло затмение, и, сколько ни пыталась я стряхнуть с себя наваждение, ничего не получалась. Но когда Кэрол вошла на кухню, я сразу забыла обо всем.

– Закрой холодильник, идиотка несчастная, – накинулась она на меня.

– А? – рассеянно отозвалась я, так как только сейчас сообразила, что держусь за открытую дверцу холодильника. Быстро достав молоко, я закрыла холодильник.

Кэрол, сидевшая за барной стойкой, оторвалась от кофе и подозрительно покосилась на меня:

– А почему у тебя в комнате на окне поднят экран?

Я чуть было не расплескала молоко, которое наливала в овсяные хлопья, поскольку вспомнила, что забыла опустить экран.

– Хм… – прочистив горло, начала я. – Просто я обнаружила паука у себя в комнате и открыла окно, чтобы выбросить. Ну а потом забыла опустить экран. Простите. – И, не решаясь посмотреть ей в глаза, положила в рот ложку хлопьев.

– Нет, ну надо же быть такой клинической идиоткой, – скривилась она и, сменив тему, сказала: – У меня в машине на заднем сиденье несколько коробок. Занеси их в дом и оставь в столовой.

– Хорошо, – пробормотала я с набитым ртом. И запихнула в себя остатки хлопьев, понимая, что надо срочно уходить, пока она не начала задавать лишних вопросов или ловить меня на вранье.

Я сполоснула тарелку, поставила ее в посудомойку и направилась к двери. Открыла багажник ее «джипа» и обнаружила три огромные картонные коробки, каждую из которых можно было нести, только держа обеими руками. Когда я подняла первую коробку, она сразу закрыла мне обзор, хотя оказалась и не настолько тяжелой, как я опасалась.

– Ты там с ними поосторожнее, – руководила с веранды Кэрол.

Чтобы пройти в дом, мне пришлось протискиваться мимо нее, но я старалась не обращать внимания. А Кэрол с ухмылкой наблюдала, как я сражаюсь с огромными коробками. Когда я несла последнюю, то решила, что Кэрол уже ушла с веранды. Конечно, мне следовало быть повнимательнее.

Итак, я поставила правую ногу на вторую ступеньку, но на пути левой оказалось какое-то препятствие – и я потеряла равновесие. Правое колено подогнулось, врезавшись в край ступеньки. Я упала на колени. А коробка, которую я так и не выпустила из рук, аккуратно приземлилась на доски.

Чтобы не закричать от боли, пришлось изо всех сил сжать зубы.

– Ты тупая корова, – услышала я за спиной голос Кэрол. – Надеюсь, ты ничего не разбила, так как иначе тебе придется дорого за это заплатить.

Она проскользнула мимо меня и, не оглядываясь, прошла в дом. Я бросила ей вслед испепеляющий взгляд, но тут же постаралась спрятать свои истинные мысли за непроницаемым выражением лица.

Я поставила коробку на веранду и, повиснув на перилах, с трудом преодолела последнюю ступеньку. Каждый раз, как я выпрямляла ногу, колено пронзала адская боль. Застонав сквозь стиснутые зубы, я переместила тяжесть тела на другую ногу. Затем, подняв коробку, проковыляла в дом.

Колено пульсировало от дикой боли, но я терпела, поскольку с минуты на минуту должен был подъехать Эван и мне не хотелось, чтобы он заметил, что я хромаю. Я схватила вещи и заковыляла на улицу, предоставив Кэрол собирать детей на прогулку. Оставалось только надеяться, что к тому времени, как мы приедем в школу, боль немного стихнет.

Машина Эвана стояла в конце подъездной дорожки. Я старалась не демонстрировать свою хромоту, но колено буквально подгибалось под моей тяжестью, и мне хотелось завыть от отчаяния.

– Что случилось? – встревоженно спросил Эван, выходя из машины.

В ответ я плотно сжала губы и покачала головой, не в силах скрыть злость.

– У меня все хорошо, – отрезала я.

Эван сел за руль, бросив на меня хмурый взгляд.

– Ну правда, Эм, что случилось?

Я, конечно, понимала, что он беспокоится, но его испуганный тон меня насторожил.

– Оступилась, – объяснила я. – Несла большущую коробку в дом и не смотрела под ноги, а потом споткнулась, ну и ударилась коленом о ступеньку. Ничего, до свадьбы заживет. Просто ушибла коленную чашечку. Теперь она дико болит.

– Ты что, споткнулась? – с подозрением в голосе переспросил он, решив наконец отъехать от дома.

– Да, споткнулась.

И это была чистая правда. Просто я не стала говорить, ктоподставил мне подножку. Может, конечно, он и не купился, но я не собиралась с ходу обвинять Кэрол в своей травме. Закатав штанину, я принялась изучать больное колено. Эван даже вытянул шею, чтобы лучше видеть.

На колене был здоровый кровоподтек, но пока больше ничего.

– Посмотри, – показала я ему колено. – Сущая ерунда. Скоро пройдет.

Но к сожалению, ничего не прошло, а становилось только хуже. К тому времени, как мы снова встретились с Эваном, я уже с трудом стояла на ногах.

– С тобой явно что-то не так, – поймав мой страдальческий взгляд, произнес Эван.

– Да, со мной что-то не так, – неохотно согласилась я. – Пойду схожу к медсестре, попрошу ее приложить к колену лед. Похоже, оно начинает опухать.

– Я с тобой.

– Эван, это вовсе не обязательно. Честно. Пустяки, дело житейское.

– Посмотрим, – отрезал он, забирая у меня книжки. И будь его воля, он отнес бы меня на руках.

А когда я снова закатала штанину, чтобы показать ногу медсестре, Эван чуть не застонал у меня за спиной.

– Ай-яй-яй, милочка, наверное, здорово болит, – увидев мое багровое колено, пожалела меня медсестра, немолодая женщина с короткими седыми волосами и добрыми глазами. Колено так распухло, что коленной чашечки практически не было видно. – Надо приложить лед и держать ногу поднятой.

Эван с ужасом смотрел на мое кошмарное колено.

– Дай честное слово, что ты просто споткнулась, – сказал он, когда медсестра ушла за эластичным бинтом.

– Я споткнулась, – отрезала я.

Медсестра рекомендовала мне до конца дня периодически прикладывать лед. И еще велела ходить на костылях, которые тут же достала из кладовки. Ну а потом мы с Эваном пошли в класс, чтобы успеть хотя бы к концу урока тригонометрии. Наше появление, естественно, произвело настоящий фурор. Весь класс, не скрываясь, на меня таращился. Впрочем, я была готова к удивленным взглядам и перешептываниям.