Жить дальше

— Да, — сказал Бен. — Он взглянул на лежащий перед ним на столе электронный планшет. — Итак, вы закончили факультет радио и телевидения в Райерсоне. Это хорошо; я тоже. — Бен чуть-чуть прищурился. — Выпуск 1982-го. — Он покачал головой. — Я закончил в 2035-м.

Намёк был очевиден, и Дон попытался отразить его, превратив в шутку.

— У нас не было общих преподавателей?

Бен, надо отдать ему должное, добродушно усмехнулся.

— И как долго вы проработали здесь, на «Си-би-си»?

— Тридцать шесть лет, — ответил Дон. — Я был инженером-продюсером звукозаписи, когда…

Он не стал произносить последние слова, но Бен произнёс их за него, подчеркнув коротким кивком головы:

— Вышли на пенсию.

— Но, — продолжил Дон, — как вы можете видеть, я снова молод и хочу снова начать работать.

— В каком году вы вышли на пенсию?

Эта информация была прямо перед ним, Дон это знал, в его резюме, но засранец вознамерился заставить его сказать это вслух.

— В две тысячи двадцать втором.

Бен слегка качнул головой.

— Вау! Кто тогда был премьером?

— Тем не менее, — проигнорировал его замечание Дон, — мне нужна работа, и поскольку мать-корпорация уже у меня в крови…

Бен кивнул.

— Когда-нибудь работали с «Менненгой-9600»?

Дон покачал головой.

— А с «Эвотеррой С-49»? Это то, с чем мы работаем сейчас.

Он покачал головой снова.

— Редактировали?

— Конечно. Тысячи часов. — По крайней мере половина из которых — резка магнитофонной ленты бритвенным лезвием.

— На какой аппаратуре?

— «Стадер». «Нив Каприкорн». «Юфоникс». — Он намеренно опустил номера моделей и не стал упоминать «Кадозуру», которой уже лет двадцать не было на рынке.

— Оборудование всё время меняется, — казал Бен.

— Я это понимаю. Но принципы…

— Принципы меняются тоже. Вы это знаете. Мы не редактируем теми же методами, что и десять лет назад, не говоря уж о пятидесяти. Стиль и темп изменились, и звуктеперь другой. — Он покачал головой. — Я хотел бы вам помочь, Дон. Для собрата по Райерсону — что угодно, вы это знаете. Но… — Он развёл руками. — Даже парнишка сразу после школы знает матчасть лучше вас. Черт возьми, он её знает лучше меня.

— Но мне не обязательно работать практически, — сказал Дон. — То есть, в прошлый раз под конец я занимался в основном всяким менеджментом, а он-то не меняется.

— Вы совершенно правы, — сказал Бен. — Он не меняется. Что означает, что парень, который выглядит на двадцать пять, не будет способен внушать уважение мужчинам и женщинам под пятьдесят. Плюс, мне нужны менеджеры, которые знают, когда инженеры вешают им лапшу о возможностях и ограничениях своего оборудования.

— Так у вас есть хоть что-нибудь? — спросил Дон.

— Вы не пробовали внизу?

Дон насупил брови.

— В вестибюле? — В вестибюле — или атриуме Барбары Фрам [27] , как он официально назывался, а Дон был достаточно старым, чтобы работать с самой Барбарой — не было ничего, кроме пары ресторанов, трёх постов охраны и большого количества пустого места.

Бен кивнул.

— В вестибюле! — вспыхнул Дон. — Я не собираюсь работать охранником.

27

Радиожурналистка «Си-би-си», ведущая передачи «As it Happens», известная своими интервью с политическими деятелями.

Бен всплеснул руками.

— Нет, нет. Я не то имел в виду. Я говорил — только поймите меня правильно — о музее.

Дон ощутил, что у него отвисает челюсть; Бен словно ударил его под дых. Он практически забыл о нём, но да, в вестибюле также был и маленький музей, посвящённый истории «Си-би-си».

— Я не какой-то там чёртов экспонат, — сказал Дон.

— Нет-нет — нет! Я совсем не это имел в виду. Я хотел сказать, что, может быть, вы бы стали одним из хранителей? Вы ведь всё это знаете из первых рук. Не только Пеллата, но и Питера Гзовски, Сук-Джин Ли, Боба Макдональда, всех этих людей. Вы знали их и работали вместе с ними. Здесь сказано, что вы работали в «As It Happens» и «Faster Than Light».

Бен пытался помочь, и Дон это понимал, но ему уже хватило.

— Я не хочу жить прошлым, — сказал он. — Я хочу быть частью настоящего.

Бен посмотрел на настенные часы — с красными светодиодными цифрами в круге из шестидесяти огоньков, загорающихся в такт уходящим секундам.

— Послушайте, — сказал он, — меня ждёт работа. Спасибо, что зашли. — И он поднялся и протянул руку. Всегда ли у Бена такое слабое и вялое рукопожатие, или он специально сдерживался, чтобы не сделать больно восьмидесятисемилетнему старику, Дон не мог сказать.

Глава 18

Дон вернулся в вестибюль. Это был плюс в копилку Канады — что можно было вот так, без надзора охраны или сопровождающих лиц, разгуливать по Атриуму Барбары Фрам, разглядывая шесть этажей внутренних балконов и глазея на всевозможных сибисишных персоналий — корпорация не одобряла, когда их называли «звёздами» — снующих туда-сюда по своим делам. Маленький ресторанчик под названием «Ой-ля-ля», который был здесь испокон веков, выставлял несколько столиков прямо в атриум, и вот за одним из них сидит один из ведущих «Ньюсуорлд», уплетая греческий салат; за соседним прихлёбывает кофе главный персонаж детского шоу, которое Дон смотрел вместе с внучкой; вот прошла к лифтам женщина, которая сейчас ведёт программу «Идеи». Всё очень открыто, очень дружелюбно — по отношению к кому угодно, кроме него.

Крошечный музей корпорации был втиснут в дальний угол, явно уже после завершения проектирования здания. Многие материалы здесь были старше Дона. Детская программа «Дядюшка Чичимус» была до него, а «This Hour Has Seven Days» и «Front Page Challenge» смотрели его родители. Он был достаточно стар, чтобы помнить «Уэйна и Шастера», но недостаточно, чтобы считать их смешными. Однако он выучил свои первые французские слова с передачей «Chez Helene» и провёл много счастливых часов с «Mr. Dressup» и «The Friendly Giant». Дон остановился на минуту у модели французского замка и кукол Петуха Петера и Жирафа Жерома. Прочитал табличку, сообщавшую, что странная фиолетово-оранжевая расцветка Жерома была выбрана в эпоху чёрно-белого телевидения из-за хорошей контрастности и была оставлена без изменений, когда в 1966 программа начала выходить в цвете, из-за чего жираф приобрёл довольно психоделический вид, невольно отразив дух эпохи.

Дон уже и забыл, что Мистер Роджерс тоже начинался здесь, но вот он стоит — миниатюрный трамвайчик из этого шоу, из того времени, когда оно называлось «Mister Rogers’ Neighbourhood», с обязательной буквой «U» в последнем слове [28] .

В музее не было никого. Пустота этих нескольких комнат была свидетельством того факта, что людям не особенно интересно прошлое.

Мониторы крутили отрывки из старых программ «Си-би-си» — некоторые из них он вспоминал, большинство — с содроганием. В здешних подвалах, должно быть, до сих пор хранились ленты с ужасным барахлом типа «Короля Кенсингтона» и «Ракетного Робина Гуда». Возможно, некоторым вещам следует позволить изгладиться из людской памяти; возможно, некоторые вещи должны стать эфемерами.

28

Neighbo urhood, с буквой «u» — написание, принятое в Великобритании и Канаде; в США это слово пишется neighborhood. Передача начала выходить на «Си-би-си» в 1963 году, но с 1966 переехала в США, соответственно изменив написание своего названия. В США она выходила на различных телеканалах до 2001 года.