Житие и страсть Жоржа Сименона

— Когда ты приедешь в Сент — Маргерит? — кричал он в телефонную трубку.

— Я еще не решила. Вероятно, в январе, если мать и брат меня не задержат дома.

— Приедешь и останешься у меня?

Она не ответила.

От неопределенности он сходил с ума. Злой и несчастный, вызвал проститутку. Но не получил никакого удовольствия, несмотря на ее соблазнительное тело и веселый нрав. Происходило невероятное — он не чувствовал себя мужчиной!

— Она тебя покинула? — спросила опытная жрица любви. — Так всегда бывает, когда мужчину бросают.

Он похолодел от одной только мысли о том, что Дениз могла бросить его. Что он был в ее жизни лишь проходным эпизодом — одним, среди многих.

Рождественский ужин в Сент — Маргерит превратился в пытку. Милый семейный круг, подарки, шампанское. Жорж старался не испортить праздник, но все время срывался.

— Ты стал такой раздражительный — взрываешься, словно порох, по каждому пустяку! — Тижи собрала с ковра разбитую тарелку. — И как мальчишка бегаешь к телефону.

— Мне должны позвонить по делу.

— Какие дела в Рождество? — Тижи посмотрела на него с сочувствием и насмешкой. — Грустишь о своей великой любви?

В полночь зазвонил телефон. Жорж вырвал трубку из рук подошедшей к телефону Тижи.

— Кто это? Не молчите же! Алло!

Послышался хрипловатый голос:

Kiss me once And kiss me twice… — и щелчок — Дениз повесила трубку.

Он замер, не выпуская трубку, в которой только что был ее бесценный голос. Он почувствовал, что готов расплакаться при всех.

— Она еще и поет! — усмехнулась Тижи.

Морозное солнечное утро. Первые январские дни. Засыпанные снегом ели, крыша виллы, поля и озеро — весь мир вокруг празднично и радостно сверкает на ярком солнце.

Спальня Жоржа и его ванная комната в общем доме располагались в мезонине, опоясанном террасой.

Рано утром он ушел в свой кабинет, а в полдень вернулся в дом, чтобы что–нибудь выпить перед обедом. Нервы натянуты и настроение поганое — он проклинал себя за то, что впал в зависимость от этой странной женщины, и который раз давал себе слово поскорее забыть ее.

В комнату вбежал радостный Марк:

— Она внизу! Я пригласил ее в гостиную. Это твоя новая секретарша?

Жорж сбежал вниз и остолбенел: Дениз стояла посреди гостиной в свободном манто из дикой кошки, в меховой шапочке. Она сияла от радости.

— Ты удивлен?

Заметив Марка, спохватилась:

— Ваш сын настоящий джентльмен. Он принял меня и даже пододвинул вот это огромное кресло.

Она была спокойна, весела, с морозным румянцем и золотыми искорками в глазах. Жоржу не терпелось обнять ее, но вместо этого пришлось изображать светскую учтивость: помочь снять шубу, расположиться в кресле. Он вовсе не хотел, чтобы Тижи догадалась, кем для него является эта женщина. Что она и есть та самая «великая влюбленностью», от которой он сходил с ума в последнее время. Для Тижи и Марка Дениз должна была оставаться всего лишь новой секретаршей. Он позвал Тижи и представил дам друг другу. Последовал семейный обед с непринужденной беседой.

Сим радовался, как ребенок: Дениз была спокойной, естественной и он готов был поклясться, что именно сейчас она подлинная — без всякой наигранности, фальши. Впереди виделась вполне идиллическая, без надрыва и диких страстей, жизнь.

Наконец, он привел Ди в свое уединенное бунгало, где в камине уютно трещали поленья, и жадно набросился на нее. Не раздеваясь, они предались любви. Их любовное объятье было короткими. Она не кричала и не закатывала глаза — она была настоящей!

— Ты приехала! Ты — вся тут! — он ощупывал ее, целовал простое черное платье, делавшее Дениз похожей на пансионерку.

— Твоя жена, наверно, догадалась. — Дениз поспешно встала, одергивая платье.

— Не думаю. Как тебе наш кабинет?

Из окна было видно озеро, заснеженный лес, дорога к засыпанной снегом деревушке — настоящая Рождественская открытка.

— Наш? Мне все тут нравится. Твой сын такой красивый.

Мельком взглянув на пейзаж за окном, Дениз торопливо восстанавливала макияж.

— Зачем ты красишься? Вся эта замазка скрывает подлинное лицо и делает всех женщин похожими друг на друга.

— Без макияжа я совсем страшненькая. Бледная и блеклая.

— Без краски ты настоящая. Ты выполнишь мою просьбу? Пожалуйста, ради меня, выкинь всю эту ерунду. Я хочу видеть твое подлинное лицо.

— Уверяю, милый, ты сам испугаешься и попросишь меня приукраситься.

— Никогда. И еще, прошу тебя, не стригись больше. Пожалуйста! У женщины волосы должны быть длинные и роскошные.

Прошла неделя, а они все еще скрывали свою любовную связь.

Они совершали долгие лыжные прогулки, хотя мороз доходил до двадцати градусов.

— Ты не прочь заняться любовью прямо в снегу? — Дениз сияла от своей идеи. — Это забавно.

— Ты уже пробовала? — тут же напрягся ставший страшным ревнивцем Жорж.

— Нет. — Засмеялась она. — Ты напрасно подозреваешь меня во всех грехах.

Он теперь верил всему, что говорила Ди. Она почти отказалась от макияжа и была похожа на бледненькую девочку — правдивую, старательную гимназистку.

Шубка защищала Ди от снега, кругом не было ни души, и они с полным удовольствием рухнули в сугроб.

К вечеру у Жоржа поднялась температура, стало ясно, что он серьезно простужен. Как всегда, Тижи была готова ухаживать за больным и днем и ночью.

— Не надо, дорогая. Мы уже не супружеская пара, мы не спим вместе. Уход за больным — интимное дело.

— Ты хочешь, чтобы я вызвала сиделку?

— Нет. Ухаживать за мной будет Дениз.

Только теперь Тижи все поняла. Что чувствовала эта молчаливая, сдержанная женщина? Конечно, обиду. Она и сама не знала, как сложится дальше ее «семейная жизнь». То надеялась, что Жорж «перебесится», и с возрастом захочет восстановить нормальную семью, ведь он так любил сына. То с ужасом ждала, что другая женщина войдет в дом и станет заводить здесь свои порядки. Похоже, эта кроха не так безобидна, она еще покажет себя. Но ведь Сим не выносит никакого давления, пройдет какое–то время и он постарается освободиться от надоевшей обузы. Ведь эта «певунья» явно ни в его вкусе.

С этого момента любовники стали жить в одной комнате.

7

Едва выздоровев, Сим принялся за работу и написал «Мегрэ в Нью — Йорке» так, словно всю жизнь прожил в этом городе. Карты, всевозможные справочники, пособия для туристов и телефонные книги, в которых он находил фамилии и имена для персонажей сделали его «коренным Нью — Йоркцем», знающем о городе больше, чем его жители. Об это взахлеб твердили критики.

Дениз рвалась выполнять обязанности секретарши, ведь она не простая любовница, а опытный работник со стажем. Жорж должен понять, каким сокровищем он обзавелся.