Житие сестер обители Тёсс
Шрифт:
А затем она изо всех сил стала упрашивать нашего Господа, чтобы Тот дал ей ощутить толику от скорбей, которые перенесла наша Владычица, видя, как Его истязали, и Господь наш позволил ей ощутить их вполне. Из-за чрезмерности и невыносимости скорби она так заболела, что думали, что ей вот-вот наступит конец. Ее соборовали, она не могла ни есть, ни пить, разве что такую малость, что вынести сие человек не в силах. Пить она не хотела ничего, кроме воды и небольшого количества молока. Но и то, что потребляла, не могло в ней остаться. Господь же наш увлек ее в такую высокую и сверхъестественную благодать, что на протяжении тринадцати недель и одного года почти всякий день, от девятого часа и вплоть до вечерни, она была в восхищении, и в ней едва можно было заметить [признаки] жизни. Находясь в восхищении, она имела лик удивительной красоты, на который было приятно и радостно посмотреть. По нему одному только и можно было понять, что она жива. Когда она приходила в себя, то сие всегда сопровождалось сердечным рыданием. Из-за этого сестер, а равно и ученых мужей разбирало немалое удивление: было ли то у нее по причине болезни или по благодати?
В это время к нам явился мудрый лекарь, и ему поведали
190
В это время к нам явился мудрый лекарь ~ она и сама говорила, что так оно и было. — Устойчивый мотив, встречающийся во многих текстах традиции (см., напр., с. 48, 104—105 наст. изд.).
В это время к ней приходил и наш провинциал брат Вольфрам. Сей строжайше велел ей беречься от благодати. Оказывая ему послушание, она так и сделала, но расхворалась, и ей сделалось скверно, да так, что все из-за нее пришли в отчаяние, всякую минуту ожидая, что она вот-вот умрет. Да один глаз у нее и впрямь был словно бы мертвым. Но некоторое время спустя, на Вознесение [191] , она пришла снова в себя и принялась поправляться, так что еще долгие годы ходила в хор и трапезную. Позже приоресса спросила ее, что с нею было, когда она лежала. Та сказала: «Я находилась в столь великой и возвышенной радости, что человеческий разум не может себе этого представить. А то, что рыдала, когда приходила в себя, так это оттого, что должна была из нее выходить. Если бы тот не велел мне беречься от благодати, то Бог сотворил бы на мне такие чудеса, о каких никогда и не слыхивали». И хотя того не случилось, но всякое чистое сердце может лишь удивляться при мысли, сколь обильные чудеса созерцала душа ее, когда властно и вся без остатка влеклась в бездонное Благо. Ибо вот что достоверно и не вызывает сомнений: она в большей мере и подлинней обреталась в Царстве Небесном, чем в царстве земном. Когда благой человек бывает всем своим разуменьем втянут в Бога, то ему всё становится горьким, да и целый мир слишком узким. Кто может представить себе, как обильно душа ее напиталась от живого источника, коль скоро она тринадцать недель и еще один год, притом все дни напролет, была втянута в столь возвышенное созерцание!
191
Вознесение. — Праздник Вознесения Господня празднуется на сороковой день после Пасхи.
Сие случалось с нею не только в то время, но довольно часто и прежде, и позже, когда она была на молитве и в своем одиночестве, скрываясь от всех. Это подтверждалось и тем, что иногда ее находили лежащей без внешних движений. Как-то раз к ней пришла одна из сестер. Сия не распознала ее благоговения и принялась брызгать ей ниже глаз воду, думая, что она без сознания. После того, как сестра делала это долгое время, она пришла в себя и весьма благостно сказала: «Не делайте мне так никогда больше».
Однажды, сидя в стуле своем, она услышала очень красивый и сладкий напев (то были слова: «Sanctus, Sanctus» [192] вкупе с «Alleluia» [193] ), пришла в восхищение и тотчас откинулась. И она увидала: всюду прекрасные мужи, умильные видом, они стоят около алтаря, с каждой его стороны по двенадцати, и, недолго попев, весьма благоговейно склоняются друг перед другом. Собираясь уйти, каждый из них подходит по одному, встает перед ней, с великим почтением кланяется, и она его больше не видит. Так они делали один за другим.
192
Свят, свят (лат.).
193
Аллилуйя (лат.).
Вместе с этой блаженнейшей сестрой Мехтхильдой была здесь дочь ее брата. Когда та померла, она молилась за нее с изрядным усердием. И вот ей показалось, что ее отвели на некий дивный луг, и на том лугу кружится хоровод миловидных, прекрасных дев. В кругу между девами стоит стул, на который ее усадили с сугубой почтительностью. Вдруг к ней из хоровода выходит сестра Хемма, ее племянница, и радостно говорит: «Взгляни на меня, посмотри, как весело мне, порадуйся вместе со мной, ведь оную радость имею я благодаря тебе!» И еще: «Радуйся, радуйся! Если б ты знала, какая радость и честь тебе уготованы в вечности, ты бы сильно возрадовалась!» Однажды ей также привиделось, что в трапезной накрыт стол, вокруг него полно небесных дев, вместе с ними за столом сидит и она. И вот величаво входит наша Владычица, а с нею святая Екатерина [194] . Они несут много-премного небесных хлебов и раздают каждой деве, в том числе ей. Съев оные хлебы, они пришли в великую благодать и сладостность. И сладость эта с ней оставалась еще целый месяц.
194
Святая Екатерина. — См. выше, примеч. 9.
Когда приблизилось долгожданное время и наш Господь захотел воздать ей за верность, приоресса попросила ее, чтобы, если Он сотворит с ней благодать, она дала о том знать. Едва по ней ударили в било и
вокруг нее собрался весь конвент, она подтвердила, что здесь — Господь наш, наша Владычица, святая Екатерина, XI тысяч дев, а также X тысяч рыцарей, и дважды сказала: «Omnes, omnes!» [195] , имея в виду всё небесное воинство.Меж тем она корчилась в ужасных мученьях, у нее сотрясалось всё тело, она то и дело крестилась, воздевала руки к небесам, словно восхваляла Бога. Затем вновь пришла в себя, скромно поведала обо всём, на что прежде указывала жестами, заявив, что она ни при чем, это Господь наш, и наша Владычица, и всё небесное воинство находились при ней. Дьявол ей тоже являлся, потому-то она и корчилась в муках. А еще она сказала, что Господь наш явился вкупе с конвентом и с конвентом приблизился к ней, дав тем самым уразуметь: где конвент, там и Он. А потом ее спросили, каким она Его видела. Она же сказала, что узрела нашего Господа в славе и потому не умеет сказать, сколь восхитительным и возвышенным был Его облик.
195
Все, все! (лат.)
Прожив после случившегося еще немало дней, она сподобилась блаженной кончины, и ее благородная душа отправилась к Тому, Кто здесь исключительным образом уподобил ее Своему единородному Сыну, Господу нашему Иисусу Христу.
Когда мы всё это о ней написали, одна престарелая сестра сказала: «Тут не записано и сотой доли того, что с ней творил Бог» [196] . Мехтхильда также говорила незадолго до смерти, она-де почитает благодатным даром, большим всякого прочего, сотворенного Богом, вот что: она не припомнит, чтобы у нее было высокомерие по причине благодати, посланной ей Богом.
196
Когда мы всё это о ней написали ~ «Тут не записано и сотой доли того, что с ней творил Бог». — Очередное свидетельство о процессе составления сестринской книги Э. Штагель, сопровождавшемся на разных этапах заинтересованным обсуждением записанного.
После ее кончины Господь наш явно открыл, что причислил ее в вечности к избранным Им, — не иначе, как и во времени ее уподобил тем жизнью, возвышенной и совершенной. Представ по Его повелению одной из сестер, она заповедала обращаться к ней с верой и взывать ради любви, каковую она испытывала к V священным знакам любви, и особенно почитать эти знаки, ибо и Господь наш почтит того человека, который ее призовет. Он и обнаружил сие явственным образом, освободив многих людей от телесных и сердечных недугов. Одна достойная женщина дала двум людям, бывшим в горячке, принять с водой крохотный локон ее волос, и горячка у обоих прошла. У другой особы сильно разболелась рука, она натерлась ее волосами, и ей полегчало. Еще одна почтенная особа из Винтертура внесла три пожертвования и рассказала, что она избавила ее супруга от великой нужды и что не подлежит никакому сомнению, что именно она это и сделала. Одному достойному мужу из Фельтхайна [197] было столь скверно, что он едва дышал и собирался уже помирать. Тогда он призвал ее и дал обет совершить паломничество к ее гробу, и ему стало лучше. Некий из наших работников тяжело захворал, однако прочитал ей шестьсот «Pater noster», натерся землей с ее могилы и выздоровел. А еще наши сестры уверяли, притом ни капли не сомневаясь, что она избавила их от некоторых хворей, коими они долго страдали.
197
...из Фельтхайна... — Речь идет о местечке Фельтхайм, в описываемые времена соседнем с Винтертуром, а ныне входящем в состав этого города.
[XXV]
О блаженной сестре Юци Шультасин [198]
Была у нас также блаженная сестра, которую звали Юци Шультасин. В сей монастырь она пришла в юные годы и упражнялась в многочисленных добродетелях, о чем было бы слишком долго писать. Нам надлежит главным образом рассказать, как Господь естества творил в ней по [Своей] благодати сверхъестественным образом. Однако нельзя забывать о двух вещах, на которых не мешало бы немного остановиться: любовь и хранение сердца. Она так полно отреклась от всех своих родственников, что целых XXX лет не подходила к окну [199] . Благодаря любви у нее было столь сострадательное сердце, что, когда какой-нибудь человек являлся к ней в радости или в горе, она рыдала с ним вместе, словно ребенок.
198
Прозвание этой монахини происходит от сен. schultheize — «председатель общины, судья»; ср. нем. Schultheiss. Шультасин, таким образом, — родственница (дочь) шультаса.
199
...к окну. — В оригинале: zu dem fenster» (Tss. 69, 24). Имеется в виду разговорное окно (redvenster). См. примеч. 1 к гл. [IV] «Сестра Маргрет Виллин».
Сия блаженная сестра поведала нам в то время, когда думала, что ей жить уж осталось недолго, в похвалу Богу и нам ради решимости на добрую жизнь, как Бог совершал с ней многообразные чудеса. О них мы тут и напишем, что знаем. Хотя, сказать по правде, того, сколь полно, часто и много Бог давал Себя ей познать, никто не сумеет изречь на словах, как сие было в действительности. Ибо, как она уверяла сама, если бы кто-либо замыслил написать всё — пускай только о тех чудесах, каковые соделал с ней Бог, особенно в оные семь лет, — то сие не уместилось бы и в нашу богослужебную книгу.